Святой Сампсон жил в VI в. Он происходил из знатнейшей римской семьи, вероятно, бывшей в родстве с потомками святого Константина Великого. Он постиг всю премудрость своего времени, в особенности много занимался медициной, к которой его влекла склонность к состраданию. Сампсон не мог равнодушно смотреть на страдания и нищету, поэто-му в своем доме принимал всех встречавшихся ему больных и бедных, милосердно предоставляя им необходимый уход, а также утешение в молитве и вере.
По смерти родителей он раздал свое огромное богатство. Будучи, наконец, свободен от всех земных привязанностей и желая избежать похвал от людей, он отправился в Константинополь. Там он поселился в бедном доме и в тиши-не предавался молитве. При этом Сампсон не оставил бла-готворительной деятельности: он собирал больных и лечил их безвозмездно . Особенно он заботился о страждущих не-излечимыми недугами и о тех, кого отказывались лечить другие врачи: о прокаженных, парализованных, слепых, одержимых.
Слава о преподобном Сампсоне распространилась по всему городу, и его дом стал прибежищем для отчаявшихся.
В тридцать лет Сампсон был рукоположен в священный сан , который высоко ценил его богоугодные дела. Святой вылечил от тяжелой болезни императора Юстиниана (527-565), уже потерявшего всякую надежду на врачей. Юстиниан получил во сне повеле-ние призвать во дворец святого. Тому было достаточно воз-ложить руку на больное место, чтобы император тотчас ис-целился. Но преподобный желал избежать похвал, и поэтому наложил немного мази, чтобы это чудо не приписали его доб-родетели. Император не знал, как отблагодарить прп. Сампсона, и хотел осыпать его золотом, но святой отослал дары обратно со словами: «Зачем ты даришь мне то, что я отверг из любви ко Христу?» Вместо этого он предложил Юсти-ниану использовать эти деньги для строительства больницы рядом со своей хижиной, чтобы достойно принимать боль-ных и бедных. Император с радостью согласился и поручил рабочим, только что завершившим возведение Святой Со-фии, построить к северу от Великой Церкви большое вели-колепное здание, которое получило известность как Стран-ноприимный дом Сампсона.
Впоследствии святой с бес-примерной самоотвержен-ностью руководил этой боль-ницей. Он служил страждущим братьям с готовностью Анге-ла, предстоящего Всевышнему. В лечебнице трудились много-численные профессиональные врачи, а уходом за больными занимались монахи. Этому замечательному учреждению император даровал обильные пожертвования не только на со-держание работников, но и для того, чтобы здесь щедро разда-вали еду и одежду странникам и нуждающимся.
Прп. Сампсон многие годы посвятил этим апостольским трудам и мирно скончался в весьма преклонном возрасте. Его святые мощи были погребены в церкви святого Мокия. Здесь в день памяти преподобного Сампсона константинополь-ские врачи, почитавшие его своим святым покровителем, устраивали торжественный крестный ход. В Страннопри-имном доме почитали его посох, епитрахиль и священни-ческие облачения.
Впоследствии, благодаря невидимой помощи святого или его явлениям, в Странноприимном доме произошло мно-жество чудес и исцелений. Вскоре после смерти преподоб-ного страшный пожар, начавшийся в Святой Софии, разру-шил все окрестные дома и перекинулся на крышу больницы.
Казалось, что служители учреждения и добровольцы напрас-но стараются потушить огонь, как вдруг они увидели препо-добного, идущего по крыше и властно повелевающего огню отойти. Так приют был спасен от разрушения.
Больные приходили к могиле преподобного Сампсона, чтобы про-вести там ночь; они прикладывались к его иконе и помазы-вались маслом из лампады, горевшей над могилой. Нередко преподобный Сампсон являлся им один или в сопровождении святых бессребреников Космы и Дамиана и подавал исцеление.
Из книги , вышедшей в издательстве Сретенского монастыря.
Составитель — иеромонах Макарий Симонопетрский,
адаптированный русский перевод — издательство Сретенского монастыря
«Твой авва и духовник И.С.» - так подписывал старец иеросхимонах Сампсон (граф Сиверс) письма своим многочисленным духовным чадам. Их было у него очень много. После его смерти 24 августа 1979 года известность старца стала расти еще больше, особенно после того как появился двухтомник к его 100-летию «Старец иеросхимонах Сампсон» (он родился в 1898 году), сейчас уже вышедший и вторым изданием. В первом томе - жизнеописание, беседы и поучения, во втором - его письма к духовным чадам. У избранника Божия иеросхимонаха Сампсона был редкий дар духовного рассуждения, дар проповеди, дар ведения сокровенных глубин человеческой души.
Иеросхимонах Сампсон в последние годы жил в Москве и похоронен на московском кладбище. Перед поездкой в Москву я думала о том, что, даст Бог, и я попаду к батюшке. И вот уже в Москве с моей близкой знакомой Марией мы едем на улицу Ивана Бабушкина, в квартиру, где жил иеросхимонах Сампсон в три последние года своей жизни. Обычная московская пятиэтажка, квартира на первом этаже. Дверь нам открывает Татиана Викторовна Молчанова, духовное чадо и келейница старца. Именно она готовит рукописи для книг о старце иеросхимонахе Сампсоне. В длинной цветастой юбке, в цветном хлопчатобумажном платке, худенькая, легкая, стремительная, словно не имеющая возраста, она ведет нас в комнату - келью старца Сампсона. Молитвенный угол с многими иконами, икона на столе, покрытом белой скатертью, вся комната завешана и уставлена большими фотографиями батюшки, он словно нас встречает. Здесь он отошел ко Господу. Разговаривать не хочется, втроем вместе молимся. А уже потом завязалась беседа.
…В свое время для высшего петербургского общества стал шоком уход юного графа Сиверса (из графского рода, происходящего из Дании), в монахи. Его отец - высокопоставленный военный - был личным советником и другом Императора Николая II. Дед - профессор Академии художеств. Прапрадед был министром иностранных дел при Екатерине II. Мать была первой красавицей Лондона, окончила консерваторию, в Петербурге давала уроки Шаляпину. Одна знакомая писала о ней: «У Анны Васильевны есть сын-красавец, предмет ее глубокой скорби и постоянных тревог, так как, несмотря на свои блестящие способности и красоту, он неожиданно ушел в монахи». Православие он открыл для себя милостию Божией в 12 лет. 1917 и 1918 год батюшка провел в обители Саввы Крыпецкого. Там его арестовала бригада латышей, по внешнему виду заподозрили, что он из дворянского рода, и повели на расстрел. Монахи вытащили батюшку из груды мертвецов, переодели в красноармейскую шинель и повезли в Питер к матери. Старчество у батюшки проявилось в Александро-Невской Лавре, ему не было и 25-ти лет, когда он начал духовничество. Он окормлял очень многих глубоких, истинных христиан… В 1928 году Лавру закрыли, а монахов отправили на Соловки. В 34-м году батюшку освободили, а в 36-м вновь арестовали, чтобы покончить с ним навсегда. Но после 44-дневной голодовки, которую он объявил, обвинение было с него снято, ему разрешили работать главврачом в тюрьме. В 44-м году он бежал и прошел 11 тысяч километров из Сибири только благодаря Иисусовой молитве и «Всемилостивой» (эту молитву ко Пресвятой Богородице ему перед самым арестом в видении сообщил Преподобный Серафим Саровский). Потом было служение в Мордовии, Волгограде, на проповеди к батюшке приходили тысячи людей, его называли «огненный проповедник». Потом новые гонения, Псково-Печерская обитель. И везде у батюшки появлялось много духовных чад, Последние годы он прожил в Москве за штатом, непрестанно окормляя своих духовных чад. В поминальном синодике батюшки - перечень всех Митрополитов и Патриархов всероссийских, начиная от 988 года (времени Крещения Руси), Царей (всего 109) и самых разных людей.
- Татиана Викторовна, как вы собираете материал для книг о батюшке?
- Духовные чада батюшки приносят свои воспоминания на его могилку, там постоянно дежурят наши знакомые. Получаем много писем о нем, так собрали большой двухтомник, книги «Твой авва и духовник И.С.», «Дневник», «Воспоминания», скоро выходят «Чудеса». Соберем новый материал - и выпускаем книги.
— Как давно вы знаете батюшку?
Мы его знаем с 50-х годов, с Мордовии. Мы сами питерцы, были эвакуированы в Мордовию в Великую Отечественную войну, и с тех пор его знаем, вся наша семья (у нас четыре сестры и один брат-священник). Когда батюшка попал в Псково-Печерскую обитель, он благословил нашу семью переехать туда. Многие его чада тоже переезжали в Печоры, он там пять лет жил, и они рядом с ним. А потом Святейший Патриарх Алексий I предложил ему уйти за штат, чтобы больше не было на него гонений со стороны властей, потому что гонения были на него очень большие. Те времена хрущевские были тяжелые, церкви начали вновь закрывать. Проповеди у батюшки были очень сильные. Кто слышал его слова, уже от Церкви не отходил. У него настолько сильный дух, что человек как бы впитывал его слова и для него становилось законом то, что батюшка говорил. Батюшка пошел за штат, вызвал в Москву своих основных духовных чад, и семнадцать последних лет он жил в Москве. И всегда у него был народ, это замечали соседи, и он переезжал с квартиры на квартиру. Тогда Москва была маленькая. 12 лет отдыхал летом в Малаховке на даче. Его духовные чада, которые приехали с Украины, сказали: «Что ж вы все время переезжаете, мы вам купим дом». И купили ему дом на ближайшей станции от Москвы. Но он и полгода там не прожил, дом сгорел, и он переехал к нам. Сказал: «Монах частную собственность не должен иметь».
- Расскажите о его последних годах: как он молился, как с вами общался.
- Как он молился, мы не видели. Мы спали, а он молился. Видели только, как он принимал людей: каждый день к нему очередь была. Его любовь к людям безмерна. Но, конечно, когда шла к нему на исповедь, дрожь забирала, грань между тобой и ним была очень большая. У него дух очень сильный. То, что не можешь ты сказать, он досказывал. Этот его дух настолько отрезвлял. Батюшка очень чувствовал человека, и после его исповеди такая легкость была, тебя ничего не тяготило, и целую неделю ты находился в ореоле того, что он тебе говорил. Исповедывались мы ему еженедельно, приходили с записанными грехами. И потом уже осторожно относились к тем ошибкам, которые делаешь в течение дня. Писали ему почти каждый день, ответы получали. Эти вопросы и ответы мы потом выписывали в общую тетрадь, чтобы оставалось на всю жизнь. В правило обязательно входило чтение духовных книг с выписками. После прочтенного предлагалось прочитать то, что мы выписали. Эти выписки помогали как бы вновь прочитать книгу. Он учил, чтобы всегда в нас сохранялась память смертная. После исповеди часто говорил: «А что бы тебе помешало пройти мытарства в случае внезапной смерти?» Его учение отпечаталось в нас навсегда. Он очень смотрел, чтобы язык был целомудренным. Не только какого-нибудь скверного, а и нецеломудренного слова чтобы мы не произносили. Он говорил: «У нас община древнехристианская», приучал нас к любви, жертвенности. Батюшка определил многих своих духовных чад в монастыри, многие сейчас игумении, иеромонахи, протоиереи. У его учеников тоже много духовных чад, мы общаемся с ними. А вот послушайте, как рассказывает о батюшке человек, который встречался с ним только раз в жизни.
И матушка Татиана поставила нам видиокассету, где о встрече с батюшкой рассказывает женщина по имени Лариса:
«Один мой знакомый привел меня к батюшке примерно за три месяца до его блаженной кончины. Мы пришли, и когда я ждала батюшку у входа в коридоре, он вышел и поразил меня своим видом: высокий рост, стройность и исходящая от него благодать, духовная радость. Мне стало как-то и страшно, и одновременно очень радостно. Он сказал мне: «Чем я могу вам служить?» После этих слов я вообще вся растаяла, потому что кто я есть и кто он - и такой человек хочет мне послужить. Затем мы прошли в комнату, он усадил меня рядом с собой и началась исповедь. Он мне начал рассказывать всю мою жизнь и называл мои грехи, помогал мне исповедаться, потому что я исповедаться не умела и до сих пор не умею, конечно, как нужно, а тогда тем более. Он мне помогал, вытаскивал из меня очень тяжелые грехи, которые я без его помощи, без помощи Божией назвать бы не смогла. Я ему очень благодарна и Бога благодарю за то, что Он мне послал такого необыкновенного старца в начале моего духовного пути. Исповедь длилась довольно долго, как мне показалось, часа два. Его присутствие я до сих пор ощущаю, как будто это было только сегодня или вчера. Вначале, когда я вошла, у меня был такой трепет, страх. Затем мне стало хорошо, легко, я все время ощущала его любовь, и любовь Божию ко мне, недостойной. Он дал мне советы, которые мне очень помогли в жизни. Велел мне записывать свои грехи ежедневно. Он мне сказал, что я к нему еще приду. И когда я вышла от него, у меня была такая легкость, такая радость, какие я никогда в жизни не испытывала. Я никак не могла отойти от его дома, долгое время ходила около дома, боясь, что если я отойду, то не будет такой радости, все исчезнет. Прошло несколько месяцев, нам позвонили и сказали, что батюшка умер. Меня не было в Москве, но я успела, приехала и присутствовала на его отпевании и погребении. Потом поехали домой его поминать. Он сказал: «Придешь ко мне еще», - я и пришла к нему попрощаться».
