По мнению большинства дореволюционных, а также современных исследователей и историков Смутное время началось с неправомерного и незаконного избрания в 1598 году Земским собором Бориса Годунова. А закончилось все, когда в 1613 году был положен конец кризису и началась та пора в российской истории, когда на престоле оказалась династия Романовых.
В этих размышлениях о данном событии, начавшемся в начале XVII века был положен конец гражданской войне, а именно, ее активной фазе в России.
В данной работе, можно опереться на труды самых авторитетных ученых в области изучения данной тематики, например академик С.Ф. Платонов, автор работы «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI - XVII вв.(Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время)».
В учебниках по истории принято было писать со ссылкой на одного из бояр, участника собора, что Михаила Романова избрали на Соборе лишь потому, что «Миша Романов молод, разумом ещё не дошёл и нам будет поваден». Конечно, реальность ситуации в области выборов в стране, оказавшейся на грани потери государственности, были куда более сложной.
Романовы - русский боярский род, правивший в России около 300 лет. Я считаю, что именно род Романовых заложил основу дальнейшего развития государства, определил его направления и его дальнейшую судьбу. Но, по моему мнению, важная основа их правления не то, как они правили, а то, как становились на царство.
Началось все это в 1613 году, когда была необходимость избрания нового царя. Для этого было несколько причин: начавшаяся в последние годы правления Бориса Годунова, Смута очень сильно потрясла основополагающие Московского государства, а также сильно сократила население от постоянных ратных дел, разбоев, голода и мора.
Михаил Фёдорович (12.07.1596-13.07.1645) - первый царь из династии Романовых. Он сын боярина Ф.Н. Романова - будущего патриарха Филарета, двоюродного брата царя Фёдора Иоанновича, последнего из династии Рюриковичей. Михаил Романов был избран на царство 21 февраля и принял престол 14 марта 1613 года.
По мнению историка Н.И. Костомарова, Михаилу Федоровичу Романову на соборных выборах больше всего помогла родственная связь Романовых с предыдущей династией. Такого же мнения придерживался и видный русский историк В.О. Ключевский.
Также, позже по поводу выборов, В.О.Ключевский сказал: «Хотели выбрать не способнейшего, а удобнейшего». На мой взгляд, это изречение достаточно хорошо подтверждает положение дел в то время, поскольку на Земском соборе важную роль играло не только положение в обществе, но и правильные знакомства. Именно поэтому один из величайших князей Рязанского рода, а именно князь Пронский не смог стать царем - многие на Земском соборе даже понятия не имели, кем он был. Я думаю, что новый царь, должен был не только укрепить государство и поднять его с колен, но и стать символом, надежной опорой русскому населению, которому этого так не хватало. Поэтому личность должна была быть знакома, что бы даже в самых отдаленных территориях государства представляли кандидата, которому доверилось русское боярство.
Таким образом, лишь двое кандидатов боярского списка имели шансы взойти на престол - Д. Трубецкой и Д. Пожарский. Всячески они пытались застраховаться от выдвижения новых кандидатов. Шуйских, разгромленных еще в 1610 году, в расчет уже не брали, шансы И.А.Голицына также были не велики, его дядя пребывал в польском плену, что кардинально меняло решение собора в отношении его. Лишь последнюю кандидатуру не смог перейти никто - кандидатуру Михаила Романова.
На Земском соборе под давлением собравшихся кандидатуры Трубецкого и Пожарского были заблокированы. Михаила же поддерживали казаки, бояре, считавшие его молодым, неопытным и легкоуправляемым.
В то же время, сам отец Михаила Федоровича был против кандидатуры сына на престол и говорил: «Вы не хорошо сделали, - сказал Филарет Желябужскому, - меня послали от всего государства послом просить Владислава, а сына моего государем выбрали. Могли бы выбрать и другого, кроме моего сына. За это вы передо мною неправы, что сделали так без моего ведома». Посол сказал ему: «Царственное дело ничем не останавливается, хотя бы и ты был у нас, - так и тебе нельзя было бы переменить этого. На то воля Божия. Сын твой сам не хотел этого». Тогда Филарет, обратившись к Сапеге, сказал: «Вот, говорят, сын мой очутился государем не по моему хотению, да и как было это сделать моему сыну? Он остался после меня молод, всего шестнадцати лет!»
