Из 121 осуждённого Верховным уголовным судом декабриста женатых было только 22 человека. В российском дворянском обществе того времени мужчины женились, как правило, где-то в возрасте плюс-минус 30 лет, а подавляющее большинство заговорщиков на момент восстаний (на Сенатской площади и в Черниговском полку) ещё не достигли этих лет, и поэтому просто не успели завести свою семью. Кстати, позже, на поселении в Сибири, в законный или гражданский брак вступили более 40 декабристов (речь идёт о постоянных отношениях – разумеется, отследить какие-то их случайные любовные интрижки дело совершенно безнадёжное, да и не нужное).
После выезда в Сибирь декабристки, как и их мужья, теряли дворянские привилегии и переходили на положение жён каторжан: для них ограничивались права передвижения, переписки, распоряжения своим имуществом. Женам декабристов было запрещено брать с собой детей, а вернуться в Европейскую часть России им не всегда разрешалось даже после смерти мужа. Не все жёны декабристов захотели разделить судьбу своих мужей, некоторым это не разрешил сам император, некоторых заставили родные. К тому же, не надо забывать, что при заключении брака в Российской империи XIX века родители невесты, при желании, имели полное право принудить дочь к браку с нелюбимым человеком (как это случилось с Марией Волконской и Натальей Фонвизиной , например), и внезапно оказаться женой декабриста для такой женщины было шансом избавиться от постылого мужа (справедливости ради – подобной возможностью воспользовались единицы). Однако, среди декабристок были и такие, для которых приговор их мужчинам стал, как это ни странно, неожиданной удачей, предоставив лично им возможность для семейного счастья, недостижимого при более благоприятных обстоятельствах.
Вообще историки, воспевая подвиг верности и любви десяти жён и двух невест “заговорщиков”, причём, как правило, только Волконской , Трубецкой , Анненковой , и, в лучшем случае, ещё Александры Муравьёвой (фамилии и имена которых на слуху), обычно не часто упоминают их сестёр (Бестужевы ) и вдов. Потому что самые первые декабристки были именно вдовами – они не имели выбора, ехать им в Сибирь вслед за мужьями или нет. Таких было две несчастных. Уголовный суд признал их мужей виновными (т.е. декабристами), вскоре после чего они их лишились. Ещё реже вспоминают о детях декабристов, которые после вынесение приговора “по делу декабря 1825 года” стали либо сиротами при живых отцах (причём далеко не все из них дождались своих отцов из Сибири), либо, в том случае, когда за ним следовала мать, лишались обоих родителей. Все знают о том, что Мария Волконская , уезжая в Сибирь к мужу, вынуждена была оставить на попечение родных грудного сына Николая (он скончался в два года). Но на самом деле таких детей декабристов было гораздо больше. И есть какой-то зловещий символизм в том, что в результате поражения восстания на Сенатской площади и выступления Черниговского полка самыми первыми в этом печальном ряду стали круглыми сиротами две маленькие девочки – трёх лет и одного года от роду. Они были родными сёстрами, их отцом был
БУЛАТОВ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ (1793 – 10 января 1826)
Полковник, командир 12-го егерского полка.
Участник Отечественной войны 1812 и заграничных походов, за отличие в сражении под Бауценом награжден орденом Владимира 4 ст. с бантом, за взятие Парижа награжден орденом Анны 2 ст. и золотой шпагой за храбрость, командир 12 егерского полка – 1823. Осенью 1825 получил трехмесячный отпуск и 11.09 прибыл в Петербург, где и встретился с декабристами.
Член Северного общества (принят Рылеевым
9.12.1825), на совещаниях накануне восстания избран одним из его военных руководителей, заместителем “диктатора” князя Трубецкого
. По плану заговорщиков он должен был поднять восстание в Петропавловской крепости.
14-го декабря он, по его словам, был в нескольких шагах от Николая I
(на стороне правительственных войск), имея пару заряженных пистолетов в кармане, но не решился стрелять в императора («сердце отказывало»
). Вечером 14-го декабря сам явился в Зимний дворец и предал себя в руки властей. После ареста Булатов
имел свидание с самодержцем. В январе 1826 впал в глубокую меланхолию и, после нескольких дней голодовки разбил себе голову о стены камеры в Петропавловской крепости. Скончался в госпитале 10-го января 1826 года, задолго до суда и приговора.
Александр Булатов
был вдовцом – за полтора года до восстания, 23-го июня 1824 года, на 23-ем году жизни в родах умерла его жена, Елизавета Ивановна
, в девичестве Мельникова
, оставив ему двух дочерей – Пелагею
и Анну
. По мнению историков, именно скоропостижная смерть любимой супруги сподвигла Булатова
на участие в заговоре декабристов – он просто искал любые средства, чтобы утешить своё горе, забыться. Старшая из его дочерей впоследствии вышла замуж, а младшая постриглась в монахини Бородинского монастыря под именем Досифея
. Вот с этих, забытых всеми историками, девочек Булатовых
, собственно, и надо начинать (в хронологическом порядке) рассказ о женах и детях декабристов.
РЫЛЕЕВА (ТЕВЯШЕВА, ТЕВЯШЁВА, ТЕВЯШОВА) НАТАЛЬЯ МИХАЙЛОВНА (1800 – 31.8.1853)
.
Жена (с 22.01.1819) одного из пяти казнённых декабристов, Кондратия Фёдоровича Рылеева
(1795 – 1826).
Происходила из украинского козацко-старшинского рода на Восточной Слобожанщине, который вёл свою родословную от выходца из Золотой орды Вавилы Тевяша
. Её предки по отцовской линии были острогожскими (по названию городка) козацкими полковниками 61 год, с 1704 по 1765. Родители Натальи Михайловны –
отставной прапорщик Михаил Андреевич
(1763-1822) и Матрёна Михайловна
, в девичестве Зубарева
(?-1856), владели частью имения Подгорное Острогожского уезда Воронежской губернии, где в 1817 году прапорщик 11-ой конной роты 1-го эскадрона Московского драгунского полка Кондратий Рылеев
, воинское подразделение которого располагалось неподалёку от имения Тевяшевых
, в слободе Подгорной у городка Павловска Острогожского уезда Воронежской губернии, и познакомился со своей будущей женой.
Следствием знакомства с Тевяшевым было решение Рылеева стать учителем его дочерей (у Натальи была старшая сестра Анастасия ) – хотя Михаил Тевяшев был очень обеспеченным человеком, он не посчитал нужным заняться образованием своих дочерей, в отличие от трёх сыновей. В результате чего девицы Тевяшевы , хотя и были общепризнанными красавицами, при этом оставались «без всякого образования, даже не знали русской грамоты». Почти за два года регулярных занятий с ними Кондратий Рылеев восполнил эти пробелы в знаниях девушек, за исключением языкового – Наталья так никогда и не научилась хорошо говорить по-французски, что впоследствии стало для неё большой проблемой в светском обществе Петербурга, где, в том числе и по этой причине, она не была принята.
Главным результатом “ликбеза”(чего следовало ожидать) стало страстное взаимное чувство молодого учителя (Рылееву было тогда 22 года) к младшей из его учениц (Тевяшевой было 17) – надо сказать, сначала категорически не поддержанное родителями обоих влюблённых голубков. Родственники жениха считали, что невеста бедна и её содержание ему не под силу (его мать едва сводила концы с концами, а отец Рылеева , скончавшись в 1813 году в Киеве, оставил сыну киевский дом, на который был наложен арест вследствие судебного дела, возбуждённого генералом Сергеем Голицыным против Фёдора Рылеева – управляющего его имениями. Дело тянулось до 1838 года, и только дочка Кондратия Рылеева , Анастасия , смогла получить наследство своего деда – через 25 лет после его смерти, и через 12 лет после казни своего отца). Родители невесты тоже выражали сомнение в его способности устроить судьбу их дочери (простыми словами – он был голодранцем без каких-либо карьерных перспектив в будущем). Впрочем, в июне 1818 года Рылеев получил долгожданное согласие матери на брак. От отца невесты, который проявил твёрдость в своём отказе, декабрист получил согласие очень экстравагантным способом: поднёс заряженный пистолет к своему виску и пообещал застрелиться на его глазах, если тот не отдаст за него свою дочь. Старик сдался – впрочем, поставив последним условием свадьбы отставку с военной службы жениха. В декабре 1818 года Рылеев вышел в отставку, 22 января 1819-го в Острогожске состоялась свадьба, а 23 мая 1820 года у Рылеевых родилась дочь Анастасия . Осенью того же года семья окончательно переехала в северную столицу.
Однако, несмотря на то, что в основе отношений Рылеева и его жены была искренняя взаимная любовь, отразившаяся во многих стихотворениях поэта («Н. М. Тевяшовой», «Извинение перед Н. М. Т.», «Акростих», «Триолет Наташе» и других), их семейная жизнь, особенно для Натальи Михайловны , оказалась очень несчастливой.