В комнату батюшки зашла сестра Татианы Викторовны Вера Викторовна Молчанова, которая тоже живет в этой квартире. Познакомившись, мы начали расспрашивать и ее о том, какие наставления батюшки она особенно запомнила.
- Однажды он мне сказал: «Если ты когда–нибудь будешь иметь какие-то поношения, ущемления твоей чести, то знай, что это бывает с людьми, которые говорили плохое про родителей». Мы были еще молодые, шла борьба за нас от всяких проявлений лукавства, неточностей. Приучал нас к правде. Говорил, что если в какой-то день ты не молился, чтобы Господь тебя сподобил христианской кончины, - считай, что день потерян. Когда сильные нападения вражьи бывают или ссора произойдет, советовал убегать от этого обстоятельства, не давать волю своим чувствам. Если помыслы осаждают, наперекор кричи: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!», - чтобы эти помыслы мы не принимали. Борьба шла с помыслами. Все время нам объяснял, что как есть гигиена и чистота комнаты, так и должна быть чистота души, чистота помыслов, желаний. Чистота души дает радость и ликование. Кроме чистоты, ничто не даст ликование. Он говорил: посмотри, какие старушки бывают простые, непосредственные, открытые, они никогда чужого не возьмут. Эти задатки детской души должен человек сохранить.
- Как батюшка переехал к вам?
- Он к нам прибыл уже больным. У него дом сгорел, там была авария с газом, он чудом остался жив. Это случилось в 3 часа ночи, а у него ночевал священник из Риги, и он его вывел. Батюшка сказал: «Поехали к Молчановым, переночуем». А приехали сюда, он почувствовал, что у него очень плохо со здоровьем. И сказал, что, видимо, Господь его спас таким образом. Так получилось, что там почему-то никто не замечал, что у него очень плохое здоровье. Мы эту комнату отдали в его распоряжение. Он принимал народ, уже боли, конечно, испытывал, но все равно у него день очень насыщенный был, человек по двадцать он принимал. Сейчас к старости начинаешь особенно удивляться тому, что никто не ощущал его возраст. Он всегда был веселый, очень подвижный, с юмором. Он говорил, что себя надо «жать и зажимать», и сам делал это очень искусно. Когда встал вопрос, что ему надо больницу покинуть, вдруг он заявляет, что никуда не поедет: «Я не могу быть людям в обузу». Было много уговоров, что он никому не в обузу. 
Он до последнего дня принимал народ, нас всех несколько раз ночью собирал, говорил, как нам дальше жить. Он скончался от отека легких в полном сознании. Он боялся лишь милиции, потому что знал, что он умрет от удушья, думал, что на него нападут и его лишат жизни. Перед смертью здесь оказался священник по имени Александр, он его причастил, батюшка попросил свой постригальный крест и зажженную свечу. Священник тут же стал читать после Благодарственных молитв Канон молебный при разлучении души от тела, и буквально на третьей песне батюшка сделал три глубоких вздоха - и успокоился. Ни одной судороги, ни клокотания в горле - только три вздоха. Это было 24 августа 1979 года, примерно в 16.30.
На отпевании в храме Николы в Кузнецах было полно народу, много было протоиереев, семинаристов.
Первое время он часто снился, оповестил, что у него мощи: «Не бойся туда идти, посмотри, как я усох». А сейчас часто бывает сильное благоухание на его могиле.
В Мордовии две женщины - его духовные чада - сподобились необыкновенной кончины. Они жили строго по указанному батюшкой, в церкви стояли - головы не поднимали, много слез проливали. Одна из них двух своих сыновей водила к батюшке. Один из ее сыновей, Игорь, очень полюбил батюшку, и когда приезжал к батюшке в Москву, всегда его уговаривал сфотографироваться для него на память. Вот откуда у нас так много снимков батюшки.
Над постелью старца у стены, противоположной окну, находится изображение Спасителя, которое называется «Искушение дьяволом». Когда батюшку привезли из больницы, он сказал: «Поставьте передо мною моего Судью, пусть Он на меня смотрит, какой я есть». Перед этим изображением Спасителя он скончался.
На следующий день мы с Марией поехали к батюшке на кладбище. Он похоронен на Николо-Архангельском кладбище, участок 33-А. Проезд от метро «Выхино» на автобусе 706 или от метро «Щелковская» - автобус 760. Был пасмурный будний день, небо все заволокло белой пеленой облаков. Кладбище было почти пустынным, и мы довольно долго шли по дороге вглубь его. Сосновый лес становился гуще и как-то веселее, словно оберегая под своими кронами и между корней нашедших здесь вечный покой. Очень скоро со стенда на дороге на нас глянули внимательные и живые батюшкины глаза. Фотографии иеросхимонаха Сампсона с выдержками из его высказываний указывали, что мы на правильном пути. Через какое-то время мы на повороте увидели еще один стенд, посвященный батюшке. Текст гласил: «Его расстреливали, сажали в тюрьмы и лагеря, пытали. Он был духовником советских академиков Павлова, Филатова, Карпинского. Судьба и подвиг графа Сиверса, ставшего старцем иеросхимонахом Сампсоном, уникальны». И цитата из писем батюшки: «Кто дорожит именем раб Божий, тот самый свободный человек в мире. В нем он нашел свободу от всех земных мелочей и земных уз, в которых бился человек так называемый «свободный». Тут же его молитва «Всемилостивая».
К могилке батюшки пролегла народная тропа. И вот мы у цели. Синяя часовенка с высоким крестом на луковке обтянута полиэтиленом - от снега. Тонкие рябины среди сосен тянут к часовне свои ветви, украшенные гроздьями красных ягод. В часовенку - очередь, внутри помещается не больше двух человек. Да и люди приезжают сюда издалека не на минуту. Вот и мы с Марией, дождавшись своей очереди, ставим свечки, кладем земные поклоны, целуем крест, пишем записки о упокоении - их прочитает священник на ближайшей панихиде, пишем записочки с просьбами к дорогому батюшке о себе и своих близких и кладем в специальные для этого ящички, освящаем на могилке конфеты. Молодая женщина Галина, которая сегодня дежурит в часовне, дает нам земельку с его могилы. Уходя, замечаю на стене часовенки записку: «16-го февраля - день тезоименитства в монашество иеромонаха Симеона в честь святого Симеона Богоприимца. Батюшка Сампсон приглашает всех на праздник к себе на могилку».
Я расспрашиваю Галину о ее послушании в часовне. Часовня построена три года назад. Их четверо - она, Анна, еще Галина и Евгения. Все где-то работают, кроме одной, поэтому дежурят по очереди, Рядом с батюшкой в часовне похоронен иерей Виктор Аданичкин, духовное чадо старца Сампсона (старец благословил его на священнический путь). Иерей Виктор умер раньше старца - в 1974 году, и батюшка завещал похоронить себя рядом с ним. Одна женщина рассказывала, что приехала на могилку к старцу и заплутала, полтора часа ходила, измученная взмолилась батюшке, и вдруг увидела два огонечка, один побольше, другой поменьше, пошла на них и пришла сюда. Она поняла сердцем, что большой огонечек - старец Сампсон, а поменьше - иерей Виктор. Люди идут сюда постоянно, едут из Санкт-Петербурга, Благовещенска, Волгограда, Нижнего Новгорода, с Кавказа, Ставрополья, Украины, летом приезжали из Чехословакии. К старцу притекают с различными скорбями, становятся на колени, припадают к могилке и высказывают все, что на сердце. Говорят, что если задать вопрос и тихонечко постоять на коленках у могилы, старец даст ответ. Люди уходят от его могилки с успокоенной душой. Приходят сюда с различными просьбами, а если просьба исполняется, идут к батюшке на могилку с благодарностью, пишут свидетельства исцелений, их очень много собрано. Например, не так давно приходила молодая женщина, акушер по специальности, у нее была опухоль молочной железы, к операции уже все было подготовлено. Она пришла на могилу старца примерно за две недели до операции, приходила неоднократно. Когда она пошла на операцию, оказалась, что опухоль исчезла и операция стала не нужна, это засвидетельствовано медицинскими документами. Сюда часто приходят одержимые, а крест на могилке старца - чудотворный, и злая сила, которая в человеке находится, его боится. Галина сама видела, как женщина верующая, певчая в храме, хочет приложиться к кресту и не может, стоит под наклоном в 60 градусов, какая-то сила не дает ей приложиться к кресту. И цветов на могилке боится нечистая сила. А был еще такой случай. Галина возвращалась вечером с могилки, идет впереди женщина одержимая, которая кричала на могилке. Перед самыми воротами она вдруг опять как закричит грубым мужским голосом: «А, Сампсон, ты нас провожаешь!» Галине открылось, что батюшка всех принимает и всех провожает до самого выхода. 10 июля - день рождения батюшки и одновременно день странноприимца Сампсона, имя которого он носит в схиме. 24-го августа - день упокоения батюшки. Народу здесь в эти летние дни - море, просто не передать словами, особенно на день памяти. С рассвета идут, дежурные уходили прошлым летом уже около 12-ти часов ночи, а люди еще оставались. Чтобы подойти к старцу, надо стоять несколько часов - такая была очередь. Панихиды служатся с раннего утра и до позднего вечера, священники приезжают из разных областей, из Троице-Сергиевой Лавры обязательно приезжают с певчими и служат панихиды, приезжают с Афона священники, очень почитают старца Сампсона на Афоне.
На снимке на стенде батюшка стоит рядом с цветущей яблоней, в руке держит кулич и крашеные яички, как бы провожая уходящих от него приведенными на стенде его словами: «Знайте, что большего счастья нет, чем быть Православным. Если бы я умер, а потом вновь ожил, и меня бы спросили, кем бы ты хотел быть, я бы опять ответил: непременно монахом, непременно русским Православным священником и непременно схимником. Высшего блага и высшей награды на земле от Бога человек не имеет».
г. Москва - г. Самара
На фото: Иеросхимонах Сампсон (Сиверс); Крест на могиле иеросхимонаха Сампсона, сколько он слышал слез и просьб.
Людмила Белкина 14.02.2003Иеромонах Сампсон (Сиверс, 1900-1979) – провидец или миф?
[статья из серии по истории пророчеств].
Вопрос:
«Вы знакомы с пророчеством иеромонаха Сампсона:
Через 12 лет часть его пророчества сбылась: в пяти километрах от Псково-Печерского монастыря теперь начинается зарубежье… Не за горами исполнение второй части страшного предсказания.
Что Вы об этом думаете?
Ответ:
Данное «пророчество» иеромонаха Сампсона (Сиверс) впервые было опубликовано на сайте: «http://osampsone.ru/» в 2012 году, то есть через 33 года после смерти старца. Это единственный первоисточник, сегодня в интернете на православных форумах встречаются лишь перепечатки с данного сайта.
В марте 2013-го года я связалась с владельцами данного сайта, и получила интересный ответ:
«Уважаемая Тамара Николаевна.
Отвечаем на Ваш запрос, в начале года сайт был приобретён нами в таком виде, в каком Вы его сегодня видите. За ранее опубликованные материалы мы ответственности не несём, часть материалов для данного сайта ранее давал один протоиерей. Он утверждал, что его отец, то же священник, был очень дружен со старцем Сампсоном, нам в архиве осталось много печатных материалов, однако мы не можем утверждать какие из них достоверны.
С уважением».
То есть, из ответа следует, что перекупившие сайт владельцы, не знают откуда взяты ранее опубликованные материалы, а сам сайт «http://osampsone.ru/» был создан только в 2012 году.