Поляки ни за что не соглашались сноситься с новоизбранным царем Михаилом. Московское правительство отправило еще в Польшу князя Воротынского, но и тот не мог устроить примирения.
В своей книге «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» Н.И. Костомаров подробно описывает не только период царствования Михаила Федоровича Романова, но и обстоятельства, при которых он взошел на престол государства.
В российской истории было довольно мало примеров, когда новый государь вступал на престол при таких очень печальных обстоятельствах, при каких был избран шестнадцатилетний Михаил Федорович Романов. Война была не окончена с двумя государствами, а именно, с Польшей и Швецией. Окраинами Московской державы владели именно эти два государства и они выставляли двух претендентов на московский престол - двух важных соперников новоизбранному царю. Третьего соперника ему провозглашала казацкая вольница в Астрахани в лице малолетнего сына Марины, и Заруцкий во имя его затевал выдвинуть турок и татар на окончательное разорение Московского государства. Ждали также еще и третьего соперника в габсбургском доме. Посланник Юсуф в 1612 году, когда проезжал через Московское из Персии, виделся с Пожарским в Ярославле, и, когда услышал от него жалобы на очень плохое состояние Московского государства. Юсуф решил, что было бы совсем неплохо, если бы московские люди пожелали и выбрали на престол российский цезарского брата Максимилиана.
Как говорят на это князь Пожарский отвечал, если бы цезарь дал своего брата на Московское государство, то московские люди приняли бы его с огромной радостью. Когда об этом узнали в Германии; император прислал князю Пожарскому похвальное слово; но Максимилиан, отговорился своим почтенным возрастом, в следствии чего он отказывался от русского престола. Императорский посланник прибыл в Москву с грамотою к боярам, в то время как уже избран был Михаил, и предлагал боярам в цари другого императорского брата. Это обстоятельство сильно встревожило новое правительство, и царь отправил послов в Австрию с таким объяснением: мы никогда этого не слыхали, да и в мысли у бояр и воевод и всяких чинов людей Московского государства не было, чтобы выбирать государя не греческой веры.
Если князь Пожарский так говорил, то он поступал без совета всей земли, а может быть и так, что ваш посланник Юсуф или переводчик сами это выдумали, чтобы выманить деньги у своего государя.
Таким образом, мнения В.О. Ключевского и Н.И. Костомарова сходятся воедино и отражают общим смыслом причины избрания Михаила Романова на престол как хорошую родственную связь с предыдущей династией.
Существуют также и другие мнения историков, писателей, публицистов на данный вопрос.
Например, писатель и публицист В.Е.Шамбаров в своей книге излагает другую точку зрения по вопросу причин избрания Михаила Федоровича Романова на престол. Он пишет: «В январе 1613 г. стали съезжаться делегаты на Земский собор. Приглашались выборные от всех сословий: дворян, духовенства, посадских (горожан), стрельцов, казаков, черносошных и дворовых крестьян. Собор открылся после трехдневного строгого поста и молебнов -- чтобы Бог вразумил делегатов сделать правильный выбор. В принципе кандидатура осталась одна -- Михаил Романов. Василий Голицын находился в плену, Мстиславский себя дискредитировал. Байку о том, будто Романова выдвинули бояре, поскольку он «мал да глуп», пустил в свое время Костомаров со ссылкой на П.И. Мельникова, якобы видевшего такое письмо. Но Мельников потом это опроверг, а эта легенда осталась. Именно бояре, на самом деле, выступали против Михаила Романова. Но и между собой они не смогли договориться, поэтому стали рассматривать кандидатуру шведского Карла Филиппа. Эти споры не понравились в то время служилым и казакам. Поэтому, пользуясь этим, стали появляться другие кандидаты.