Во-первых, деньги, которые добывал Рылеев , его семье, по-видимому, не доставались. К тому же бесследно исчезли 15 тысяч рублей (более чем приличная сумма по тем временам, на эти деньги можно было купить небольшое поместье с землёй и крепостными), полученные Натальей Михайловной в качестве приданого. Рылеев , будучи успешным финансистом и издателем, в частной жизни был самым настоящим скопидомом. Наличных денег супруге он почти не давал, семья жила «в кредит». После смерти мужа Наталья Михайловна ещё долго выплачивала долги портному, кузнечному мастеру, столяру, владельцам фруктовой и съестной лавок, аптекарю и учительнице дочери.
Во-вторых, Рылеев никогда не отличался супружеской верностью, и его жена об этом знала. Окончательно отношения в семье испортились в конце 1824 года. По-видимому, одной из главных причин охлаждения поэта к супруге явилась смерть в сентябре 1824 года их годовалого сына Александра . В светских и литературных кругах столицы ходили упорные слухи, что Рылеев «не живет дома, что он часы своих досугов посвящает не супруге, а другим» . В глазах современников он «не слыл отличным семейным человеком», «казался холоден к семье». Последние утверждения совершенно справедливы, и вполне объясняются тем обстоятельством, что сам Кондратий Фёдорович никогда не знал родительской ласки и внимания, не жил в любящей, счастливой семье. Дело в том, что его мать отдала своего единственного сына (причём позднего, ей самой было почти 40 лет, когда он родился, её мужу исполнилось 50) на обучение в 1-ый кадетский корпус в С.-Петербурге в возрасте всего лишь 4,5 лет (!), сделав, таким образом, сиротой при живых родителях – что, безусловно, оказало самое серьезное (негативное) влияние на формирование его характера и взглядов. Впоследствии Рылеев часто упрекал свою мать в том, что она слишком рано “лишила его родительских ласк” – главным образом для того, чтобы тянуть из неё деньги. Но дело в том, что уже где-то через два-три года после его рождения семья родителей Рылеева практически распалась. По очень пикантной причине. Анастасия Матвеевна Рылеева стала любовницей незаконнорожденного сына своего мужа, Петра Малютина . Брат Кондратия по отцу был намного старше него, между ними была разница около 23 лет. В отличие от их общего отца, который не добился успеха в карьере, а своих 15 крепостных, полученных в наследство, “прогулял” ещё до рождения Кондратия , Пётр Малютин был успешен и богат. Именно благодаря его интимным отношениям с матерью декабриста последняя получила от него в подарок (который, однако, был оформлен как покупка) деревню Батово (современный Гатчинский р-он Ленинградской области). Отец Кондратия , которого традиционная историография рисует “семейным извергом и деспотом”, служил у своей жены и побочного сына управляющим (деревня была оформлена только на неё, что по тем временам, для замужней женщины, было очень красноречивым скандалом), а позже, получив после смерти своего родственника в наследство дом в Киеве (тот самый), навсегда уехал в Украину. Надо заметить, что для Рылеева отношения его матери со старшим братом никогда не были тайной. Более того – после того, как Пётр Малютин скончался (прокутив почти всё своё состояние) в 1820 году, Кондратий Рылеев стал любовником его вдовы, Екатерины Ивановны (1783- 1869), опекуном детей которой (своих племянников) он являлся после смерти брата.
Таким образом, будущий декабрист последний раз видел своего родного отца в возрасте около 4 лет, потом только переписывался с ним. Что же касается матери, то историки обратили внимание на очень показательный момент. Похоронена она на кладбище в селе Рождествено Царскосельского уезда Санкт-Петербургской губернии. Над могилой сын поставил памятник, хорошо сохранившийся до наших дней. На нем лаконичная надпись: «Мир праху твоему, женщина добродетельная. Анастасия Матвеевна Рылеева. Родилась декабря 11 дня 175 , скончалась июня 2 дня 1824» . Год рождения Анастасии Рылеевой , согласно надписи, состоял всего из трёх цифр. А значит, сам Рылеев не имел представления, в каком году родилась его мать.
Поэтому не удивительно, что Кондратий Фёдорович просто не умел жить семейной жизнью. Те шесть лет супружества, в котором он прожил до восстания на Сенатской площади (за исключением, разве что, первых полутора лет), супруги Рылеевы , в основном, проживали по отдельности. Декабрист либо сам часто уезжал из С.-Петербурга, либо оправлял надолго к кому-нибудь из родственников “в гости” жену с дочкой.
Мемуары современников полны описаний внешности Рылеева
, его мнений, поступков, стихов. Однако о его жене упоминается крайне редко, вскользь (кстати, не сохранилось ни одного её прижизненного изображения, да и были ли они). В глазах друзей и знакомых поэта она не была ни женой-единомышленницей, подобно Екатерине Трубецкой
, ни женой-другом, подобно Александре Муравьевой
, ни даже женой несчастной, романтической, покинутой ради «дела», подобно Марии Волконской
. Современники вспоминали Наталью Рылееву
то как женщину «нелюдимую»
, «уклонявшуюся от знакомств»
, то как «добрую, любезную»
хозяйку дома, которая «была внимательна ко всем»
и «скромным своим обращением»
внушала «общее к себе уважение».
Естественно, что о конспиративной деятельности Рылеева
его жена не имела никакого представления. Полной неожиданностью стали для нее события 14 декабря и последовавший затем арест мужа.
Воспоминания декабриста Николая Бестужева
содержат знаменитую сцену прощания супругов накануне решающих событий:
«Жена его выбежала к нам навстречу, и когда я хотел с нею поздороваться, она схватила мою руку и, заливаясь слезами, едва могла выговорить:
- Оставьте мне моего мужа, не уводите его - я знаю, что он идет на погибель…
Рылеев… старался успокоить её, что он возвратится скоро, что в намерениях его нет ничего опасного. Она не слушала нас, но в это время дикий, горестный и испытующий взгляд больших черных её глаз попеременно устремлялся на обоих - я не мог вынести этого взгляда и смутился. Рылеев приметно был в замешательстве, вдруг она отчаянным голосом вскрикнула:
- Настенька, проси отца за себя и за меня!
Маленькая девочка выбежала, рыдая
<Насте Рылеевой
было тогда пять лет>, обняла колени отца, а мать почти без чувств упала к нему на грудь. Рылеев положил её на диван, вырвался из её и дочерних объятий и убежал».
Всегда находившаяся в тени своего супруга, не принятая в светском обществе, одинокая и, в сущности, никому не нужная Наталья Рылеева вдруг получила всеобщий интерес и внимание от совершенно посторонних людей именно в результате ареста и последующей казни своего мужа – не надо забывать, что никто из повешенных 13-го июля 1826 года в Петропавловской крепости не был женат и не имел детей, кроме Рылеева .
Важным для Рылеевой оказалось 19 декабря 1825 года – в этот день она, удрученная арестом мужа и своим полнейшим неведением о том, где он и что с ним, отправила на высочайшее имя прошение: «Всемилостивейший государь! Я женщина, и не могу ни знать, ни судить, в чем именно и в какой степени виновен муж мой; знаю только то и убеждена в сердце, что восприемлющим образ Божий на земли, паче всего, свойственно милосердие. Государь! убитая горестию, с единственною малолетною дочерью припадаю к августейшим стопам твоим; но, не дерзая просить о помиловании, молю об одном только: повелите начальству объявить мне, где он, и допускать меня к нему, если он здесь. О, государь! коль теплыя моления вознесу я тогда ко Всемогущему о долголетнем и благополучном твоем царствовании» .
И хотя на это прошение «высочайшаго соизволения… не последовало» , несколько часов спустя в её квартире в доме Российско-американской торговой компании (как секретарь этой организации, Кондратий Рылеев имел там служебное жильё) появился чиновник, доверенный человек члена Следственной комиссии по делу декабристов, князя Александра Голицына (который был покровителем Кондратия Рылеева в начале его издательской деятельности, и хорошо знал его лично – собственно, именно он, наняв будущего декабриста в качестве своего “пиар-агента”, дал старт его литературной карьере), и сообщил убитой горем Наталье Михайловне о намерении государя оказать ей финансовую помощь.
Голицыну же было сообщено: «Она (Наталья Рылеева) предается неутешной скорби, которую разделяет с нею одна пожилая приятельница <подруга её матери>; других же знакомых не имеет. Со слезами благодарности выслушала она о милосердствующем внимании государя императора. На сделанный же вопрос, не имеет ли в чем нужды, по изъявленному Его величеством Соизволению на оказание ей пособия, отвечала, что у ней осталось еще 100 рублей после мужа, что ни о чем не заботится, имея одно желание увидеться с мужем, о чем подала всеподданнейшую просьбу лично Его императорскому величеству в 12 часов утра; и за то уже благодарит Бога и государя, что получила письмо от мужа, но то ее печалит, что не знает, где он и что с ним будет. За сим снова предалась она скорби и слезам. Приятельница же её опасается болезненных оттого последствий» .