[Историческая справка.
Сампсон (в миру Эдуард Эсперович Сиверс, в мантии Симеон, 1900-1979) – иеросхимонах Русской православной церкви, духовный писатель.
Эдуард Сиверс родился в Санкт-Петербурге в семье коллежского асессора, чиновника Главного управления уделов Яспера Александровича (Яспера-Иоганна-Даниила) Сиверса. Мать, Анна Васильевна (Мабелия Гар) – англичанка.
Окончил училище при немецкой реформатской церкви, затем с 1916 года обучался в Петроградской гимназии.
В 1917-ом служил в 1-ом Адмиралтейском резервном полку.
13 ноября 1918 года поступил в 43-й Виндавский стрелковый полк войск Северного флота.
30 сентября 1919 года в бою под Плюссой был ранен разрывной пулей в правое плечо навылет, контужен в голову. Полтора года пробыл в госпитале в Тихвине. Вследствие ранения деятельность правой руки сократилась на 85%. Будучи ещё в госпитале, подал заявление о вступлении в ВКП(б), рекомендации дали военком госпиталя и завхоз госпиталя. После выписки, был принят на службу в Тихвинском уездном военном комиссариате, помощником военкома.
С мая по сентябрь 1920 года был кандидатом в ВКП(б).
В 1921 – начале 1922 года заведовал Тихвинским гарнизонным клубом, после демобилизовался из Красной армии.
В январе 1923-го решил стать монахом. После утверждения в вере решил не продолжать процесс вступления в ВКП(б). Будучи заведующим клубом, открыто посещал храм. Вероятно, здесь произошло знакомство Сиверса с епископом Тихвинским Алексием (Симанским). После переезда в Петроград устроился церковным сторожем в Александро-Невскую лавру, где ему была предоставлена келья.
25 марта 1923-го был пострижен в монахи с именем Симеон. После перехода в сентябре собора лавры в обновленчество, будучи несогласным с назначением женатого обновленческого «митрополита» Николая Соболева, по словам самого отца Симеона, саботировал его встречу в монастыре. Тем самым монах встал в открытый конфликт с лаврой. При этом он остался в ней, а 20 ноября попросился за штат с просьбой сохранить за ним келью.
Однако уже 13 декабря вернулся в братию лавры «с принесением полного покаяния за оскорбление духовного собора лавры».
В 1923 году «за усердное служение» лавра ходатайствовала перед управляющим Петроградской обновленческой епархией Артемием (Ильинским) о рукоположении монаха Симеона в сан иеродиакона, что состоялось 15 февраля.
В ноябре вместе с братией вернулся в патриаршую Церковь.
18 февраля 1932 года иеродиакон Симеон был арестован в Лавре и осуждён по статье 58-10-11 Уголовного кодекса. Приговорён к 3-м годам заключения в Свирлаге.
После освобождения, 19 января 1935-го, был рукоположен в сан иеромонаха.
17 мая 1936 года был арестован Борисоглебским городским отделением НКВД по Воронежской области. Ему было предъявлено обвинение по статьям 58-10 ч. II и 58-11 УК РСФСР. На первом допросе он не признал, что, «принимая для исповеди верующих у себя в квартире», вел разговоры антисоветского характера.
31 мая «признал себя виновным, назвал имена и фамилии верующих и пересказал то, что они якобы говорили против советской власти».
10 августа заявил о снятии с себя сана и просил ограничить наказание только высылкой.
С 1946 года служил в Ставропольском крае, затем перешёл в Пензенскую епархию, служил сначала в городе Рузаевка, затем – в селе Спасском, в Полтавском женском монастыре.
В 1956-1958 годах был вторым священником Казанского кафедрального собора в Волгограде.
С 1958 по 1963 годы – насельник Псково-Печёрского Успенского монастыря.
С 1963-го за штатом, проживал в Москве.
В 1966-ом пострижен в великую схиму с именем Сампсон в честь преподобного Сампсона Странноприимца.
Скончался 24 августа 1979 года после тяжелой болезни. Похоронен на Николо-Архангельском кладбище в Москве].
* * *
В 1998-ом инициативная группа верующих выдвинула предложение о канонизации иеромонаха Самсона (Сиверса). Однако сразу же вокруг старца начались «исторические изыскания» по документам российских архивов, в которых фигура старца выглядела не столь однозначна для канонизации. Эта полемика продолжается и в наше время.
На сайте «Анти-раскол.ру» сегодня размещены две статьи:
«Иеромонах Симеон (Сиверс) в Сталинграде в 1957-1958 гг.: правда и вымыслы» http://www.anti-raskol.ru/pages/1660;
«История Самсона (Сиверса), раздирающая душу» http://www.anti-raskol.ru/pages/261.
Из которых следует, что личность иеромонаха Симеона (Сиверс) мягко говоря – весьма противоречива и вызывает многочисленные сомнение, насколько он был прозорлив.
Приведём обе статьи и пусть читатели сами составят о них своё мнение.
Статья «Иеромонах Симеон (Сиверс) в Сталинграде в 1957-1958 гг.: правда и вымыслы»:
«Возможно, предлагаемая ниже статья прозвучит резким диссонансом на фоне материалов, показывающих мученическую долю Церкви и её служителей в XX-ом веке.
Принято – и это справедливо – раскрывать все положительные и героические черты нашего русского духовенства – его тяжкое и неблагодарное бремя гонимых, преследуемых, всюду проклинаемых, оклеветанных, оболганных и осмеянных, но от этого не перестающих быть простыми и великими праведниками и мучениками за слово Божие, за Церковь и веру.
Но гонения Церкви выявили не только лучшие качества нашего духовенства, сравнимые с высочайшими образцами святости мучеников первых веков христианства, но и уклоны, обидные для Церкви падения. Порой мучение и падение сочетались в одном лице. Такова, думается, жизненная драма иеромонаха Симеона.
Возникали серьёзные сомнения: а стоит ли вообще писать и вспоминать об этой истории, произошедшей 40 лет назад – в конце 50-х гг. в Сталинграде?
Истории, послужившей удобнейшим мотивом для опорочивания всего сталинградского духовенства и дискредитации Церкви в целом. Но, может быть, печальная эта история послужит для людей уроком?
Может, строже отнесутся к себе священно- и церковнослужители, умерят гордыню свою некоторые «непогрешимые», и миряне – сильнее и радостнее «прилепятся» к своему батюшке и к приходскому храму?
Мифы плодить – не благое дело. Правда – нужна только правда. Пусть и нелицеприятная. Хотя и не очень удобная – правда не уронит чей-либо, а тем более Церкви, авторитет. А только поднимет его. Только осознание своих уклонов, падений и недостоинств с последующим покаянием и исправлением их есть единственный путь выздоровления. Осуждение христианами собственного нехристианства, неправославия, признание неправоты есть признак силы, зрелости и ответственности, есть верный знак излечения пороков.
В статье приводится много документов, и автор посчитал нужным представить их в неизменном и несколько обширном виде, с той целью, чтобы всякий читатель своим критическим взором мог сам оценить возникшую ситуацию.
Семён Яковлевич Сиверс (по паспорту, а настоящее имя Эдуард) родился 10/23 июня 1898 года в городе Санкт-Петербурге в семье военного специалиста Академии Генштаба, внука декабриста – из древнего рода, вышедшего из Дании. Мать будущего иеромонаха, англичанка, имела высшее образование и была духовной дочерью доктора Фаррара.
С.Я. Сиверс воспитывался с младенческих лет под влиянием глубоко религиозной матери; с детства знал свободно и глубоко Новый Завет, молитвословия и богослужения неправославные, говорил на иностранных языках.
Промыслом Божиим, 12-летним отроком «стал доискиваться найти исповедание св. веры христианской – единой и истинной». И тогда же С.Я. Сиверс узнал о Св. Православной Церкви и с 14-летнего возраста убедился в безусловной и подлинной истинности Св. Православной Церкви Кафолической. С тех пор стал регулярно посещать, невзирая на препятствия родителей, только Казанский собор и храм-памятник Спаса-на-водах (что был на Английской набережной С.-Петербурга и где настоятелем служил протоиерей о. Михаил Прудников).
В 1915 г. С.Я. Сиверс окончил гимназию и поступил в Военно-медицинскую академию.
В 1918-ом – в летние месяцы – состоял послушником Савва-Крыпецкого Псковского монастыря (ст. Торошино) с именем Александр для деятельного ознакомления с монашеством. Святое Православие принял с именем Сергия – миропомазанием в Детском Селе (бывшее Царское Село) под Петроградом, втайне от родителей.
В 1919-ом был мобилизован врачом (по полученной в академии специальности «врач-терапевт») в действующую Красную Армию. В этом же году был тяжело ранен при военных действиях под Пулково.
В 1920-ом, будучи раненым, был эвакуирован в г. Тихвин, в военно-полевой госпиталь, в большой Тихвинский монастырь, где впервые познакомился с епископом Тихвинским – Алексием Симанским (впоследствии – Святейшим Патриархом Московским и Всея Руси в 1945-1970).
В 1921 году С.Я. Сиверс вернулся в Петроград, где работал в архиве Военно-Морской академии над научной работой для академии. Одновременно состоял студентом Знаменских Пастырских Богословских курсов, возглавляемых протоиереем Виталием Лебедевым.
В Александро-Невскую Лавру поступил с благословения приснопамятного митрополита Вениамина. А в 1922 г. пострижен в монашество с именем Симеон.
В 1923 г. покинул Лавру по причине своего обновленчества. Временно жил в Макарьевской пустыни (с. Любань). От епископа Кирилла (схиепископа Макария) рукоположен во иеродиакона. С приездом преосвященного Григория (Лебедева) и восстановлением Лавры из обновленческого раскола стал иеродиаконом Лавры и снова посещал Богословский институт, ректором которого был протоиерей Н. Чуков.
В 1932-ом с ликвидацией Лавры С.Я. Симеон отбывал срок наказания в виде тюремного заключения.
В 1934-ом освободился и уехал в г. Борисоглебск, где работал «педагогом иностранных языков».
В 1935-ом рукоположен в сан иеромонаха архиепископом Вассианом (Пятницким) Тамбовским и им же назначен священником в Ильинскую церковь г. Мичуринска.
В мае 1936-го – новый срок заключения для С.Я. Сиверса, продлившийся до ноября 1947 г.
В 1948-ом бывший заключённый лечился после освобождения «у своих духовных чад» в г. Борисоглебске.
Служил священником в Пензенской епархии в Мордовии (с 1949 по 1953 г. – настоятелем храма-памятника в Макаровке). А оттуда был переведён в с. Спасское Болдовского района, где и был настоятелем до 1956 г.
Правда, перемешанная с вымыслами:
В богато иллюстрированной фотографиями книге материалов о жизни иеросхимонаха Сампсона (Сиверса), подготовленной келейницей покойного старца матушкой Татианой (Молчановой), высказана несознательная ложь:
«В Волгограде батюшка занимался проповедями и общей исповедью. Храм там был огромный, вмещал пять тысяч прихожан (Казанский собор). Видя огромное количество народа, батюшка находил в себе огромную энергию, чтобы говорить народу поучения. Интерес людей к этим проповедям заставлял батюшку говорить без устали, проповедовать, воспитывать. Местное священство занималось только исполнением треб. Им было тягостно видеть около себя такого проповедника, и они жаловались архиерею. Архиерей архиепископ Сергий (Ларин), бывший обновленец, люто возненавидел батюшку и изгнал его из Волгограда. Обманным путём он добился запрещения батюшки в священнослужении сроком на 15 лет. В обход патриарха Алексия, через совет по делам религий, Волгоградский архиерей добился того, что о. Симеона «заточили» в Псково-Печерский Успенский монастырь...» .
Во-первых, местному священству инкриминируется «чёрная зависть», что является неправдой. Эта дурная тенденция в литературе о иеромонахе Симеоне проглядывает: возвышение всей деятельности старца за счёт принижения местного духовенства. Не стало бы это традицией в новожитийной литературе, когда ради написания светлого образа одного – нужно опорочить разом всех клириков и приписать им все зависти, что является, мягко говоря, исторической неправдой.
Во-вторых, епископ Астраханский и Сталинградский Сергий (Ларин) давно знал Симеона и находился с ним в давних дружеских отношениях и высоко ценил проповеднический дар иеромонаха. Иначе ради чего Сергий «вытащил» Симеона из Полтавы? И всячески выгораживал и охранял Симеона от нападок безбожников, которых иеромонах сильно раздражал. Так что «люто возненавидеть» Симеона Сергий не мог. И только в результате крупного скандала в епархии, связанного с именем Симеона и подогреваемого антирелигиозниками во главе с редакцией газеты «Сталинградская правда» и уполномоченным по делам РПЦ по области, Сергий, вынужденнный «гасить» конфликт ради сбережения церкви и священнослужительских кадров в области, переместил с ведома Патриархии проштрафившегося иеромонаха. Нижеприводимые документы, думаю, опровергают версию об «обманных действиях» епископа Сергия.
Кто из иерархов Церкви не был хотя бы короткое время в обновленчестве?
Был короткий эпизод обновленчества и у самого иеромонаха и даже у Сергия Страгородского (впоследствии Патриарха). Поэтому ярлык «бывший обновленец» применим к епископу Сергию в той же степени, как и к Симеону.
Чувствуется, что автор «Комментариев» просто не знал конкретики событий, связанных с именем иеросхимонаха Симеона в Сталинграде или был неверно информирован батюшкой.
Обидно вдвойне, что эта далеко не пустяковая неправда выходит в книге, получившей благословение Святейшего Патриарха Алексия II.
Иеромонах Сиверс, каким его помнят в Сталинграде, а впоследствии иеросхимонах Сампсон был очень неоднозначной, неординарной, сложной, а порой – противоречивой личностью, можно оказать, «ровесником века» (напомню – род. в 1898), впитавшим в себя все его противоречия. Сиверс испытал всё: знатность древнего рода, высокое положение и широкую известность предков и родителей; его ласкала рука высших иерархов Русской Церкви; его беспощадно била и гнала советская власть. Порой он в нетерпении и отчаянии сам делал опрометчивые шаги: резко высказывался о коммунизме, о предательстве иерархами интересов Церкви; имелся эпизод переписки, носившей весьма и весьма интимный характер. Призывая в проповедях к смирению и терпению, во многом сам проявлял неумеренный максимализм, граничащий в те нелёгкие годы с мальчишеством. Во всяком случае, в то время громко крикнуть об унижении Церкви – ещё не означало сделать благо для Церкви. Из отдельных высказываний иеромонаха Симеона следует, что он не разделял тогдашней политики Патриархии и руководства Церкви, по его мнению, позволившим государству унижать и преследовать Церковь и веру.
В начале 1957-го Сиверс был переведён из Полтавы в Сталинград. Епископ Сергий при назначении иеромонаха Симеона в Казанский собор на место второго священника, чтобы как-то загладить прежние «грехи» Симеона, в рекомендательном письме уполномоченному 17 апреля 1957 г. писал:
«Полагаю, что под руководством о. Димитрия Днепровского он будет полезен в соборе. Человек он интеллигентный, образованный. Допускал ошибки, но полагаю, что он должен уметь их исправлять. Его я знаю очень давно – по Ленинграду, как иеродиакона Александро-Невской Лавры, примерно с 1928 года. У нас по Ленинграду немало общих знакомых. Он отлично известен митрополиту Крутицкому Николаю, который его постригал в монашество. Знает его лично и патриарх. Отец его, генерал царской армии, затем - комдив Красной Армии. Его двоюродный брат, комдив Рудольф Фёдорович Сиверс был убит во время битвы при защите Царицына. Похоронен в Ленинграде на Марсовом поле (площадь Жертв Революции). Он был лично известен Сталину. Похоронен вместе с Урицким. Предок его известный декабрист. Но это всё в прошлом, и от него требуется дисциплинированность и аккуратность...» .
Епископ Сергий, оправдывая перевод в Сталинград иеромонаха Сиверса, сообщал С.Б. Косицыну, что «такой как Сиверс нужен в Сталинграде для «сглаживания» светской деятельности местного духовенства, т.е. чтобы меньше было жалоб и недовольств верующих на духовную неудовлетворённость от местных священников...» .
Уполномоченный С.Б. Косицын запрашивал уполномоченного по Мордовии Денисова о даче краткой характеристики, на что последний отвечал в нелестных и ругательных выражениях, что С.Я. Сиверс – «прожжённый мракобес», укреплявший свои позиции не только с помощью проповеди, но и своих лекарских способностей. Доказывал, что христианская религия является научной .
В отличие от других священников и архиепископа, Симеон не славословил в адрес вождей, что со времён Сталина стало правилом, а славил только Христа!
Сиверс часто говорил:
«Сейчас народ в нравственно-религиозном отношении стал колеблющимся, а потому надо больше работать среди прихожан, т.е. чаще читать проповеди на евангельское учение...» .
О том, как проходили общие исповеди, писал один современник тех лет:
«На амвон Казанского собора выходит иеромонах-священнослужитель в скромном облачении, с молитвенником в руке. Его худое лицо аскета вдохновенно. Глубоко запавшие глаза как бы насквозь пронизывают верующих. Губы священнослужителя скорбно сжаты.
Он мгновение молчит, затем повелительно произносит: «На колени!».
И все старушки, старики, да и молодые, беспрекословно опускаются на холодный пол.
«Покайтесь, грешники», – возглашает монах...» (газета «Великий четверг», 10 апреля 1958) .
О. Симеон писал о своём служении и проповедничестве:
«Моя работа очень живая, энергичная, всё время над людьми учительная, на молитве и над книгой, очень занят до изнеможения. За день исповедую до 1400 человек и их же причащаю! По милости Божией здоров. Часто простужаюсь. Поездка по епархии по должности епархиального духовника даёт мне много работы. Работа над проповедями меня очень занимает и отвлекает...» .
Из отчёта уполномоченного С. Б. Косицына:
«В г. Сталинграде, в Казанском соборе, священник (мантийный иеромонах Симеон) Сиверс Семён Яковлевич активно занимается мистической деятельностью. Он практикует особое «отчитывание» по изгнанию бесов из беснующихся женщин. При совершении церковных обрядов, на пользуемые предметы культа, как шаман, плюёт, шепчет и пр. Особое внимание он уделяет исповеди женщин, которые он проводит всегда продолжительное время, пытливо и с большим пристрастием. После исповеди он каждой женщине-исповеднице выдаёт особую записку, в которой указывает – сколько и каких поклонов надо сделать перед иконой за совершённый тот или иной грех. Всеми этими действиями Сиверс, как врач по образованию, создал о себе, особенно среди женщин, определённую известность как о «чудодейце-исцелителе». К нему стало много обращаться за исповедью женщин не только из числа местных жителей, но к нему приезжает много и из других областей. Например, в январе месяце 1958 г. к нему на исповедь приезжали из города Астрахани 6 студенток мединститута...».
Чиновники усмотрели в деятельности Сиверса «замаскированную хлыстовщину». Сиверс сам давал поводы для подобных обвинений, нарушая и принцип корпоративности духовенства: ничем – ни словом, ни делом – не приносить вреда Церкви, не провоцировать гражданскую власть. Принять унижение и клевету на себя, отвести угрозу от Церкви прежде всего, отдать себя в жертву ради имени и чести Церкви – на это были способны немногие. И в этом смысле о. Симеон оказался не на высоте, когда распространял всевозможные слухи среди духовенства Казанского собора о епископе Сергии и о Патриархе; вёл провоцирующие разговоры о том, что Патриарх скоро уйдёт на покой, т.к. новый глава Правительства поставил его в условия диктата над Церковью, и он якобы подписал Указ об изменении чинопоследования литургии. Что петь херувимской песни не будут. Что гимн Советского Союза будут петь в церквах, что Патриархом даны указания равноугольный (греческий) крест на просфорах заменить пятиконечной (равноугольной) звездой, с ныне существующими надписями на кресте, между углов и с вензелем В. И. Ленина в нижней её части .
За один год своей службы в Сталинграде Симеон всколыхнул религиозную жизнь в городе. Чем и обратил на себя внимание уполномоченного. А бдительный С.Б. Косицын постоянно, начиная с января 1958 г., запрашивал епископа о деятельности иеромонаха, требовал его немедленного перевода из Сталинграда в другое место.
Громом среди ясного неба прогремело злополучное письмо, написанное Сиверсом некоей адресатке. Письмо, послужившее поводом для крупного скандала, носит глубоко личный и интимный характер и писалось об известном только двум этим людям, и поэтому нет никакой необходимости приводить даже отрывки из него. Не считаю возможным высказываться и о степени его пристойности.
Важно другое: как сам его составитель отнёсся к обнародованию письма?
Как отнеслись к письму архиерей, церковное руководство епархии, Патриархии, наконец, как оценила его гражданская власть?
Думалось нам: не фальшивка, не жалкая ли подделка – найденная в архиве фотокопия письма Сиверса?
Сличение и идентификация почерка, манеры, стилевых особенностей и оборотов речи письма Симеона не вызывают сомнений в его подлинности.
В связи с опубликованием в местной областной газете (Сталинградская правда. 22 мая 1958) фельетона «Две жизни отца Симеона», последний был уволен из Казанского собора и переведён в Одесский монастырь с заключением на 15 лет.
С.Б. Косицын с нескрываемым удовлетворением писал:
«Вокруг этого фельетона был небольшой шум некоторой части прихожан из числа приверженцев Сиверса, но в большинстве верующих и духовенства отнеслись к фельетону одобрительно <...>.
Фельетон в определённой степени открыл глаза верующим и у некоторой части колебнул веру в религиозное учение. Многие верующие стали смелее и организованнее выступать против духовенства с жалобами...» .
Собравшийся в Астрахани епархиальный совет заслушал дело об иеромонахе Симеоне, признал факты действительно бывшими и постановил применить к нему меру наказания «как к развратнику, колеблющему веру в своих пасомых и подрывающему устои Церкви Православной». В определении наказания о. Симеону мнения членов епархиального совета разделились: одни предложили лишить иеромонаха священного сана, другие – только запретить священнослужение с заключением в монастырь сроком на 15 лет. Окончательно остановились на втором решении .
Епископ Сергий в докладе Патриарху подробно изложил все обстоятельства дела, касающиеся иеромонаха Симеона. Так, по поводу предварительного намерения перевести Симеона в другую епархию он писал:
«Честь имею по долгу архипастыря, христианина, монаха и гражданина сим почтительнейше доложить по делу об иеромонахе Симеоне (Сиверс) нижеследующее: Имея от Вашего Святейшества прямое указание направить к Вам в Одессу иеромонаха Симеона, так я и намерен был поступить. Уволил его в отпуск, не предполагал вести расследование и уже намерен был его отправить в Одессу, в распоряжение Высокопреосвященного Бориса, но обстоятельства совершенно изменили весь ход дела...».
Случай с письмом поставил епископа перед фактом скандального свойства, фактом, роняющим авторитет Церкви и священнослужителей. Епископ пишет далее и о письме, и о Симеоне, даёт свою оценку случившемуся. Нет сомнений в том, что для епископа Сергия это было полнейшей неожиданностью:
«Для окончательного выяснения всех обстоятельств появления гнусной статьи от 22 мая с/года в «Сталинградской правде» за № 119 я вылетел срочно в Сталинград на одни сутки. И К УЖАСУ СВОЕМУ, КАК АРХИЕРЕЙ, УБЕДИЛСЯ, ЧТО СТАТЬЯ НАПИСАНА НА ФАКТИЧЕСКОМ МАТЕРИАЛЕ гнусного письма о. Симеона одной из своих близких ему интимно женщин, некой Анне Акимовне Козолуповой в г. Саранск. Письмо представляет собой соединение квазирелигиозности, мистицизма, карьеристических устремлений с ярко выраженным гетеросексуализмом в самом изощрённом виде, причём всё перемешивается. И соборование, и исповедь, и...половые акты, и изощрённое влечение последователя Мазоха или старца из купальни Сусанны (Даниила. Гл. XIII). (В современном синодальном издании гл. XIII в книге пророка Даниила отсутствует).
Герои Боккаччо или Апулея бледнеют в сравнении с «метафорами» отца Симеона. Разве лишь покойный Барков может позавидовать сравнениям в письме иеромонаха Симеона. И этот порнографический документ попал в руки сотрудников редакции газеты «Сталинградская правда».