Вследствие этой записки, очевидно, попавшей в руки царя, Наталья Михайловна в тот же день получила «высочайше пожалованные» две тысячи рублей (большие деньги по тем временам) и разрешение переписываться с мужем. Через три дня после первого царского подарка ей была послана тысяча рублей от императрицы Александры Федоровны . В марте 1826 года Голицын уведомил Рылееву о том, что император «всемилостивейше пожаловать Вам соизволил единовременно две тысячи рублей ассигнациями». Итого пять тысяч рублей. Для сравнения: в царской армии того времени ГОДОВОЕ жалованье капитанов, штабс-капитанов, ротмистров и штабс-ротмистров составляло 400–495 руб. Подпоручики (а именно в таком звании уволился из армии Кондратий Рылеев ) получали в год от 236 до 325 рублей жалованья. Вслед за императором и Голицыным помощь Наталье Михайловне стали оказывать и частные лица – её положение беззащитной “жены государственного преступника” с 5-летней дочерью на руках было исключительно трогательным и даже романтичным, и вызывало искреннее сочувствие и сострадание у совершенно незнакомых Рылеевой людей. Смерть мужа сделала Наталью Михайловну ещё более «интересной» в глазах и верховной власти, и русского образованного общества. Сразу же после казни Николай I возложил на князя Голицына обязанность сообщать ему «о состоянии несчастной госпожи Рылеевой» , ставить в известность о её нуждах. На следующий день после повешения заговорщиков императрица-мать Мария Федоровна , жившая тогда в Москве и еще не получившая сведений о совершении казни, спрашивала князя Александра Голицына : «Вы писали, что жена Рылеева интересна; что теперь с этой несчастной?»
Вдове казнённого преступника была назначена пенсия – три тысячи рублей в год; с момента её второго замужества ту же сумму ежегодно получала дочь Анастасия . «Многие, вероятно, будут крайне удивлены, когда узнают, что государь сей в отношении семейства важнейшего из государственных преступников простер великодушие свое гораздо далее: вдова Рылеева, находившаяся тогда в весьма затруднительном положении, получила семь или шесть тысяч рублей вспомоществования; и не только дочь его, но и внука приняты были впоследствии первая – в Патриотический, а вторая – в Елисаветинский институты на счет сумм его величества» .
В 1829 году девятилетняя Анастасия Рылеева действительно была помещена на казённое содержание в Патриотический институт. В институт, куда Наталья Михайловна отдала дочь, принимались, согласно правилам, прежде всего дочери погибших на войне офицеров. На первых порах Анастасии Рылеевой пришлось нелегко. Одна из воспитанниц вспоминала впоследствии, что её появление в институте вызвало ропот, девочки почувствовали себя «несчастными»: «К нам, патриоткам, отдали дочь бунтовщика!» Но институтское начальство быстро смирило гнев юных патриоток. Воспитанниц убедили, что «царь милосерд, он простил, принял сироту на свое попечение» . А следовательно, «обижать ребенка-сироту» значило нарушать царскую волю, поступать непатриотично.
Следует отметить, что «милости» императора, Голицына и рядовых «верноподданных» не означали для Натальи Михайловны отречения от памяти мужа – собственно, этого от неё никто и не требовал. Уже 23-го августа 1826 года, на сороковой день после смерти Рылеева , она устроила у себя дома «поминальный обед», о котором прекрасно знали власти. Более того – молодая вдова знала, где именно похоронен её муж – несмотря на то, что место погребения казненных мятежников считалось страшной государственной тайной.
В конечном итоге Наталья Рылеева вернулась к себе на родину, в село Подгорное Острогожского уезда, к своей матери (её отец умер ещё в 1822 году), достаточно обеспеченной вдовой, причём с постоянным пансионом – который, хоть это и выглядит, мягко говоря, странно, её муж обеспечил ей своей смертью. В октябре 1833 Рылеева вышла замуж во второй раз – за острогожского помещика, поручика в отставке Г. И. Куколевского , переселившись в его имение Судьевку, верстах в 12 от Подгорного. В этом браке, судя по всему, Наталья Михайловна была намного счастливее, чем в браке с Рылеевым . У супругов было две дочери, из которых до взрослого возраста дожила одна – Варвара (1837-1865) – кстати, она в возрасте 17 лет вышла замуж за 21-летнего грузинского князя Константина Чавчавадзе , через год, в 18 лет, примерно в одно время, родила сына Семёна и овдовела. Наталья Михайловна скончалась 31-го августа 1853 года, в возрасте 53 лет – за три года до амнистии декабристам, позволившей тем из них, кто остался в живых, вернуться из Сибири.
Что касается единственной дочери Кондратия Рылеева , Анастасии (1820-1890) – после окончания Патриотического института она 31-го августа 1842, в 22 года, вышла замуж за отставного поручика Ивана Александровича Пущина . Молодожёны поселились в имении жениха, селе Кошелевке Тульской губернии. У супругов было девять детей, из которых дожили до взрослого возраста четверо. В 1858 году дочь Рылеева отыскал вернувшийся из Сибири друг её отца (и одноклассник Пушкина по Лицею), декабрист Иван Пущин – он остался должен Кондратию Рылееву 430 рублей серебром, и теперь вернул свой долг его дочери. В письмах друзьям об этой встрече он упоминал, что дочь была очень похожа на своего отца: «Она мне напомнила покойника быстротою взгляда и верхней частию лица – видно, женщина с энергией…»
Кондратий Рылеев и Анастасия Рылеева. Дочь, действительно, была очень похожа на своего отца.
ПОЛИВАНОВА (ВЛАСЬЕВА) АННА ИВАНОВНА (1807 – 1846)
. Одна из самых молодых декабристок – в 1825 году ей было всего 18 лет. Жена декабриста Ивана Юрьевича Поливанова
(1798/1799 – 5.09.1826), отставного полковника лейб-гвардии Кавалергардского полка. Члена петербургской ячейки Южного общества (1824), который участвовал в деятельности Северного общества.
Арестован в Москве – 28.12.1825, доставлен в Петербург на городской караул, 2.01.1826 переведен в Петропавловскую крепость («присылаемого Поливанова содержать под арестом»
) в №2 бастиона Анны Иоанновны, 30.1. показан в №8 Никольской куртины.
Осужден по VII разряду и по конфирмации 10.07.1826 приговорен в каторжную работу на 2 года, срок сокращен до 1 года – 22.08.1826. По рапорту доктора Элькана от 31.08.1826: «Содержащийся в здешней крепости в куртине между бастионом Екатерины I и Трубецкого в №15 лишенный чинов и дворянского достоинства Поливанов заболел сильными нервическими судорожными припадками при значительном расслаблении всего корпуса»
, отправлен в Военно-сухопутный госпиталь – 2.09.1826, где и умер. Похоронен на Смоленском кладбище.
О самой Анне Ивановне не известно практически ничего, кроме того обстоятельства, что весь период ареста и следствия по делу декабристов пришёлся на её первую беременность, которую она по этой причине переживала очень тяжело. Единственный сын декабриста, Николай , родился в июле 1826 года, вскоре после вынесения приговора декабристам, и лишился отца в возрасте двух месяцев отроду. Никакие подробности дальнейшей судьбы вдовы декабриста и его сына историкам не известны.
ТРУБЕЦКАЯ (ЛАВАЛЬ) ЕКАТЕРИНА ИВАНОВНА (1800 – 1854)
Дочь французского эмигранта, марсельского дворянина Ивана Степановича Лаваля
(Жан-Шарль-Франсуа де Лаваль де ла Лубрерьед
)(1761 – 1846), графа (возведён в звание королём Людовиком XVIII
в 1814 году в благодарность за многотысячный “кредит”, который предоставил ему отец декабристки). Приехав в Россию, сначала служил учителем в Морском кадетском корпусе, при императоре Александре I
был членом главного правления училищ. Позже служил в Министерстве иностранных дел и редактировал «Journal de St. Pétersbourg».
Со стороны матери, Александры Григорьевны Козицкой
(1772 – 1850), декабристка была внучкой киевлянина, представителя украинского шляхетского козацко-старшинского рода, Григория Васильевича Козицкого
(1724-1775), кабинет-секретаря Екатерины II
, и наследницы “мясниковских миллионов”, Екатерины Ивановны Мясниковой
(1746 – 1833), в честь которой она была названа. Прадед Трубецкой
, Иван Семёнович Мясников
(1710 – 1780) был старовером, симбирским купцом и богатейшим российским промышленником. Вместе с двумя своими шуринами (братьями жены) – Яковом
и Иваном Твердышевыми
– он владел 15 металлургическими предприятиями. Их заводы в конце шестидесятых – начале семидесятых годов XVIII века выплавляли 22-23 % меди и 12-13 % железа России. В непосредственном управлении Мясникова
находились чугуноплавительные и железоделательные предприятия. Кроме того, Мясников
владел суконными фабриками и мельницами в Симбирском наместничестве. Братья Твердышевы
умерли бездетными, оставив всё своё состояние младшей сестре – прабабушке Трубецкой
. Таким образом, четыре дочери Ивана Мясникова
(бабушка декабристки была самой младшей) стали наследницами восьми заводов (остальные были разрушены во время восстания Пугачёва) и 76 тысяч душ крепостных крестьян – самыми богатыми невестами Российской империи своего времени. При разделе имения бабушка Трубецкой
, Екатерина Ивановна
, получила Катав-Ивановский, Усть-Катавский, Архангельский медные заводы и Воскресенский горнодобывающий завод, которыми сама успешно управляла.
Дворец родителей Екатерины Трубецкой в центре С.-Петербурга, на Английской набережной. В этом доме она выросла. Сейчас в нём расположен Конституционный суд России.
Интересна история женитьбы родителей Екатерины Трубецкой
.
Её мать, влюбившись в своего будущего мужа, и слышать не хотела о других женихах. Но бабушка декабристки, Екатерина Ивановна
(дедушка к тому времени уже умер), воспротивилась столь неравному браку. Тогда влюблённая Александра
написала всеподданейшую просьбу и опустила её в специальный ящик, поставленный у дворца императора Павла I
.
Павел Петрович
пожелал разобраться в прошении и потребовал разъяснений от Екатерины Ивановны
. Та в качестве причины отказа на брак дочери сказала, что Лаваль
: «не нашей веры
<отец Трубецкой
остался католиком до конца своих дней>, неизвестно откуда взялся и имеет небольшой чин»
.
Резолюция императора была краткой: «Он христианин, я его знаю, для Козицкой
чин весьма достаточный. Обвенчать через полчаса»
.
Иван Лаваль
и Александра Козицкая
немедленно были обвенчаны в приходской церкви без всяких приготовлений. Александра Григорьевна
принесла мужу огромное приданое, около 20 миллионов, в том числе Воскресенский завод на Урале, которое её муж разумным управлением ещё приумножил. В общем и целом, это был очень счастливый брак, с которым, в конечном счёте, примирилась и бабушка Трубецкой
, завещав перед своей смертью в 1833 году её родителям приличную часть своего состояния. Шестеро детей этой пары (четыре дочери и два сына, Екатерина
родилась в Киеве, который для её матери был родным городом, и была первенцем у своих родителей) росли в любви и роскоши, не зная ни в чём отказа.
Со своим будущим мужем Екатерина Лаваль познакомилась в 1819 году в Париже (она с сёстрами и родителями подолгу жила в Европе), и там же вышла замуж за князя Сергея Трубецкого 16(28) мая 1820 года – венчание состоялось в русской православной церкви на улице Берри. Брак, безусловно, был заключён по любви. Жених был потомком великокняжеских и царских родов (по отцу Трубецкой был потомком великого князя Литовского Гедимина, а его мать происходила из грузинского царского рода). Невеста, хотя и была дочерью французского графа, с точки зрения снобов была весьма сомнительного происхождения, зато у неё было очень богатое приданое.
Екатерина Ивановна Лаваль. Портрет работы Сесиль Моудет. Париж, 1820. Картина написана незадолго до её замужества.
Для княгини Екатерины конспиративная деятельность её мужа не была тайной. Она лично была знакома со всеми его друзьями-заговорщиками, которые свободно обсуждали дела тайных обществ даже в её присутствии – особенно в последний год перед восстанием, на киевской квартире Трубецких . Но для неё был неприемлем террор и насильственные действия, она говорила Сергею Муравьеву-Апостолу : «Ради бога, подумайте о том, что вы делаете, вы погубите нас и сложите свои головы на плахе».
Екатерина Трубецкая первая из жён декабристов добилась разрешения отправиться за мужем в Сибирь. Трубецкой был отправлен закованным по этапу 23.07.1826, Екатерина Ивановна выехала из С.-Петербурга 27.07. Надо отметить, что её родители полностью поддержали и решение дочери разделить судьбу мужа, и потом, в Сибири, Трубецкие всегда были прекрасно финансово обеспечены благодаря заботе родных Екатерины Ивановны .
«Я, право, чувствую, что не смогу жить без тебя. Я все готова снести с тобою, не буду жалеть ни о чем, когда буду с тобой вместе.
Меня будущее не страшит. Спокойно прощусь со всеми благами светскими. Одно меня может радовать: тебя видеть, делить твое горе и все минуты жизни своей тебе посвящать. Меня будущее иногда беспокоит на твой счет. Иногда страшусь, чтоб тяжкая твоя участь не показалась тебе свыше сил твоих… Мне же, друг мой, все будет легко переносить с тобою вместе, и чувствую, ежедневно сильнее чувствую, что как бы худо нам ни было, от глубины души буду жребий свой благословлять, если буду я с тобою»
(Из письма Екатерины Трубецкой
мужу в Петропавловскую крепость, декабрь, 1825 г.)
В сентябре 1826 она прибыла в Иркутск, а мужа с партией ссыльных уже отправили в Нерчинские рудники, о чем она не знала. В Иркутске Трубецкая провела 5 месяцев, всё это время губернатор Цейдлер , по предписанию из Петербурга, уговаривал её вернуться назад, не давая подорожную для дальнейшего пути, угрожая после того, как она откажется от своего дворянского звания, отправкой вслед за мужем пешком в кандалах по этапу. Однако Екатерина Ивановна оставалась твердой в своём решении. Через некоторое время туда же прибыла и Мария Волконская .
Только в феврале 1827 года состоялась первая встреча Екатерины и Сергея Трубецких в Благодатском руднике. Вместе с Марией Волконской за 3 рубля 50 копеек они поселились в покосившейся хибаре со слюдяными окнами и дымящей печкой. «Ляжешь головой к стене – ноги упираются в двери. Проснешься утром зимним – волосы примерзли к бревнам – между венцами ледяные щели «. Через щель в тюремном заборе Екатерина Трубецкая увидела своего князя, в кандалах, худого и осунувшегося, заросшего бородой, в оборванном тулупчике – и упала в обморок.
Дом Трубецкой и Волконской в Благодатском руднике
Первые месяцы в Благодатском руднике были самыми тяжелыми для них. Каково было выросшей в роскоши во дворце женщине самой топить печку, носить воду, стирать белье, готовить еду, штопать одежду мужу. В сентябре 1827 декабристов перевели в Читу, где условия значительно облегчились. Для жен декабристов выстроили целую улицу деревянных домиков и назвали ее Дамской. А в 1829 году декабристам разрешили снять кандалы.
В 1830 году в семье Трубецких произошло важное событие, которого они, и, в первую очередь, Екатерина Ивановна , ждали почти десять лет. 2-го февраля у них родился их первый ребёнок, дочь Александра . До этого, на протяжении девяти лет, их брак оставался бесплодным. Никакие самые лучшие врачи, в том числе и европейские, не могли помочь Трубецкой забеременеть. Даже Баден-Баден со своими лечебными водами не дал никаких результатов. В Сибири же того времени был бум лечения различных болезней с помощью целебных источников – в переписке декабристов сохранилось очень много упоминаний об этом, и Трубецкая (на своё счастье) тоже отдала дань этой моде. Екатерина Ивановна , разумеется, никогда бы даже не узнала о лечебных сибирских водах, если бы её муж не был приговорён к сибирской каторге. В общем, это как раз случай из серии “Не было бы счастья, да несчастье помогло”.
Всего Трубецкая родила семерых детей, последнего ребёнка – в 44 года. Трое из них умерли в раннем детстве. А две дочери – Елизавета и Зинаида – имели “удовольствие” увидеть своими глазами советскую власть – первая умерла в 1918 году (в Симферополе), вторая – в 1924 (в Орле).
В конце 1839 г. истек срок каторги для Сергея Петровича . Трубецкие получили приказ выехать на поселение в с. Оёк в 30 верстах от Иркутска. Переезд на новое место был омрачен смертью младшего сына Владимира , который прожил всего год. Эта первая для четы Трубецких утрата ребёнка была особенно тяжёлой. Через год в Оёке они похоронили ещё одного сына, 5-летнего Никиту . Именно с этого времени здоровье Екатерины Ивановны стало вызывать опасения, да такие, что 28-го января 1842 года, опасаясь скорой смерти, Трубецкая даже написала завещание, в котором просила своих сестёр позаботиться о детях и муже.
Князь Сергей Трубецкой после возвращения из Сибири
В 1845 году, в результате постоянных прошений к властям матери Трубецкой , графини Лаваль , её семье было позволено постоянно жить в Иркутске – с тем, чтобы глава семейства время от времени приезжал к жене и детям из Оёка (посёлок находился в 30 верстах от Иркутска) – что, впрочем, оказалось всего лишь формальностью, и Трубецкие воссоединились в просторном двухэтажном доме в Знаменском предместье, который купила для них Александра Григорьевна Лаваль . Этот дом принадлежал ранее иркутскому губернатору Цейдлеру (да-да, тому самому, который задержал Трубецкую в 1826 году на 5 месяцев, пытаясь отговорить её от дальнейшего путешествия в Сибирь), и был расположен близ Знаменского монастыря, за рекой Ушаковкой, с обширным садом при доме. В 1908 году он сгорел во время пожара.
Дом этот вскоре стал известен в Иркутске и окрестностях благодаря безграничной доброте его хозяйки. Странники, бездомные, нищие всегда находили здесь приют и внимание. О том, что дом Трубецких всегда “набит слепыми, хромыми и всякими калеками” , писал декабрист А.Н. Сутгоф в письме к декабристу И.И. Пущину .