А случилось это так. Судя по штампу, иеромонах Симеон послал это письмо в г. Саранск на имя Анны Акимовны Козолуповой с ложным адресом отправителя, указав на конверте адрес «Сталинград, Флотская 8, Е.В. Надеждина». Письмо, не найдя адресата в г. Саранске, вернулось в Сталинград по указанному на конверте адресу. Но совершенно понятно, что Надеждиной по указанному адресу не оказалось. Почта обратилась в адресный стол, но и там такой не оказалось. Тогда по почтовым правилам письмо было вскрыто и обнаружено, что оно написано духовным лицом, но без имени и адреса. Тогда начальник почтамта решил передать его в редакцию для использования в целях антирелигиозной пропаганды. (Письмо в редакцию от 10/V с.г. за № 10). Редакция использовала его в напечатании фельетона в вышеуказанной газете. Таким образом, «тайна» иеромонаха Симеона стала явной».
Епископ провёл следствие, несколько раз допрашивал иеромонаха и добился от него признания в авторстве письма:
«Прибыв ко мне 23 мая в Астрахань, иеромонах Симеон убеждал меня в своей невиновности и облыжных на него обвинениях. Лишь 4 июня при личном допросе мною, в присутствии членов Епархиального Совета: архимандрита Сергия и протоиерея Евгения Смирнова, под давлением письма, предъявленного ему в копии, и косвенных улик, он признал себя виновным в том, что он писал это гадкое и скверное письмо. При этом он отрицает свои массовые интимные связи с разными девицами и женщинами, к нему приезжающими из многих мест Советского Союза под предлогом исповеди и говения. Его квартира в Сталинграде являлась местом для приезда многих девушек и женщин. Иными словами, он использовал Св. Таинство Покаяния в гнусных целях вовлечения женщин в сожительство с собой, да ещё противоестественным способом. Теперь понятно, почему Лидия Бушуева везде следовала за ним. Из Пензы и Саранска она отправилась в Полтаву, затем в Астрахань, с ним вместе в Сталинград и жила недалеко от него, при этом ей всего 24 – 26 лет. Мне приходилось наблюдать среди его «духовных чад» очень экзальтированных женщин и девиц. Его я не раз предупреждал о том, чтобы он прекратил их к нему паломничества, как единственно православному и благодатному пастырю. Сожительствующая с ним гражданка Александра Фёдоровна Шаталова не раз била Бушуеву по щекам на клиросе, но о. Симеон объяснял это нервностью и невоспитанностью А. Ф. Шаталовой...».
Сергий вспомнил и всё бывшее – обидное для него, для духовенства Сталинграда – и даже некоторые приватные разговоры иеромонаха, разносимые им слухи, которые, как брошенный бумеранг, возвращались обратно и били по Церкви:
«Иеромонах Симеон пытался клеветать на причт собора, якобы его третирующий и дурно к нему относящийся. Особенно доставалось от него достойнейшему старцу протоиерею Димитрию Днепровскому.
Иеромонах Симеон клеветал в письмах на меня своим знакомым, но особенно возмутительно, что он касался Высочайшей Личности Вашего Святейшества, в своих инсинуациях провоцируя Ваше Первосвятительское управление Русской Православной Церковью. <...> Он, конечно, отрицает всё, как отрицал и написание им гетеросексуального письма Козолуповой.
Он даже мне не постеснялся сказать, что VIII Вселенского Собора быть не может, т.к. их должно быть только 7 – по числу Св. Таинств, и это в прошлом студент Богословского института!?
В Сталинграде им муссировались разные провокационные слухи в соборе, о чём мне говорил уполномоченный по делам Церкви, настоятель собора и др. лица. В чём и я сам убедился...».
Решением епархиального совета иеромонаху было определено наказание:
«По всем данным его следовало лишить священного сана, но памятуя Ваши указания мне, я при изменившейся обстановке запретил его в священнослужении и направил в Одессу, пока в распоряжение Высокопреосвященного Бориса, с последующим представлением Вашему Святейшеству. В соответствии с 58 пр. св. Василия Великого я пока регламентировал ему запрещение на 15 лет и с пребыванием в монастыре. О сём он сам просит, о чём представляю его покорнейшее прошение от 5 июня с/года. Но все мои решения и Епархиального Совета, на заседании коего я сам председательствовал, как и своё решение, я считаю мерой пресечения, до окончательного решения его дела Вашим Святейшеством. Налицо гнусный преступник, использующий религиозные чувства в гнусных, порочащих целях вовлечения молодёжи женской в разврат, в самых гадких формах.
При сём представляю следующие документы:
1. Статью от 22 мая с/года в «Сталинградской правде» за № 119.
2. Клеветнический рапорт иеромонаха Симеона на прот. Димитрия Днепровского и диакона В. Молодецкого, якобы сообщивших о нём редакции для напечатания статьи. От этого рапорта он отказался и признал себя клеветником.
3. Фотокопию отношения начальника почтамта т. Чувашина от 10/V о письме с неправильным адресом, полагая, что пишет священнослужитель, «который ведёт недостойный образ жизни».
4. Подлинный конверт на моё имя, написанный иеромонахом Симеоном, для сличения его графологии с фотокопией.
5. Фотокопия письма иеромонаха Симеона (Сиверс) А.А. Козолуповой с фотокопией конверта и мною лично перепечатанным текстом на машинке для удобства чтения его Вам.
6. Показание иеромонаха Симеона от 5 июня с/г в подлиннике. В показании он хочет ослабить вину свою редкими встречами с Козолуповой и отрицает своё гнусное воздействие на верующих при помощи Св. Исповеди.
7. Покорнейшее прошение на моё имя о направлении иеромонаха Симеона в монастырь.
8. Выписка из постановления Епархиального Совета от 6 июня с/г за № 5 по делу иеромонаха Симеона.
9. Моё постановление о запрещении и направлении его в монастырь от 7 июня с/года, кое ему зачитано.
Ваш усердный послушник и покорный слуга, епископ Астраханский и Сталинградский Сергий. 9 июня 1958 года» .
Когда дело иеромонаха окончательно разрешилось, епископ, чтобы как-то разъяснить ситуацию и обосновать решение своё и епархиального совета, обратился к клиру и пастве по поводу всего случившегося:
«С грустью пишу сие послание Вам, дорогие, с мукой сердечной скажу Вам, что не напрасно было поднято в газете имя иеромонаха Симеона. – «Бодрствуйте и молитесь, чтобы вам не впасть во искушение» (Матф. 26,41). – «Пусть думающий, что он стоит, берегись, чтобы не упасть» (1 Коринф. 10,12). Впрочем, грех заставляет человека насильно делать то, что он ненавидит, и не делать того, что он хочет. Эта мысль великого Апостола языков (народов) вложена им в текст послания к Римлянам в главе 7-й ст. 12-21.
Сила греха велика, и бывают минуты, когда грех является какою-то внешнею, не зависящею от человека роковой силой, лишающей его свободы обсуждения со своей совестью своих поступков. Так, очевидно, случилось и с отцом Симеоном. Сила греха повлекла его ниже и ниже. Статья была напечатана на фактическом материале его личного письма к одной женщине, весьма откровенного и греховного. В чём он был вынужден мне признаться при свидетелях.
Иеромонах Симеон, являя собой идеал пастыря в своём сознании и возгордившись, наказан за сие Господом, да смирит себя уничижением греха и порока... Аминь.» .
Сила веры в иеромонаха, убеждение в его невиновности были так велики, что верующие не верили и не хотели верить в саму возможность того, что их батюшка мог совершить такое. А если и принимали случившееся за факт, то готовы были простить своему духовному отцу всё и закрыть глаза на грех своего наставника, ибо только он один по-настоящему убеждал и утверждал их в вере.
Обыденность и обыкновенность наскучили прихожанам: им недоставало чего-то. Нужны были не простые исполнители треб и служб, а священники, которые бы своими священнодействиями вызывали слёзы, из глубины сердца исходящие...
И совсем не случайно, что верующие писали неоднократно письма с требованием вернуть им их батюшку. Письма верующих ясно говорят об одном: им он был нужен и такой!
Симеон все годы своего мужественного служения вёл обширную переписку со своими духовными чадами, поклонниками и, если можно так сказать, духовными учениками. Сталкивался с самыми разными людьми. Многие видели в нём редкий образец истинного пастыря и стали его страстными поклонниками и почитателями. И как любой живой и смертный человек, он был грешен, одолим страстями и не всегда мог удержать их в узде.
Ещё одним сильнейшим аргументом в защиту старца являются письма, до сего дня идущие в православные газеты и свидетельствующие о благодатном воздействии всей деятельности старца. Так, газета «Православный Санкт-Петербург» (1998, № 1) публикует письмо в защиту иеросхимонаха Сампсона, подписанное «питерскими духовными чадами старца».
Они пишут: «Иеросхимонах Сампсон при земной жизни был гоним и унижаем, но всегда с большим смирением принимал всё, что происходило с ним. Он молился за всех своих врагов и нас учил терпению. Но сейчас, когда после блаженной кончины старца развёртывается клеветническая кампания, мы не должны молчать. Батюшку называют лжестарцем, а его духовный путь – прелестью. Мы же, кто в общении и на опыте знал его мудрость, любовь, терпение, молитвенный дух и прозорливость, свидетельствуем: никто из духовных чад старца Сампсона не был обманут им. Если бы обман существовал, то ныне многие духовные дети сейчас мучились бы от нарушений психики и поломанной жизни. <...>
После исповеди у старца Сампсона мы выходили обновлёнными, вновь родившимися, ЧУВСТВОВАЛИ, КАК ОДЕЖДЫ НАШИХ ДУШ УБЕЛЯЛИСЬ...».
Ничуть не подвергая сомнению опыт приобретения, данный о. Симеоном своим поклонникам, и не подозревая о. Симеона, как это делают неизвестные нам критики, в «лжестарчестве», отметим, что всё же одолевают сомнения и возникают вопросы: может быть, сами пастыри придумали себе это оправдание (благодать действует и через недостойных пастырей)?
Как можно назвать учителя, призывающего учеников к исполнению в себе лучших нравственных идеалов, а самого и в малой степени не стремящегося к их воплощению в себе?
Лицемером, ханжой?
Как можно понять священнослужителя и пастыря, призывающего с амвона паству и своих духовных чад к незлобию, к смирению, к духовному совершенству и к исполнению всех заповедей Божиих, а самого – погрязшего во грехе – блуде?
Или Христос учил людей жить по двойным стандартам морали: на службе в церкви – один и почти святой; в жизни, в быту и семье – другой (?).
В этом противоречии слова и дела приоткрывается одна из причин отталкивания многих людей интеллигентского сословия от Церкви.
Post scriptum:
Имеющийся материал из государственного архива неопровержимо свидетельствует о случившемся. Автор не один раз задавал себе вопрос: а не попал ли он в сети умело сплетённой хитрой рукой западни (или выстроенного лабиринта без выхода), провокации?
Но если отталкиваться не от фантазий или измышлений, а лишь от исторического источника, то на это сомнение нет даже и тени намёка. Подтверждается сам факт письма определённого содержания и устанавливается точно его автор – иеромонах Симеон. Всё остальное – случаи развращённого поведения, блуда и т.д. – только следствие после прочитанного письма, что не обязательно бывшее, а возможно, и выдумка. Разве что какая-либо дополнительная и достоверная информация скрыта в архивах органов безопасности (КГБ – ФСБ)?
Но она для нас недоступна!
Помня о критическом отношении к любому, даже самому достоверному на первый взгляд, источнику, всё же не освободиться от одолевающих сомнений. То, что для обывательского сознания ясно как белый день, историк не может воспринимать однозначно, он не имеет права идти на поводу у составителя документа.
Земной путь монаха Симеона-Сампсона (Сиверса) – не восходящая прямая освобождения от земных грехов и помышлений в устремлении к Богу. Его дорога – ломаная линия с движениями вверх и вниз, вперёд и назад. И трудно разобрать, в каких поступках монах исходил из своих осознанных волений, а в чём – обстоятельства внешнего давления оказывались сильнее слабого и немощного человеческого естества.
И поэтому, думается, необходимо десакрализовать «святость» батюшки Симеона, оказавшегося, мягко говоря, не на высоте. Сиверс не вполне правильно и честно распорядился властью, данной ему от Бога. Святой Дух сообщил ему благодать священства, но если, по мысли В. Н. Лосского: «священник лично не стяжал благодати, если разум его не просвещён Духом Святым, он может действовать под влиянием человеческих побуждений, может заблуждаться в отправлении власти, дарованной ему Богом. Несомненно, он понесёт пред Богом ответственность за свои действия...» .
Не то ли случилось с иеромонахом Симеоном в Сталинграде?