Дом Трубецких , как и дом Волконских , был настоящим центром встреч и общения декабристов, живших на поселении вблизи Иркутска. “Обе хозяйки – Трубецкая и Волконская – своим умом и образованием, а Трубецкая – и своею необыкновенной сердечностью были как бы созданы, чтобы сплотить всех товарищей в одну дружескую колонию” , – писал позднее в своих воспоминаниях воспитанник декабристов и частый гость в их домах, врач Н.А. Белоголовый . Даже сам генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев с супругой бывал в гостеприимном доме княгини, тем более, что его жена была француженкой по происхождению, что, безусловно, сближало её с наполовину француженкой Екатериной Ивановной .
Кроме заботы о детях, на плечах Трубецкой лежала забота о воспитанниках, которые как бы сами собой появлялись в её доме. В их семье воспитывалась дочь декабриста Михаила Кюхельбекера , Анна (1834 – ?). Вторая дочь М.К. Кюхельбекера , Юстина (1836 – ?), хотя и была определена в сиротский дом, большую часть времени проводила у Трубецких . У них же воспитывался сын ссыльнопоселенца А.Л. Кучевского , Фёдор , жила старшая дочь бедного чиновника Неустроева Мария , ровесница Саши Трубецкой , и ещё одна подружка старших девочек Трубецких , Анна (по неподтверждённым источникам – сестра декабриста Бечасного ).
В 1842 году две старшие дочери Трубецких
, хлопотами их бабушки Лаваль
(которая так никогда и не увидела своих внучек, как и они её) были приняты в только что открытый в Иркутске институт благородных девиц, который обе закончили с золотыми медалями.
Их младший брат, Иван
, был определён в иркутскую гимназию, где тоже учился с отличием – сказывалось прекрасное домашнее образование, которое дала своим детям Екатерина Ивановна
.
В 1845 году Трубецкие похоронили своего самого младшего, последнего ребёнка, годовалую дочь Софью , рождение которой значительно подорвало и без того слабое здоровье Трубецкой .В следующем году в Сибирь пришла весть о смерти отца Екатерины Ивановны , Ивана Лаваля . Эти события окончательно подкосили здоровье декабристки. Ревматические боли в суставах стали постоянными, у неё обнаружили грыжу, из-за которой она не могла самостоятельно ходить – её возили по дому и саду в деревянном кресле на колёсиках. После сообщения о смерти матери в 1850 году у Трубецкой диагностировали чахотку (туберкулёз).
В 1851 году в Иркутск приехал сын декабриста В.Л. Давыдова Пётр Васильевич (1825–1912), отставной поручик лейб-гвардии Конного полка, чтобы познакомиться с друзьями своих родителей, а 19 января 1852 года состоялась его свадьба с Елизаветой Сергеевной Трубецкой . Супружеский союз детей декабристов основал, таким образом, “декабристскую династию”.
Вслед за Елизаветой , 12-го апреля 1852 года, вышла замуж и старшая дочь Трубецких , Александра Сергеевна – за кяхтинского градоначальника Н.Р. Ребиндера (1810–1865). При первом сватовстве Ребиндеру было отказано. Он был вдовцом, вдвое старше своей избранницы, имел двенадцатилетнюю дочь от первого брака Надежду (1840 – ?), которая была всего на 10 лет младше своей предполагаемой мачехи. Однако Трубецкие видели в нём достойного, честного и благородного человека, сочувствовавшего идеям декабристов, что само по себе являлось в их глазах достаточной рекомендацией для того, чтобы принять его в свою семью. Я.Д. Казимирский писал И.П. Корнилову : «Градоначальник кяхтинский Ребиндер приезжал на днях сюда. Ещё молод, ваших лет. Вдовец и недурён собою, ловок, образован; очень деловой и благонамеренный человек, характера весьма сурьёзного, но в обращении весьма любезного» . После свадьбы супруги Ребиндер уехали в Кяхту.
Дочери Трубецких. Слева – Зинаида, в замужестве Свербеева. Справа – Елизавета, в замужестве Давыдова.
Трубецкой так описывал в письме к младшей сестре своей жены, Зинаиде Лебцельтерн (жене австрийского посла в России) её состояние после отъезда дочерей: “…Несмотря на то, что она желала их замужества и знала, что они счастливы, разлука с ними была ей очень тяжела… После отъезда Лизы она стала худеть, потом ночами стала появляться испарина, ревматические боли в лопатках, сухой кашель после прошлой весны, который с большим трудом удалось привести к отхаркиванию, и который свидетельствовал о поражении лёгких…”
Екатерина Ивановна Трубецкая скончалась ранним утром 14-го октября 1854 года, от рака лёгких. Ей было без малого 54 года, из которых 28 она прожила в Сибири. Похоронили её 17-го октября в ограде Знаменского монастыря, рядом с могилами её трёх умерших детей. На похоронах присутствовали все живущие в иркутской колонии декабристы и весь Иркутск во главе с генерал-губернатором Н.Н.Муравьёвым .
Через два года после её смерти, когда была объявлена амнистия декабристам, Сергей Трубецкой сначала отказался ею воспользоваться, чтобы вернуться в европейскую часть Российской империи – он не хотел навсегда оставлять могилу жены. Друзья и родные с трудом убедили его, всё-таки, покинуть Сибирь ради единственного сына – Ивану Трубецкому исполнилось 13 лет, как наследник своего отца (декабристу вернули все права дворянства, кроме княжеского титула, который, однако, получил его сын), ему было необходимо получить образование, соответствующее положению в обществе его семьи. Интересно, что после возвращения из Сибири Сергей Трубецкой вместе с семьёй своей дочери Александры Ребиндер осел в Киеве. За полгода до своей собственной смерти он похоронил свою старшую дочь – Александра Сергеевна умерла в июле 1860 года, в возрасте всего лишь 30 лет, от чахотки. Сам князь скончался 22-го ноября 1860 года, в возрасте 70 лет, на следующий день после дня рождения своей любимой жены.
PS. На заглавной иллюстрации – финальный кадр из фильма “Звезда пленительного счастья” (“Ленфильм”, 1975 год, режиссёр Владимир Мотыль), посвящённый судьбе декабристов и их жён.
Advertisements
Кондратий Фёдорович Рылеев родился 18(29)сентября 1795 года в селе Батово Софийского уезда Петербургской губернии.
Раннее детство
Отец - Фёдор Андреевич Рылеев.
Мать - Анастасия Матвеевна, урождённая Эссен.
Жилось семье не просто, т.к. Фёдор Андреевич любил жить «на широкую ногу» и промотал два имения. Если бы Батово не уступили Анастасии Матвеевне по низкой цене родственники, дело могло дойти до полной нищеты.
До Кондратия в семье умерло четверо детей и родители, чтобы сохранить слабенького здоровьем сына, по совету священника назвали его в честь первого встретившегося им человека в тот день, когда они поехали крестить мальчика. Им оказался бедный отставной солдат Кондратий, которого родители забрали с собой в церковь, как крёстного отца.
Отец был очень суровым человеком как по отношению к крепостным, так и по отношению к супруге. Мальчик боялся отца и часто плакал.
Чтобы избавить Кондрашу от домашних сцен, родственники Анастасии Матвеевны помогли устроить его в кадетский корпус в Петербурге.
В кадетском корпусе
Когда мальчику не было ещё и шести лет его привезли в Петербург. В январе 1801 года он был зачислен в «подготовительный класс» 1-го кадетского корпуса.
Жизнь в учебном заведении была очень нелёгкой. Старшие воспитанники часто обижали младших, и вечерами Кондратий часто плакал, уткнувшись головой в подушку. Кроме того, в больших, плохо отапливаемых спальнях всегда было холодно, а учащиеся спали под тонкими одеялами и зимой даже самые маленькие были одеты в тонкие шинели. Мальчик скучал по дому, по маме, но держался.
Проходили годы, и Рылеев постепенно привыкал к военному быту и муштре. Он учился не блестяще, но все важные для будущего офицера предметы старался изучать основательно. И конечно не было ему равных по литературе. Рылеев «оброс» множеством друзей, которые уважали его за исключительную честность и справедливость. Он стоически переносил все наказания и никогда не плакал под розгами. Бывало - принимал на себя и чужую вину.
В годы учёбы Кондратий пристрастился к чтению. Он читал всё, что можно было достать в библиотеке или у друзей, не один раз просил деньги на книги у отца. Но тот считал это глупостью и очень редко и неприязненно отвечал на письма сына.
Война 1812 года подняла в корпусе бурю патриотизма. Младшие ученики очень завидовали выпускникам, которые шли на фронт. Они тоже рвались на защиту отечества, следили за всеми новостями из действующей армии, жарко обсуждали поражения и победы русской армии и боялись, что не успеют стать в ряды тех, кто грудью защищает Россию.
В 1813 году умер главнокомандующий Кутузов, который смог развернуть «непобедимую» армию Наполеона прочь из России. Рылеев, как и все кадеты, был поражён смертью великого военачальника и написал по этому поводу свою оду «Любовь к отчизне». В его «литературной тетради» хранилось к этому времени уже несколько произведений о войне.
В феврале 1814 года дождался своего выпуска и Рылеев. Он был определён в 1 конную роту 1 резервной артиллерийской бригады.
Молодой прапорщик-поэт вступал в жизнь с мечтой о том, чтобы стать верным гражданином своей отчизны и если понадобится - без колебаний отдать за неё жизнь!
Заграничные походы
С весны 1814 года Рылеев участвовал в заграничных походах русской армии. Он побывал в Польше, Саксонии, Баварии, Франции и других странах, узнавал много новых людей, видел иную жизнь и иные нравы. Зная простой народ лишь по рассказам и книгам, Рылеев впервые увидел простых солдат рядом с собой. Он знал, что это были великие герои, изгнавшие врага из родной земли. Теперь же поэт увидел, насколько тяжело живут эти герои. Рылеев ужаснулся 25-летнему сроку службы простых солдат, безжалостному отношению к ним многих офицеров. В его душе возникло острое чувство жалости к простым людям, желание помочь. Рылеев стал мечтать о деле, которое он сможет организовать для защиты простых людей. Но пока ещё не представлял, как сможет это сделать.
Во время похода Рылеев узнал о смерти отца, который последние годы работал управляющим в богатом имении князей Голициных. После смерти Рылеева-старшего они заявили, что он остался им много денег и передали дело в суд. В результате судебного решения на Батово наложили арест, и мать Кондратия Фёдоровича до конца жизни осталась практически без средств к существованию.
Рылеев жалел свою мать, и как бы тяжело ни приходилось - никогда не просил у неё денег.
В Воронежской губернии
После возвращения в Россию (в 1815 году) роту, в которой служил Рылеев, командировали в Острогожский уезд Воронежской губернии. Здесь поэт оставался несколько лет. В Острогожске он познакомился со многими известными фамилиями уезда. Некоторые из них были родом с Украины и сохраняли в окружении русского народа свои исконные обычаи и привычки.
В Острогожске поэт много читал и думал, часто видел негативные стороны жизни простых людей. Именно здесь он полностью сформировал свои взгляды и устремления, развил лучшие стороны поэтического таланта.
Во время приездов в Подгорное Рылеев познакомился с семьёй местного помещика М.А.Тевяшова. Вскоре он стал учить его дочерей русскому языку и старшая из них, Наташа, очень понравилась поэту. В это время он пишет многочисленные мадригалы и посвящения в её честь: «Наташа, Амур и я», «Мечта» и другие.
Через 2 года он просит благословения у своей матери на брак. Анастасия Матвеевна соглашается, но при условии, если сын честно скажет родителям невесты о своей бедности. Тевяшовых не пугает бедность жениха, они дают своё согласие. В 1818 году Рылеев выходит в отставку, а в 1820 году Кондратий и Наталья венчаются.
После свадьбы родные и знакомые уговаривали поэта остаться с семьёй на Украине и жить счастливо и спокойно. Но он не хотел «убить» молодые годы бездарно. Душа его рвалась в столицу.
Переезд в Петербург. Служба в суде
Во второй половине 1820 года Рылеев переезжает в Петербург. Обосновываться «с нуля» оказывается очень сложно, но постепенно Рылеевы привыкают к новой жизни.
В октябре этого же года происходит восстание Семёновского полка, когда доведённые до отчаяния солдаты открыто выступили против издевательств нового командира. В результате весь полк был посажен в Петропавловскую крепость, затем простых солдат отправили на каторгу или в сибирские гарнизоны, а офицеров - в действующую армию с запретом выхода в отставку или получения каких бы то ни было наград.
Рылеев был поражён жестокостью подавления восстания и открыто выступил против всесильного Аракчеева - в журнале «Невский зритель» была напечатана его ода «К временщику». Это было первым произведением поэта, под которым он поставил свою фамилию полностью. Петербург оцепенел, поражённый безумной смелостью этого «младенца», вставшего против всесильного «великана». Благодаря амбициозности Аракчеева, не желавшего открыто признать в тиране себя, Рылеев остался на свободе. Но журнал был закрыт и всесильный вельможа затаил злобу. Успех оды заставил Рылеева более серьёзно взглянуть на своё творчество и его конечные цели. Поэт впервые понимает, что своими произведениями он также может бороться против самодержавия.
С января 1821 года Рылееву предлагают место заседателя в Петербургской палате уголовного суда. Он не отказывается, т.к. понимает, что эта работа поможет ему защищать простых людей. За время службы Рылеев создаёт себе заслуженную репутацию честного и неподкупного судьи.
В апреле этого же года Кондратий Фёдорович вступил в члены «Вольного общества любителей русской словесности». Председателем его был герой войны 1812 года Фёдор Николаевич Глинка, который открыто выступал за равные права всех людей. Соответственно, Рылеев нашёл в нём полного единомышленника. Членами общества были также будущий декабрист А.Одоевский, друзья Пушкина В.Кюхельбекер и А.Дельвиг, писатель А.Грибоедов и другие выдающиеся личности того времени. Со всеми, кто входил в общество у Рылеева складывались прекрасные дружеские отношения.
Всё больше поэт задумывается о том, как поднять и вдохновить молодёжь на борьбу с самодержавием? И самым лучшим кажется ему напомнить о героических подвигах героев прошедших веков. Так рождается идея рылеевских «Дум» - стихотворных рассказов из русской истории, ориентированных на современность.
В мае 1821 года Кондратий Фёдорович едет на некоторое время в Подгорное, посещает Острогожск и Воронеж. Здесь его посещает творческое вдохновение, и он пишет новые оригинальные произведения: «Пустыня», «На смерть Полины молодой», «Когда от русского меча» и др. В этот же период он начинает цикл «Дум», материал для которого берёт не только из исторических трудов, но и из местного народного творчества. Через воспевание героического прошлого родной страны Рылеев надеется «разбудить» передовую молодёжь, чтобы поднять её на борьбу за лучшее будущее простого народа.
Большинство «Дум» известно и сейчас, некоторые - практически стали народными песнями (например «Смерть Ермака»).
Всё ближе к трагедии
Осенью 1823 года Рылеев вступает в члены Северного общества (декабристов). Он счастлив все силы и талант отдавать на благо того дела, которое для него важнее всего. Часто возвращаясь с собраний вместе с Бестужевым, они много думают над тем, что ещё можно сделать для обновления России. Так рождается идея издания сборника-альманаха «Полярная звезда», которая будет пользоваться несомненным успехом до 1825 года. Здесь опубликуют свои лучшие произведения А.С.Пушкин, А.Дельвиг, П.Вяземский, В.Жуковский и множество других выдающихся писателей и поэтов того времени. На страницах «Полярной звезды» выйдут и лучшие произведения самого Рылеева - «Думы» и поэма «Войнаровский».
Весной 1824 года Рылеев перешёл в Российско-американскую компанию правителем канцелярии и поселился в большой квартире на набережной Мойки, где организовался своеобразный «штаб» Северного общества. В конце года Кондратий Фёдорович возглавил организацию. Он стал укреплять её новыми надёжными и полезными людьми, вдохновлять их своим примером. Теперь Рылеев уже не говорил о возможностях конституционной монархии, он проповедовал избрание новой формы правления государством - республиканской.
Этот год ознаменовался для поэта многими тяжёлыми событиями: в феврале он дрался на дуэли и был легко ранен, в июне умерла его мать, а в сентябре - сын, которому только что исполнился год.
Роковое восстание
В сентябре 1825 года Рылеев участвовал ещё в одной дуэли, но уже в качестве секунданта. Вместо того чтобы постараться примирить участников, он всячески раздувал их конфликт. Возможно, именно из-за этого дуэль закончилась гибелью обоих участников.
Начало декабря принесло для участников Северного общества неожиданное событие - умер Александр I. Декабристы планировали приурочить своё выступление к моменту смерти царя, но не думали, что это произойдёт так скоро.
Рылеев и руководители других декабристских организаций срочно стали готовить выступление. Оно было назначено на 14 декабря 1825 года. Руководителем был избран Трубецкой, которому Рылеев полностью доверял. И именно Трубецкой стал главным предателем.
Сам Кондратий Фёдорович, как лицо гражданское, мог только прийти на Сенатскую площадь и поддержать восставших. И он там был, а потом большую часть дня метался по городу, надеясь найти подмогу.
К вечеру к площади были стянуты правительственные войска, которых было вчетверо больше, чем восставших. Николай I отдал приказ стрелять «по мятежникам». Декабристы дрались до последнего, не веря в обещанное помилование. Вокруг площади была огромная толпа народа, которая сочувствовала восставшим и по первому зову могла встать в их ряды, но декабристы не поняли этого и умирали в одиночестве. Восстание было подавлено. Тех, кто остался в живых, арестовали и отправили в Петропавловскую крепость.
В эту же ночь пришли и за Рылеевым. Его допросили во дворце, затем отправили туда же, куда и всех заговорщиков.
В течение нескольких месяцев проходили допросы. Рылеев брал на себя все возможные «грехи», называл только тех декабристов, об аресте которых уже точно знал, всячески старался выгородить товарищей, говорил о своей непримиримой ненависти к царствующей фамилии.
Благодаря такой «правдивости» Кондратий Фёдорович оказался в числе пяти главных зачинщиков восстания, которых было решено повесить.