В итоге всего, независимо от субъективных желаний иеромонаха, объективно Сиверс потрудился не во благо, а во вред Церкви. Историческая обстановка тех лет требовала от священно- и церковнослужителей высочайшей человеческой порядочности, честности и нечеловеческих усилий по сохранению внешне и законно оформленной (а значит – существующей и живущей) и внутренне единой и чистой Церкви. Примеров священнослужителей тогдашней Сталинградской области, сохранявших внутреннюю чистоту, требовательность к себе, верность служительскую, умеющих строить отношения с прихожанами, с властями и осознающими ответственность за каждый свой шаг и возможные последствия – таких было много: настоятель Александро-Невского молитвенного дома в Верхней Ельшанке о. Павел Шумов, настоятель церкви г. Камышина Потапов и др.
И ещё один немаловажный вывод следует из показанной истории. Идущая волна канонизаций официальных и особенно неофициальных причислений к ликам святых общероссийских и местночтимых лиц не должна бездумно захлестнуть Россию. Иначе обесценится само понятие «святости». Профанирование «святости», выражающееся в замалчиваниях и приукрашиваниях, есть уже грех с христианской точки зрения. Всякое сомнительное должно подвергать тщательной критике и проверке фактами.
Так же строго необходимо относиться ко всем новоявленным «святым». Определённые группы людей могут поклоняться отдельным пастырям – это их право. И для них такой пастырь был, может быть, действительно святым. Но объявлять о «святости» во всеобщей, церковноканонической форме, утвердительно-однозначной и как будто уже предрешённой, – дело только Священного Синода. Поясню: опыт общения с человеком открывает нечто в нём неповторимое и замечательное – добрый человек для меня «светится» весь и меня преображает. Но это только мой, индивидуальный и личный приобретённый опыт. Мне нужно было увидеть этого человека, встречаться с ним, говорить. Со святым праведником не нужна, да и невозможна очная встреча – в совпадающем времени и пространстве. «Личная встреча» с ним происходит несколько в ином смысле – в поклонении общепризнанным и канонизированным Церковью святым.
Чтобы причислить о. Симеона-Сампсона к исповедникам, нужно отменить церковное постановление 1958 года и признать его несправедливым. А для этого надо доказать, что письмо было сфальсифицировано.
Составители вышеуказанного жития о. Симеона-Сампсона много написали о чудесах, исцелениях, им совершённых, о чудесных ему видениях, о замечательных фактах православного любомудрия и проповедничества, о примерах наставничества и учительства. Но чего-то очень важного и главного недостаёт в описании жизни иеромонаха Симеона и созданном образе...
Позволю себе в заключение одну пространную цитату, напрямую относящуюся к статье, отчасти многое разъясняющую. В своём докладе на VI Рождественских образовательных чтениях (1998 г.) председатель издательского совета Московской патриархии епископ Бронницкий Тихон отметил одну особенность нашего времени, состоящую в ЖАЖДЕ ЧУДЕС И СВЯТЫХ и сопутствующей этому литературе – потоке некачественной, пиратской и не одобренной Церковью книжной продукции, претендующей на церковность. Так, приводя пример такого «жития», вышедшего в серии «Православные подвижники ХХ в.» и имеющего на титуле книги даже надпись «По благословению Святейшего Патриарха» (книги, которую Его Святейшество и в глаза не видел), епископ Тихон говорит о вымыслах, невероятных небылицах и даже нападках на Церковь, которыми полна такая «духовная литература»:
«К сожалению, в печати появляются и такие «жития» подвижников благочестия, которые очень трудно отличить от жизнеописаний магических целителей и исповедцев типа Ванги <...>.
Как правило, эти «жития» есть результат путаных воспоминаний «духовных дочерей» этих подвижников спустя десятилетия после их кончины. Чего только не прочтёшь в таких «житиях»! И что нельзя молиться о тех, кто сжигает тела своих родственников, и что без головного убора женщина не должна ходить, даже спать, и что нельзя допускать к Причастию того, у кого в доме живёт собака <...>, и что Хрущёв, желая умертвить треть населения, приказывал вместо пшеницы засевать плевелы из Америки, и что в Москве в 1985 году на Страстной седнице должно было быть землетрясение, но оно было предотвращено молитвами подвижника, и что повышение пенсии – это к приходу антихриста, и т.д. и т.п.
Духовная жизнь, как она предстаёт из таких книг, – не борьба с грехом, а борьба с «порчей» и «сглазом», и духовная брань – не подвиги воздержания, милосердия, любви, а борьба с «порчей» путём раздачи освящённых по некоему особому способу (не церковному!) масла и воды <...>.
Преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский за всю жизнь сподобились лишь нескольких посещений Пресвятой Богородицы, а персонажей некоторых современных книг чуть не каждый день посещают и Илья Пророк, и Симеон Богоприимец, и, конечно, Пречистая Дева Мария.
Зачастую в таких книгах искажается облик настоящих святых, иногда им приписывается жестокость; так, в одной из книг рассказывается, что святой праведный Иоанн Кронштадтский во время вскрытия его гробницы встал из гроба и грозно сказал: «Нечестивцы! Уморю голодом!», что и сбылось (сотни тысяч уморённых в блокаде). Но неужто за осквернение своей могилы святой будет мстить миллионам безвинных людей?!
При этом люди, которым посвящены эти книги, вполне могут быть истинными подвижниками, но рассказы о них написаны людьми, явно находящимися в состоянии прелести. Такое бывало и в прошлом, вспомним, например, культ отца Иоанна Кронштадтского у секты «иоаннитов»...» (Тихон, епископ Бронницкий. «Издательская деятельность РПЦ на современном этапе», журнал Московской Патриархии, № 3, стр. 30-31, 1998).
Есть над чем задуматься всем. Привожу это замечательное соображение епископа Тихона не для того, чтобы опровергать святость бытюшки Симеона-Сампсона, а только для размышлений».
Источники и литература:
«Твой Авва и духовник И.С. Старец иеросхимонах Сампсон (граф Сиверс)», М., стр. 35-36, 1996.
. ГАВО. Ф. 6284. Оп. 2. Д. 32. Л. 18.
. Там же. Л. 14.
ГАВО. Ф. 6284. Оп. 1. Д. 23. Л. 65.
Там же. Оп. 2. Д. 32. Л. 70.
Сталинградская правда. 1958, 22 мая. Фельетон Аметистова М. и Ершова В. «Две жизни отца Симеона».
ГАВО. Ф. 6284. Оп. 1. Д. 25. Л. 84.
. Там же. Л. 97-100.
. ГАВО. Ф. 6284. Оп. 2. Д. 32. Л. 63.
. Там же. Оп. 1. Д. 25. Л. 91-92.
. Там же. Л. 97-100.
. Там же. Л. 88-89.
. В.Н. Лосский «Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие», М.: Центр «СЭИ», стр. 142, 1991.
* * *
Статья «История Самсона (Сиверса), раздирающая душу»:
«В 1998 году в Синод Московской Патриархии поступила просьба о канонизации иеромонаха Сампсона Сиверса. Потомок графского рода, ребёнком сидевший на коленях у Николая II, чудом выживший во время революции, сидевший на Соловках, гонимый коммунистами.
В Синоде, однако, помнили другую правду: Сиверс в 1957 году попался на развращении прихожанок. Тем не менее, поиски в архивах были предприняты.
Оказалось, что к дворянам фон Сиверс этот Сиверс отношения не имел, был сыном мелкого чиновника в управлении уделов. Дед Александр Сиверс был из мещан, получил дворянство, поскольку стал придворным художником (изготавливал мозаики). Не сидел ни на коленях императора, ни на Соловках. В гражданскую воевал на стороне большевиков.
Сиверс в разных документах по-разному называл даты своего пострига и поставления в диаконы. Утверждал, что, когда Александро-Невская лавра перешла в полном составе к обновленцам, он устроил скандал (не подготовил облачений для встречи обновленческого митрополита) и на полтора года покинул монастырь.
Он действительно уходил, но не в августе 1922 года, когда Лавра перешла к обновленцам, а три месяца спустя, написав 13 октября 1922 г. прошение об увольнении из числа монахов с сохранением за ним помещения.
«В противном случае, – писал Сиверс в стиле Шарикова, – я, как бывший красноармеец и навсегда инвалид 1-й категории, принужден буду прибегнуть к защите существующего в РСФСР на этот предмет закона...».
Через месяц собор Лавры разрешил ему уйти, а ещё через месяц, 13 декабря, тот же собор тому же Сиверсу разрешил вернуться «с принесением полного покаяния за оскорбление духовного собора лавры...».
В чём заключалось оскорбление, неизвестно.
Менее чем через два месяца Сиверса рукополагают в иеродиаконы. Рукоположение совершил обновленческий еп. Артемий Ильинский. Этот факт Сиверс скрывал всегда, даже утверждал, что в Лавру вернулся только в 1925 году, но документы безжалостны.
Рукоположение можно объяснить, при такой предыстории, лишь крайней нуждой обновленцев в кадрах.
Далее 12 лет покрыты мраком. В 1932 году Сиверса посадили – не на Соловки, а в Свирлаг. Однако, поскольку сажали и обновленцев, сказать что-либо о его церковной позиции в это время, невозможно.
В иеромонахи его рукоположил тамбовский архиепископ в 1935 году. При этом епископ взял с Сиверса подпись под заявлением:
«В контрреволюционных организациях не состою и состоять не буду; антисоветской деятельностью не занимаюсь и заниматься не буду...».
Что характеризует, конечно, не столько Сиверса, сколько обновлённую Патриархию.
Через год Сиверса арестовали и 10 августа 1936 года он написал заявление прокурору:
«Я слагаю с себя звание и профессию служителя религиозного культа, раскаиваюсь в своем поступке безрассудной твердолобости и близорукости, став некогда им. Надеюсь, что этот акт (подтверждения моего раскаяния) послужит смягчением на суде при определении мне наказания и в дальнейшем дает мне возможность и право своими знаниями и хорошей грамотностью принести общественную и государственную пользу в стране бесклассового общества...».
После освобождения Сиверсу стал покровительствовать архиеп. Сергий Ларин, один из самых одиозных обновленческих архиереев, с 1944 г. – епископ Московской Патриархии (его перерукоположили).
Продвигая Сиверса из Полтавы в Сталинград, в собор, Ларин допустил неточность:
«Он отлично известен митрополиту Крутицкому Николаю … Отец его, генерал царской армии, затем – комдив Красной Армии. Его двоюродный брат, комдив Рудольф Фёдорович Сиверс был убит во время битвы при защите Царицына. Похоронен в Ленинграде на Марсовом поле (площадь Жертв Революции). Он был лично известен Сталину. Похоронен вместе с Урицким. Предок его известный декабрист».
Прав был Ларин в одном: Сиверса постриг в монахи на Благовещение 1922 г. еп. Николай Ярушевич. Только вот, когда Сиверса обновленцы рукополагали в иеродиаконы, Ярушевич уже месяц как был под арестом.
В 1957 году во время бытность в Сталинграде, как сказано, о. Симеон попался на разврате, причём каком-то совсем бесстыдном и многократном. Был отправлен в Псково-Печёрский Успенский монастырь, откуда в 1963 году его выгнали за попытку совращения прихожанки.
После этого до самой смерти в 1979 году жил в Москве, был пострижен в схиму в 1966-ом как Сампсон, имел множество почитателей и почитательниц, ничего не знавших о его похождениях, а всякие рассказы о нём отвергавшие как «клевету»...».
* * *
Что касается «пророчества» иеросхимонаха Сампсона:
«Жить осталось совсем немного, не теряйте время на пустое, торопитесь жить для Бога... Антихрист не за горами, и даже не за плечами, а на носу. Апокалипсис уже близко…, сейчас надо думать не о продолжении рода человеческого, а о спасении душ.
Скоро большая война, которой мир ещё не знал, Россия останется маленькой – времён Царя Иоанна Грозного, а граница пройдёт по Печёрам...».
То в книгах, посвящённым старцу:
«Подвижники благочестия XX столетия», М., 1994;
«Старец иеросхимонах Сампсон», в 3 т., М., 1995;
«Твой Авва и Духовник и[еросхимонах] С[ампсон]», М., 1996;
«Иеросхимонах Сампсон (Сиверс). Дневник», М., 1998;
«Старец иеросхимонах Сампсон: Воспоминания современников», М., 1999;
«Жизнь иеросхимонаха Сампсона (Сиверса)», М., 1999. – его нет.