Приговор был приведён в исполнение 13(25)июля 1826 года в Петропавловской крепости. Предполагается, что казённые декабристы были захоронены на острове Голодай, но точное место их упокоения неизвестно.
Интересные факты о Рылееве:
Когда в детстве Рылеев болел, его мать горячо молилась Богу о выздоровлении сына. Ей явился ангел, который сказал, что мальчику будет легче умереть, чем получить такую судьбу. Когда она не согласилась, ангел оставил жизнь Кондратию, но показал матери, чем закончит жизнь её сын.
Поэт был в числе тех 3-х несчастных, под которыми оборвалась верёвка при повешении. Они провалились вглубь виселицы, были вытащены и повешены вторично.
В наши дни о.Голодай носит имя «Остров Декабристов».
Ни казни, ни смерти и я не боюсь:
Не дрогнув, умру за царя и за Русь!
, «Иван Сусанин», 1822
Среди важнейших вопросов человечества безответным останется, вероятно, главный: о тайном предназначении данной нам Богом жизни. Две даты начала и конца, украшающие кладбищенские кресты, являются лучшим и очевиднейшим доказательством того, что судьба неподвластна нашему представлению о ней, самым продуманным и выверенным планам, самоутвердившимся в общественном сознании мифам о личной свободе. Величайший русский поэт-вольнодумец Кондратий Федорович Рылеев, как никто другой, всей своей жизнью доказал, что свобода не в выборе пути, а в том - с Кем и как по нему пройти...
Многие читали рассказ его матери о том, как в младенчестве Коня смертельно заболел, и мать буквально выпросила, вымолила его у Бога, хотя видела зловещий сон, в котором была предупреждена об уготованной для ее сына виселице. Сам Кондратий Федорович, несомненно, знал итог своего жизненного пути, но нес свой Крест до конца: «Известно мне: погибель ждет того, кто первый восстает на утеснителей народа, - Судьба меня уж обрекла, но где, скажи, когда была без жертв искуплена свобода?» Даже в разговорах с друзьями и однополчанами Рылеев часто говорил про себя: «Кому быть повешенным, того не возьмет пуля». Действительно, он не погиб на войне под пулями, но стал жертвой иной войны. Войны духовной, войны многовековой и безпощадной против нашей великой самодержавной православной Родины.
Совсем скоро, 13 (26 по н.ст.) июля исполнится 185 лет со дня его трагической смерти на эшафоте под сенью сияющего золотом в питерском небе Ангела на шпиле Петропавловской крепости. Известно, что перед казнью священник Петр Мысловский сердечно прощался с осужденными. Когда он подошел к Рылееву, тот приложил его руку к своей груди и сказал: «Слышишь, отец, оно не бьется сильнее прежнего». При этом его последними словами были: «Батюшка, помолитесь за наши грешные души, не забудьте моей жены и благословите дочь». Рылеев был одним из трёх несчастных, под кем верёвка оборвалась. Господь как будто бы противился его казни, но приговор все же был повторно приведен в исполнение.
На месте этой трагедии сегодня стоит памятный обелиск, воздвигнутый еще в годы богоборческой власти, с целью закрепить в народе миф о «декабристах-предвестниках мировой революции», якобы пробудивших демонов-могильщиков русской империи. Нам настолько усердно с малых лет промывали мозги, что до сих пор мало кто понимает разницу между декабристами и октябрятами. Честно говоря, и ваш покорный слуга - не исключение, и мне понадобилось сорок лет, чтобы увидеть Петропавловский эшафот с другой, не искаженной апологетами марксизма-ленинизма, стороны.
Самое интересное, что в этом не было моей воли. «Совершено случайно» мне было суждено провести детство в доме, расположенном на пересечении улиц Пестеля и Рылеева, в непосредственной близости от красивейшего Спасо-Преображенского собора. В детских воспоминаниях я часто вижу себя гуляющим и сидящим на металлической ограде возле особняка Рылеевых, в котором когда-то заседало тайное «Северное общество». Что-то мистическое и притягательное было в этом месте, но загадке еще долго предстояло быть неразгаданной.
С годами тема декабристов стала все более настойчиво проникать в мою жизнь. Рылеев напоминал о себе неожиданными встречами, беседами, публикациями, и, даже, названием теплохода, везущего паломников на Соловки. Не отдавая себе отчета в том, почему я это делаю, в качестве любимого места для прогулок в отрочестве мною был избран сквер на Кронверкском валу Александровского парка. Именно там, где ранним утром 13 (26) июля 1826 года Павел Пестель, Сергей Муравьев-Апостол, Кондратий Рылеев, Михаил Бестужев-Рюмин и Петр Каховский горячо молились перед смертью, целовали крест священника и восходили на эшафот для встречи с Вечностью.
В то время у подножия обелиска еще лежали сломанная шпага и порванная цепь. Позже, в перестроечные времена, их, по-видимому, «приватизировали» на металлолом. Тогда вся страна не только воровала, но и рвала на себе цепи коммуно-большевистской идеологии. Те, кто хотел, успели прозреть и задуматься о причинах всех наших общенародных бед, осознать величие былой России, оккупированной и оболваненной ныне ворами-олигархами под знаменами либерал-демократии. Без царя в голове думающие люди оставались недолго, Питер митрополита Иоанна (Снычева) через покаяние вновь возрождался в самодержавном Духе. Так я стал убежденным монархистом и в глубине души меня даже мучил стыд за свою необъяснимую духовную привязанность к масонам-декабристам.
И правда, возможно ли православному человеку, любящему святого Царя-мученика Николая Второго, всех царственных мучеников, и искренне верящему в грядущего православного Государя, испытывать непроизвольные симпатии к господину Рылееву, в обвинительном заключении которого сказано: «Умышлял на цареубийство; назначал к совершению оного лица; умышлял на лишение свободы, на изгнание и на истребление Императорской фамилии»?
Оказавшись с этой болью в очередной раз на месте повешения декабристов, я был потрясен открывшейся передо мной картиной. Рядом, буквально в нескольких метрах, на большом дереве, нависшем над протокой, раскачивалась на «тарзанках» группа подростков. Надо ли пояснять пронзительную глубину ассоциации, веревками соединившей современность с видениями из далекого прошлого?!
Господи, почему ты привел меня сюда, зачем? - вновь вырвалось из сердца к небесам. И ответом был голос: «Мы хотим, чтобы ты попросил прощения у Государя за нас». Я не шизофреник, поверьте. Даже справка, соответствующая из военкомата имеется. В прелести, конечно, как и все мы, вскормленные, к сожалению, не на живительном молоке Матушки-Церкви, а на искусственной смеси партийно-медийной массовой лжи. Впрочем, кто ныне не поврежден грехом, пусть первым бросит в меня слова обличения...
Мне, как и многим, известны пророчества о грядущем Царе, но неведомо когда они исполнятся; и будет ли вообще народ наш когда-либо достоин православного царствия. Однако, если по воле Божией, тот, кому предопределено Покаянием и Преображением возродить Святую Русь, прочтет эти строки, то посмертная воля казненных декабристов будет исполнена. И пусть их просьба о прощении станет еще одним призывом к всенародному покаянию, без которого ничего в нашем безнадежном существовании не изменится к лучшему, и мы все скоро вымрем под звуки торжествующей лезгинки и визг жертвенных баранов на столичных улицах.
Впрочем, этому еще предстоит свершиться, а тогда, изумленный услышанным, я не мог вместить в себя всей глубины покаяния первых цареборцев. И лишь потом, покопавшись основательно в газетных архивах, обнаружил немало прижизненных свидетельств глубочайшего катарсиса, пережитого бывшим масоном и заговорщиком Рылеевым. Покаяние это было лично принятого императором Николаем Первым. Известно, что после допроса у Государя, Кондратий Федорович получил высочайшее дозволение на переписку и свидание с женой. Ещё во время следствия Николай I прислал жене Рылеева огромную по тем временам сумму - 2 тысячи рублей помощи, а затем императрица прислала на именины дочери ещё тысячу. Царь продолжил свою заботу о семье Рылеева и после казни, и жена его получала пенсию до вторичного замужества, а дочь - до совершеннолетия. В письмах мужу Наталья Михайловна Рылеева сообщала: «Друг мой! не знаю, какими чувствами, словами изъяснить непостижимое милосердие нашего Монарха. Наставь меня, друг мой, как благодарить Отца нашего Отечества...». На обороте этого письма рукой самого Кондратия Рылеева набросано: «Святым даром Спасителя мира я примирился с Творцом моим. Чем же возблагодарю я Его за это благодеяние, как не отречением от моих заблуждений и политических правил? Так, Государь, отрекаюсь от них чистосердечно и торжественно; но чтобы запечатлеть искренность сего отречения и совершенно успокоить совесть мою, дерзаю просить Тебя, Государь! будь милостив к товарищам моего преступления. Я виновнее их всех; я, с самого вступления в Думу Северного общества, упрекал их в недеятельности; я преступной ревностью своею был для них самым гибельным примером; словом, я погубил их; через меня пролилась невинная кровь. Они, по дружбе своей ко мне и по благородству, не скажут сего, но собственная совесть меня в том уверяет. Прошу Тебя, Государь, прости их: Ты приобретешь в них достойных верноподданных и истинных сынов Отечества. Твое великодушие и милосердие обяжет их вечною благодарностью. Казни меня одного: я благословляю десницу, меня карающую, и Твое милосердие и перед самой казнью не престану молить Всевышнего, да отречение мое и казнь навсегда отвратят юных сограждан моих от преступных предприятий противу власти верховной».
Неизвестно было ли передано императору Николаю I это письмо. Но слова из него почти полностью повторяют услышанное мною возле обелиска на месте казни декабристов. Может быть, действительно пришло время понять и простить? И поставить, наконец, на месте казни декабристов вместо масонского обелиска православный Крест?.. Ведь, как говорит народная мудрость, дверь покаяния открыта для всех, и искренне жаль, что наша власть и народ, увы, предпочитают ныне иные двери, за которыми много валюты, но нет спасения.
Полагаете, что преувеличиваю? Но скажите тогда, кто из нынешней молодежи, сидящей с пивом на ближайшей автобусной остановке, способен вспомнить хотя бы имена казненных декабристов? А кто из них способен написать письмо, подобное прощальному письму Рылеева?.. Увы, мы потеряли значительно больше, чем можем даже вообразить. Так пусть же рылеевские строки пробудят наши мертвые души.
Вот это письмо, написанное в камере накануне казни.
«Бог и Государь решили участь мою: я должен умереть и умереть смертию позорною. Да будет Его святая воля! Мой милый друг, предайся и ты воле Всемогущего, и он утешит тебя. За душу мою молись Богу. Он услышит твои молитвы. Не ропщи ни на него, ни на Государя: ето будет и безрассудно и грешно. Нам ли постигнуть неисповедимые суды Непостижимого? Я ни разу не взроптал во все время моего заключения, и за то Дух Святый дивно утешал меня.
Подивись, мой друг, и в сию самую минуту, когда я занят только тобою и нашею малюткою, я нахожусь в таком утешительном спокойствии, что не могу выразить тебе. О, милый друг, как спасительно быть христианином. Благодарю моего Создателя, что Он меня просветил и что я умираю во Христе. Ето дивное спокойствие порукою, что Творец не оставит ни тебя, ни нашей малютки. Ради Бога не предавайся отчаянью: ищи утешения в религии. Я просил нашего священника посещать тебя. Слушай советов его и поручи ему молиться о душе моей...
Ты не оставайся здесь долго, а старайся кончить скорее дела свои и отправиться к почтеннейшей матушке, проси ее, чтобы она простила меня; равно всех своих родных проси о том же.../.../... Я хотел было просить свидание с тобою, но раздумал, чтобы не расстроить тебя. Молю за тебя и за Настеньку, и за бедную сестру Бога и буду всю ночь молиться. С рассветом будет у меня священник, мой друг и благодетель, и опять причастит.
Настиньку благословляю мысленно Нерукотворным образом Спасителя и поручаю тебе более всего заботиться о воспитании ее. Я желал бы, чтобы она была воспитана при тебе. Старайся перелить в нее свои христианские чувства - и она будет щастлива, несмотря ни на какие превратности в жизни, и когда будет иметь мужа, то ощастливит и его, как ты, мой милый, мой добрый и неоцененный друг, ощастливила меня в продолжение восьми лет. Могу ль, мой друг, благодарить тебя словами: они не могут выразить чувств моих. Бог тебя наградит за все. Почтеннейшей Прасковье Васильевне моя душевная искренняя, предсмертная благодарность.
Как считается рейтинг◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды
Биография, история жизни Рылеева Кондратия Фёдоровича
Кондратий Фёдорович Рылеев, русский поэт и декабрист, родился 18 (29) сентября 1795 года в небольшом имении отца Батово Санкт-Петербургской губернии. Отец был дворянином, служил управляющим имения Голицыных. Кондратий Рылеев поступил в Первый Петербургский кадетский корпус по настоянию матери в 1801 году. Он был выпущен из корпуса в 1814 году.Военная служба
Рылеев К.Ф. вышел из корпуса артиллерийским офицером и был направлен в армию, которая была в заграничном походе. Рылеев побывал в Швейцарии, в Германии и во Франции. В 1817 году он был переведён на службу в Россию, в Воронежскую губернию. Аракчеевские порядки в России стали тяготить его.
Отставка и гражданская служба
Рылеев К.Ф. вышел в 1818 году в отставку в чине подпоручика. Он женился по любви и стал жить с семьёй в Петербурге с 1820 года, поступив на службу заседателем Петербургской уголовной палаты. Жена Наталья Михайловна, в девичестве Тевяшева, была дочерью воронежского помещика. В семье было двое детей – дочь и сын, который умер в младенческом возрасте. После первого места службы Рылеев устроился главой канцелярии российско-американской компании. Среди дворянства гражданская служба не была популярна, поэтому Рылеев старался облагородить своё служение борьбой за справедливость и гуманными поступками. По своим политическим взглядам Рылеев был романтическим утопистом, пламенным патриотом. По словам современников, это было помешательство на свободомыслии и равенстве.
Литературная деятельность
Склонность к сочинительству привела Рылеева в "Вольное общество". Начинал писать Рылеев как переводчик. Он перевёл стихотворение "Дума" польского поэта Глинского. Перевод вышел в издании типографии Императорского Воспитательного Дома. В 1820 году Рылеев написал сатирическую оду "К временщику". Стала знаменитой его поэма "Смерть Ермака". Часть этой поэмы была положена на музыку, став популярной песней. При жизни вышли только две книги: поэма "Войнаровский" и книга "Думы". Рылеев рассматривал свои литературные произведения как гражданский долг, а не как художественное творчество, что отличало его от всех остальных поэтов того времени. Все герои его произведений были борцами за свободу.
ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Переписка с и Бестужевым
Дружеская переписка с и Бестужевым была по поводу литературного творчества и не носила политического характера. А.А. Бестужев, тоже декабрист, вместе с Рылеевым издавал литературный альманах под названием "Полярная звезда". В этом альманахе они издавали произведения , Вяземского, Дельвига и других литераторов. Альманах выходил в период 1823-1825 годов.
Масонская ложа
Рылеев был членом масонской ложи, называвшейся "К пламенеющей звезде".
Деятельность в обществе декабристов
Рылеев вступил в ряды "Северного общества" декабристов в 1823 году, его принимал Пущин И.И. Кондратий Рылеев был в наиболее радикальном его крыле и фактически возглавлял общество. Первым массовым выступлением общества декабристов были похороны Чернова, которые вылились в массовую демонстрацию. Чернов был убит на дуэли с аристократом Новосильцевым. Конфликт произошёл по причине социального неравенства участников дуэли. Чернов выступил защитником чести своей сестры. Новосильцев обещал жениться на ней, но отказался от женитьбы по настоянию родни, так как Чернова не была ему ровня по происхождению. Смертельно ранены были оба участника дуэли. Они погибли от ран спустя несколько дней.
Суть идеи Рылеева была в том, что декабристы должны были собрать Учредительное собрание и на нем избрать новую власть в России. Он не придавал значения спорам декабристов о конституционной монархии. Что касается судьбы монархии, то Рылеев предлагал вывести царскую семью за границу. Для решения судьбы царской семьи Рылеев пытался организовать в Кронштадте управу "Северного общества" среди флотских офицеров, но этого ему сделать не удалось.
Роль Рылеева в момент восстания декабристов
Рылеев стал главным организатором восстания декабристов. Перед днём восстания, во время междуцарствия, декабристы собирались на набережной Мойки, где жила семья Рылеевых. Это был удобный метод конспирации, так как Рылеев был болен ангиной и его приходили навещать. Будучи под следствием, он взял всю вину на себя, старался оправдать товарищей. Рылеев не был военным, поэтому не мог быть активным участником восстания, хотя и приехал утром на Сенатскую площадь. Затем он весь день провёл в поисках подмоги восставшим, ездил по полкам. Вечером этого же дня он был арестован.
Казнь Рылеева
По законам государства декабристы, покушавшиеся на жизнь царя, должны были подвергнуться казни четвертованием. Такой способ казни был заменён повешением. Казнь состоялась 13.07.1826 в Петропавловской крепости. Рылеев был в числе повешенных вторично, когда верёвка оборвалась. Он сказал краткую речь перед вторым повешением: проклята, мол, та земля, где ни составить заговора не умеют, ни судить, ни даже вешать. Известно, что все декабристы похоронены на острове Голдай.
Судьба семьи Рылеева после его казни
Жена получала пенсию до своего замужества после казни мужа. Дочь Рылеева также получала пенсию до своего совершеннолетия.
Судьба произведений Рылеева
Был запрет на книги Рылеева, поэтому издания распространялись русской эмиграцией за границей. Некоторые книги нелегально распространялись на территории РИ. В 1860 году произведения распространялись в эмиграции Герценом и Огарёвым. Книги выходили в Лондоне, Лейпциге и Берлине.
о произведениях Рылеева
Писал Рылееву довольно жесткую и беспощадную правду о его творчестве. Великий русский поэт писал в письме к Рылееву, что в его поэме "Вещий Олег" нет ничего русского, национального, кроме имён. Все поэмы, по мнению