Оно появилось в 2012 году, причём современные владельцы данного сайта сегодня утверждают:
«За ранее опубликованные материалы мы ответственности не несём, часть материалов для данного сайта ранее давал один протоиерей. Он утверждал, что его отец, то же священник, был очень дружен со старцем Сампсоном, нам в архиве осталось много печатных материалов, однако мы не можем утверждать какие из них достоверны».
* * *
ДТН.
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ИЕРОСХИМОНАХА САМПСОНА (СИВЕРСА)
Старец удивительной судьбы, иеросхимонах Сампсон (Сиверс, 1898-1979) с юных лет чувствовал в себе неодолимую тягу к Богу и молитве. Девятнадцатилетний Эдуард Сиверс принял Таинство Крещения в 1917 г. Его родители были настроены против принятия сыном Православия. Отец происходил из датского рода, переселившегося в Прибалтику, он был советником и личным другом Государя Императора. Мать старца была англичанкой и жила в Лондоне. Узнав о гареме своего жениха, индийского принца, она порвала с ним и вынуждена была бежать в Россию, так как разгневанный индус послал за ней наемного убийцу. В столице России она повстречала своего будущего мужа Эспера Сиверса, и 27 июня 1898 г., в день преп. Сампсона Странноприимца, у них родился сын Эдуард.
Первый религиозный опыт будущий старец получил от матери-англичанки и от деда, известного иконописца, чьи работы можно увидеть в храмах Санкт-Петербурга. С одной из написанных им икон, «Благовещение Пресвятой Богородицы», о. Сампсон не расставался в течение всей своей жизни.
С детства Эдуард Сиверс посещал храмы различных конфессий, читал духовную литературу на английском, немецком, французском, русском языках. Ничто ему так не понравилось, как православная Божественная Литургия. Еще до принятия Таинства Миропомазания он погружал свой ум в богослужение и молитву; одной из первых он выучил молитву «Иже на всякое время и на всякий час» и в упоении повторял ее по 100, 200 раз. Не имея представления о монашестве, юноша Эдуард в одиночестве постигал премудрость Божию, и еще до Миропомазания утвердился в вере в то, что Православная Церковь – единственное благодатное сообщество, сохранившееся от катакомб, от святых Апостолов, от Господа Иисуса Христа.
После совершения над ним Миропомазания и причащения Святых Христовых Та йн сердце новокрещеного Сергия (имя, данное Эдуарду во святом крещении) переполнила Божественная благодать, его охватило ни с чем не сравнимое чувство ликования. Но очень близок был 1917 год; и начался великий подвиг исповедничества будущего старца длиною в целую долгую жизнь, исполненный подвигов стояния в вере и свидетельства о Христе.
Однажды Сергий, тогда студент военной медицинской академии, повстречал в Петрограде, около церкви свв. прав. Симеона и Анны, монахов Савво-Крыпецкого монастыря и стал послушником этой древней обители. Но монастырские будни быстро закончились, их сменили месяцы страданий в перипетиях гражданской войны, долгое лечение в госпитале, а с 1921 г. батюшка подвизается в Александро-Невской Лавре.
Неоднократно отец Симеон сподоблялся присутствия при чудесных явлениях милости Божией. Так, например, на праздник Архистратига Михаила в его келии «горела» Феодоровская икона: из черной и закопченной она вдруг обновилась и стала совершенно чистой и сияющей. В другой день во время Божественной Литургии владыка Стефан после прочтения молитвы перед причащением «Верую, Господи, и исповедую…» узрел в чаше человеческие Плоть и Кровь. Епископ Стефан и сослужащие ему священники в ужасе возвратились в алтарь и долго молились, пока Тело и Кровь Христовы снова не приняли вид хлеба и вина. Одним из сослужащих тогда владыке Стефану и был иеромонах Симеон (Сиверс). Иеромонах Сампсон свидетельствовал о своей жизни того периода: «…я понял, какой я счастливый человек! Потому что я монах, я знаю Иисусову молитву, знаю «Достойно есть, яко воистину…», знаю мою любимую «Всемилостивую», которой меня научил сам преподобный Серафим Саровский (во сне, за два часа до моего ареста). Это случилось в 1929 году. Помню: вижу во сне преподобного Серафима, он входит ко мне в балахончике, нагибается надо мной (а я сижу или лежу – не помню) и читает мне медленно, внимательно эту «Всемилостивую», и я ощущаю на лбу его слезы. Тут я вскочил и тут же записал эту молитву. А через два часа я был арестован. Это был, кажется, мой четвертый арест. И эта «Всемилостивая» - она меня сопровождала и оберегала восемнадцать лет советского лагеря и всего прочего. Это была ненасытная пища для меня. А когда я стал опять литургисать священником, уже на свободе, я ощутил ее особенно сильно на Литургии и на всенощных». На Соловках отец Симеон несколько раз чудом избежал смерти, но каждый раз Господь и Матерь Божия оберегали его. Однажды уголовники проиграли батюшку в карты, пришлось спасаться от холода молитвой. В другой раз, в наказание за богослужения в лесу, его подвесили на крюк за ребро. Третья казнь устроена была исповеднику в леднике морга, но батюшка снова выжил. Самой же изощренной казнью было оставление на съедение крысам. О. Симеона раздели донага, чтобы он побыстрее замерз (это было своеобразным проявлением милосердия), посадили в клетку и прикрутили к стенкам прутьями. Всю ночь батюшка читал Всемилостивую и слышал, как рядом кричат от боли люди, которых заживо съедают голодные крысы. Наутро клетку подняли, ожидая увидеть голый скелет, но о. Симеон был невредим, только пятки немного погрызены.
После Соловков многие годы отец Симеон проходил настоящие мытарства в советских тюрьмах и ссылках. 1945 год, год Великой Победы, застал батюшку в тюрьме на Дальнем Востоке. Опасаясь оккупации японцев, тюремное начальство собиралось расстрелять заключенных, но ночью иеромонаху Симеону явилась Сама Пречистая Богородица, утешившая его и показавшая ему в видении его самого в образе глубокого старца. Рядом с собой тогда о. Симеон увидел множество народа – своих будущих многочисленных духовных чад. После Победы вышел правительственный указ об амнистии церковнослужителям. Но и здесь враг рода человеческого не оставил батюшку искушениями: начальник тюрьмы отказался выпускать нужного ему узника, которому уже выдал документы об освобождении, и о. Симеону пришлось совершить побег – через Дальний Восток, Сибирь, Среднюю Азию… Начался новый этап жизни о Симеона и новые мытарства, болезни, подвиги. Он служит на приходах в Ставрополье, Борисоглебске, Мордовии, в Полтавском женском монастыре. У о. Симеона открываются духовные дарования – дар духовного рассуждения и прозорливости; верующие прихожане только и говорят, что о батюшке и его проповедях! Поразительное дело: сельская молодежь, вместо клуба и кино, гурьбой валит в храм на богослужения! И раздраженные власти переводят его с прихода на приход, с епархии на епархию…
Из Полтавы батюшке приходится переехать в Астрахань, потом в Волгоград. На его проповеди в храмах Волгограда стекаются толпы народа, но архиерей (из бывших обновленцев) запрещает его в служении на пятнадцать лет и при помощи Совета по делам религий «заточает» в Псково-Печерский монастырь. Батюшке запрещено теперь не только служение в алтаре, но даже и клиросное пение. На некоторое время его уделом становится яблоневый сад, в котором он нес послушание сторожа. Там он целиком предается молитве – Иисусовой и Всемилостивой. Но враг рода человеческого и здесь не оставляет в покое: на него снова клевещут, приводят на суд старцев. Пораженный смиренным обликом о. Симеона, один из старцев, о. Никита, не удержался и воскликнул: «Се агнец Божий!» Вскоре Святейший Патриарх Алексий (Симанский) возвратил батюшке священный сан и право на служение. Без постоянного богослужения о. Симеону было очень трудно. Нередко он ездил в Киев, к митрополиту Иоанну (Соколову). Митрополит Киевский Иоанн благословил старца иметь домашнюю церковь. Так в Москве появился новый приход, и даже «Покрово-Феофановский монастырь» (батюшка особенно чтил свт. Феофана Затворника, с детства изучал его труды). 16 сентября 1966 г. в Киеве по ходатайству духовных чад и схимников батюшка принял последний постриг, в великий ангельский образ. Отныне его имя – иеросхимонах Сампсон.
Очень почитал о. Сампсон духовную дисциплину. Крестное знамение, благословение он всегда совершал со тщанием: правильно, четко, благоговейно. Даже по внешности он был исключительно аккуратен, собран. Духовные чада старца отмечали: «После Литургии батюшка сиял, просто сиял. Долго не разговаривал. Только самое основное и срочное говорил. Батюшка очень уставал, он переживал Литургию по-особому, молитвенно. Предстояние Богу было огненное. Слезы его просто душили, и в некоторые моменты Литургии он приостанавливался (так как буквально захлебывался слезами)».
Почил старец иеросхимонах Сампсон 24 августа (в этот день отмечается память прп. Сампсона Странноприимца) 1979 г., в пятницу, отпевали его в храме свт. Николая в Кузнецах духовные чада-священники. Похоронен о. Сампсон на подмосковном Николо-Архангельском кладбище, куда можно проехать со станции метро «Выхино» автобусом 706 до остановки «2-й Московский крематорий». Участок 33-А. На протяжении тридцати лет, которые прошли со дня кончины о. Сампсона число его почитателей увеличилось тысячекратно. Вечная и блаженная память иеросхимонаху Сампсону (Сиверсу)!
Молитва «Всемилостивая»
Всемилостивая Владычице моя, Пресвятая Госпоже, Всепречистая Дево, Богородице Марие, Мати Божия, Несумненная и Единственная моя Надежда! Не гнушайся мене, не отвергай мене, не остави мене, не отступи от мене; заступись, попроси, услыши; виждь, Госпоже, помози, прости, прости, Пречистая!»
По книге «Алфавит духовный», Москва, 2009 г.
Старец иеросхимонах Сампсон (Сиверс) - один из ярчайших духовных светил второй половины XX века. Многими дарами Господь наградил батюшку Сампсона: стяжал он дух прозорливости, духовной мудрости, любви. Жизнь, труды и подвиги его проходили в тяжелейшее историческое время, когда были сильно потрясены прежние духовные, культурные и социальные основы жизни. Его расстреливали, сажали в тюрьмы и лагеря, пытали. Он был духовником советских академиков И. П. Павлова, В. А. Филатова, А. П. Карпинского. Избранный милостью Божией, воспитанный в духе молитвы и чистоты, призванный к служению Матери Церкви и народу православному старец Сампсон до последнего своего вздоха был верен своему предназначению. Судьба и подвиг о. Сампсона (Сиверса), ставшего старцем, уникальны. Пока искала подходящий материал о старце, столько грязи пришлось прочитать в его адрес. Это только ещё сильней утвердило меня в святости старца, потому как враг восстает на НАСТОЯЩИХ ПОДВИЖНИКОВ, там где святость - там и противостояние. Свою духовную жизнь я начинала с двух томов: «Старец иеросхимонах Сампсон», да и кому давала читать эти замечательные книги, производили на людей такое потрясающее впечатление, что они превращались из неверующих-- в верующих христиан, начинающих каким-то непонятным, чудестным образом воцерковляться. Господь действуеь в своих святых угодниках. До сих пор вспоминется ответ моей знакомой, которой предложила почитать эти томники, по всей видимости вовремя: «Этот дедушка переворачивает все внутри, не знаю куда теперь бежать и что делать». А начинать надо с того, с чего все мы начинаем свою духовную жизнь-с ососзнания своих грехов и с покаяния, которое обязательно надо принести в Церкви, на Таинстве Исповеди. А дальше Господь уже не оставит, лишь бы мы сами стремились к Нему всей своей душой. В день рождения старца Сампсона (10 июля) почитайте о нем воспоминания его духовных чад и просто людей, которых жизнь свела с батюшкой.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О БАТЮШКЕ * * * Скончалась в больнице одна из новых московских духовных чад старца Сампсона. И только на третий год после кончины она явилась Батюшке. Он рассказывал: "Вошла она ко мне, волосы подстрижены, без платка, с раскрытой головой, помолилась на святой угол и сказала: "Вы узнаете меня?" - Я ответил: "Да". - "Сорок дней уже прошло, а я все прохожу мытарства. Меня отпустили Вам сказать: "Все, что я исповедовала Вам, мне отпущено, но мне осталось еще давать отчет по десяти табличкам". Показала эти таблички, но язык мне оказался незнакомым, от меня было скрыто, за какие грехи она задержана. Я спрашиваю: "А разве сорокоусты Тебе не помогли?" Она отвечала: "Помогли". Опять я ее спрашиваю: "Сколько же времени еще Тебе придется проходить мытарства?" - Лет десять. Я не одна пришла. Я пришла сюда в сопровождении мытаря". - "Почему же его так величаешь?" - "Иначе они оскорбляются и будут наказывать". Батюшка после этого усугубил молитву, и вскоре она опять явилась ему сияющая. Одному чаду Батюшка говорил за 20 лет до своей кончины: "Запомни 24-е число". А когда Батюшка скончался, только тогда она догадалась, почему он сказал: 24-е число. * * * Одну свою духовную дочь Батюшка благословил продать дом и купить другой в Печерах, чтобы она свои хозяйские дела бросила, а только молилась и ходила в Церковь. Она все так и исполнила. Но однажды не вытерпела, сделала две грядки, посадила лук, зелень - и ждет урожая. Через две недели у нее все сгнило. Она пришла к Батюшке и рассказала об этом, а он смотрел на нее только и улыбался. * * * В дни больших скорбей и гонений Батюшка взял чадо, чтобы укрыть от общения с некоторыми людьми, когда они приехали на место, то по обстоятельствам она была в смущении, нужна ли ее помощь. Под утро был ей сон - огромное, очень светлое поле с особым ароматом в воздухе. Она совершенно умиротворилась. И был слышен отроческий голос, который читал условия, как сохранить молитву: не осуждать никого, плохого ни о ком не говорить, не якать, не оскорблять входящего Судию. И тут же - стук в дверь, и Батюшка говорит: "Кумушки-голубушки, пора вставать!" * * * Однажды на перроне подходит к Батюшке один пьяница и просит: "Батя, подай копеечку". Батюшка вынимает из кошелька 25 рублей и отдает ему. Тот так обрадовался - не ожидал такого подарка, не знал, как и благодарить. Батюшка отвечал: "На здоровье, на здоровье". Когда он ушел, сопровождающие и говорят: "Зачем же Вы столько дали, все равно он пропьет". А Батюшка ответил: "Пусть порадуется, ему осталось совсем немного жить, на его лице уже печаль смерти". * * * Одна из Батюшкиных чад была под судом. Обвинение было очень серьезным, и много показаний подтверждало его. Но когда во время судебного процесса обвинитель произносил речь, он не мог и двух слов связать, стал заикаться. А обвиняемая очень гладко, внушительно доказывала свою невиновность. Судья обвинителя не слушал, а слушал только ее. Суд решил в ее пользу. Батюшка встретил ее со словами: "Такой зверь, и стал нем". * * * Батюшка на досуге любил играть с котятами, особенно после долгих исповедей. Он говорил: "Как я устаю от людей! Какие люди бывают коварные. Вот котята меня отвлекают от этого тяжелого душевного состояния. Какие они незлобные, чистые. А вырастут, уже эта невинность уйдет". Он с ними умел разговаривать. Когда котята играли где-то, Батюшка обращался к кошке: "Муха, где твой Клоп?" И она понимала, сразу бежала разыскивать своего котенка, вытаскивала его из-под шкафа или из-под кровати и приносила Батюшке, а когда Батюшка ел, то все котята собирались около него. Он их кормил - отщипнет кусочек ржаного хлеба и даст им, они ели из его рук и так умно смотрели на него. Однажды котята играли, и один из них попал между дверьми. Пищит, визжит и не может подняться на ноги. Батюшка подошел, стал его гладить, будто с ним играет. Через несколько минут котенок побежал играючи. Одна из присутствующих при этом воскликнула: "Ой, Батюшка исцелил котенка!" На это Батюшка строго сказал: "Это вслух не говорят. Неудобно даже слышать, уши режет". * * * Один монах зашел к Батюшке, а своего больного друга оставил сидеть в сквере. Батюшка во время беседы прерывает разговор: "На сегодня достаточно, беги скорее, а то твой друг уже уходит". Больной встречает его грозно: "Ты что так долго? Еще минута, и я бы ушел!". * * * Батюшка всегда старался прятать свои духовные дарования. И делал так: посылал бесноватых отчитываться к своему духовному чаду протоиерею. Во время отчитывания бес выходил с криком: "О, злой старик, о, злодей! О, старик, я тебе покажу!" - Протоиерей был как ширма, за которой молился Батюшка.
* * * "Одна из духовных чад Батюшки, узнав Батюшку лишь в Москве, редко посещала его и еще к нему не привыкла. Она рассказывала, что с ней был такой случай: "Сижу за столом и не могу отогнать назойливые мысли: "Уйду, не буду сидеть, вот и уйду! Что я сижу здесь?" И уже хотела встать и уйти. Но в этот момент Батюшка встает, подходит ко мне и как стукнет меня по левому плечу - и я сразу протрезвела от своих мыслей. И так мне стало легко, легко. Батюшка мне говорит: "Сидел и шептал тебе на ухо, а он много наговорит и нашепчет. А мы его слушаем". Она все вопросы с Батюшкой разрешила и получила такую легкость! * * * Пришла к Батюшке. Смотрю на него, и у меня была такая безмерная радость, что никак не могла оставить свою улыбку, стою и улыбаюсь, даже не могла говорить. Батюшка щелчком по плечу ударил и говорит: "Когда слишком бывает радостно, ты тоже мне говори". Я сразу же стала нормально разговаривать, и куда мой смех ушел! Мы с племянником пришли к Батюшке. Батюшка с ним долго разговаривал, после беседы, взяв благословение, пошли домой. Дорогой племянник оглянулся и мне шепчет: "Смотри, нас Батюшка провожает", но я Батюшку не видела. Через две недели пришли к Батюшке опять. Здесь он и говорит мне: "В прошлый раз, когда вы ушли, долго смотрел вам вслед и думал, что же мне с племянником сделать: оставить его или проводить в Вечность?" Причину Батюшка не объяснил. Вот почему мой племянник видел Батюшку, а я нет". * * * Одна старушка, Акулина, со слезами и с любовью рассказывала о Батюшке: "Знала его лет десять. Подходила к нему только в церкви. Несколько лет назад я сломала руку. Меня положили в больницу, наложили гипс от локтя до кисти, а сломана рука была в предплечье. Вот я лежу месяц, а рука не поправляется, но еще больше стала болеть. Кость вышла из плечевого сустава и болталась как хотела. На меня врачи не обращали внимания. За мной ухаживала соседка по кровати. Лежу и плачу: что мне делать? Боль невыносимая. Однажды (я была в дремоте) ночью приходит ко мне Батюшка. Я, увидев его, спрашиваю: "Батюшка, а как же Вы прошли, кто Вас пропустил?" Он ответил: "Я пришел тебе помочь. Ты не плачь. У тебя рука поправится, и еще будешь даже работать. И соседка твоя пусть не боится делать операцию. Ей тоже будет хорошо." Батюшка ушел. Соседка меня спрашивает: "С кем ты разговаривала? Я слышала твой голос и мужской голос". Она ничего не видела, только слышала голоса, я соседке говорила: "Не бойся делать операцию, у тебя будет все хорошо", - и действительно, операция прошла благополучно, и скоро она выписалась. На следующее утро приходит целая группа врачей во главе с неизвестным доктором - высоким, молодым, строгим. Войдя в палату, он сразу же спросил: "Где у вас больная?" А все в палате переглядываются в недоумении - мы все больные. А он очень настойчиво: "Где же у вас больная?!" И вдруг подходит ко мне, садится на край кровати и начинает кричать, ругать врачей: "Что за безобразие! Почему больная в таком состоянии?! Где уход, как вы лечите?!" А все остальные больничные врачи в испуге молчали. Он вязл мою больную руку, дернул три раза, и кость стала на место. Наложили гипс. И все врачи ушли. С этого времени моя рука стала поправляться. Вскоре я выписалась, и вот уже работаю. Все в палате меня спрашивали: "Откуда взяла такого врача? Откуда он?" Но врача этого потом никто и нигде не видел. Это было в 1976 году, когда Батюшка еще был жив." * * * Батюшке пришлось провожать в Вечность одного профессора. Ему было 80 лет. Он совсем занемог и попросил священника. Привезли к нему Батюшку. В церкви профессор за всю свою жизнь ни разу не был. Так жил бессмысленно, изучал науку, писал труды. Был беспартийный. Первый раз Батюшка с ним беседовал пять часов. Он понятия не имел, что есть невидимый мир, что есть Ангелы света и ангелы тьмы, и вот в течение пяти часов Батюшка все объяснял. Тот понял и ужаснулся, как же он бесстрашно жил. На прощанье батюшка сказал ему: "Ты не умрешь, пока не принесешь покаяние за всю свою жизнь. Вот и готовь исповедь, а через две недели приду, исповедую и причащу". На этом они и расстались. Через две недели Батюшка приходит, его исповедует, причащает, и он блаженно умирает. Батюшку спросили - как же так, всю жизнь не ходил в церковь, и такая светлая кончина? Батюшка ответил: "И только за то, что он был беспартийным, и за то, что никому не делал зла, был сердцем добрый. Жил бессмысленно, не думал, что надо умирать и что надо ответ держать пред Хозяином Жизни и смерти. А Господь и пощадил его". * * * Одна из сестер бывала у Батюшки очень редко. Приехала к нему на дачу. А когда уходила, спрашивает его: "Батюшка, когда еще Вас увижу?" Он ответил: 26 августа в Николо-Кузнецах". Ей показался странным такой ответ. Но вот через три года наступила эта дата - 26 августа, день отпевания Батюшки, отпевали его именно в храме Николы в Кузнецах. * * * Во вторник 21 августа я была у Батюшки. Увидев его, я сама не своя, говорю: "Ой, Батюшка, Вы наверное, умрете!" Он успокоил меня: "Нет, сейчас я не умру, я еще из скита никого не проводил!" 22 августа вечером в скиту умерла монахиня Людмила, а Батюшка умер 24 августа. * * * Батюшка, когда вызвал ночью всех, чтобы объявить, что скоро отойдет от нас, в это время была у него в гостях одна молодая женщина. Она тоже подошла, чтобы Батюшка ее благословил. Батюшка благословил и, не спуская с нее глаз, говорил: "Всему есть мера, дета! Всему есть грань, всему есть норма. Не надо чрезмерно так любить! Это даже погрешительно, так жертвовать собой, да и зачем?.." и очень многое другое говорил о ее жизни, у нее только ручьями лились слезы, и в конце концов она не вынесла и быстро выбежала от Батюшки, испугавшись, что может случиться какое-то несчастье. Действительно, она очень любила мужа, чрезмерно. Ежедневно, вставая чуть свет, гладила ему свежее белье и аккуратно складывала около подушки. Она отдавала ему свое сердце как маленькому ребенку. * * * Одна из духовных чад после смерти Батюшки в его дни всегда делала помин в своем городе, созывая своих друзей. Явившись во сне, Батюшка дал ей наставления: 1. У людей время не отнимай и свое время не прожигай. Каждая минута должна быть посвящена служению Господу, так как этим временем покупается Вечность. 2. Повиноваться мне беспрекословно, служить людям, а мыслью быть с Господом. Я есть проводник Божией воли. 3. Ты думаешь умилостивить меня поминками, напрасно так думала. Требую строгого исполнения всех правил и взятых обещаний. 4. Вся душа твоя нараспашку! Все душевные движения надо прятать от всех. Имей собранность и сердце очисти от всякой скверны, чтобы стяжать духа Святаго в сердце своем. 5. Назад возврата нет. Будь тверда в каждом духовном деле, ежеминутно мыслью, словом и делом служить только Господу". * * * Один священник иногда любил выпить, особенно в праздничные дни, и даже иногда покуривал. Однажды в Праздник Церковный он выпил, вышел во двор и закурил, прячась от хозяйки, чтобы она не ворчала на него. И вдруг в яве предстал пред ним Батюшка и говорит ему: "Много видел я священников разных, но таких, как ты, мое чадо Леонид, я еще не видел, да еще с горящей сигаретой"... Хмель сразу прошел, как будто обдали его ледяной водой. С тех пор стал жить трезво. Закончилось жизнеописание Батюшки. Невозможно забыть слова, однажды им высказанные: "Я вам раскрываю только одну восьмую часть тайны духовной жизни, больше вы не вынесете". На протяжении всей жизни старца Сампсона ему покровительствовал преподобный Серафим Саровский, который шесть раз являлся Батюшке и духовное родство с которым Батюшка ощущал особенно. Материал подготовила на основе информации открытых правослывных источников