Очень активно вел свою избирательную кампанию Трубецкой. Иакже было немало сторонников Воротынского и Черкасского. История о том, что князь Пожарский метил в цари, на самом деле была всего лишь очередной клеветой и откровенным злословием. Князь Пожарский хорошо понимал, что его не выберут, а избыточным честолюбием не страдал. Даже в те моменты, когда ему приходилось подписываться в грамотах ярославского Земского совета, он уступал место более родовитым, а сам подписывался, чуть ли не десятым. Также он уступил номинальное первенство и Трубецкому. Тем более, что после несчастного случая, а именно ранения в область головы, князь Пожарский болел «черной немочью», и эти ужасные приступы надолго выводили его из строя. Но представляется любопытным, что возникший разброд Земский собор преодолел беспрецедентным решением -- отправить всю Боярскую думу «на богомолье». И без нее выработалось первое общее постановление -- не искать на царство иноземцев.
В этот важный момент для Романовых открылась прямая дорога к престолу. К их партии примкнули родственники, такие как, Черкасские, Лобановы, Троекуровы, Михалковы, Вешняковы, Шереметевы. Поддержали их Троице-Сергиев монастырь, казаки, дворяне, купцы. После размежевания гражданской войны Михаил Федорович Романов устраивал всех еще и тем, что не принадлежал ни к одному лагерю, и не имел личных счетов ни с кем. Его отца Филарета казаки с уважением вспоминали по пребыванию в Тушине. Славу Филарету снискала и мужественная позиция в смоленском посольстве. И 7 февраля на заседании собора предложения об избрании Михаила были поданы с нескольких сторон: от служилых города Галича, от донского атамана Межакова, от келаря Троицы Палицына и калужского купца Судовщикова. Так и состоялось предварительное избрание».
Таким образом, В.Е.Шамбаров считает, что бояре были против избрания М.Ф.Романова, они хотели выдвинуть на престол шведа Карла Филиппа. Среди бояр и казаков появились разногласия. В конечном итоге, все сошлись во мнении, что Романов не принадлежит ни к одному лагерю и ни с кем не имеет личных счетов, поэтому М.Ф.Романов и оказался на престоле.
Я считаю, что данное мнение имеет место быть, но придерживаюсь другой точки зрения. На мой взгляд, более правдоподобно звучит версия в которой бояре и казаки, посчитав Михаила Романова молодым и легкоуправляемым, поддержали его кандидатуру. Также, рассмотрев влияние смутного времени на русский народ, скорее всего людям хотелось избрать такого лидера, который мог бы стать опорой и настоящим символом государственной власти.
Мнение другого историка и писателя В.Н. Балязина основывается на том, что причины избрания Михаила Романова на престол состоят в следующем:
- -После Лжедмитрия и самовластного Василия Шуйского по всей земле началось непослушание, самовластие рабов и осада городов;
- -Филарет томился в польской неволе, и как раз в этот момент, в 1611 году произошло народное ополчение, которое освободило Москву от поляков;
- -Стало просто необходимо выбрать царя;
- -Михаила Романова избрали лишь потому, что ждали, скоро вернется Филарет и продолжит руководить государством;
- -Через шесть лет после избрания Михаила Романова, возвращается Филарет и тотчас же становится патриархом. Это сделало его не только духовным, но и светским владыкой России. При нем Михаил Романов был лишь номинальным царем. Только после кончины всемогущего патриарха в 1633 году Михаил стал полновластным, самодержавным государем.
На мой взгляд, данное мнение является актуальным, поскольку избрание молодого Михаила Романова на престол, чрезвычайно выгодно. Таким неопытным человеком можно было легко управлять, навязывать свою волю и совершать от его руки то, что нужно другим. Этим же и воспользовались вначале бояре и казаки, а потом и сам Филарет.
Род Романовых принадлежит к числу древнейших из семей московского боярства. По летописям, первый наиболее известный представитель этой фамилии был Андрей Иванович, имевший прозвище Кобыла, в 1347 году он находился на службе у Великого Владимирского и Московского князя Симеона Ивановича Гордого.
Романовы подверглись опале при правлении Бориса Годунова. В 1600 году по доносу дворянина Бертенева начался розыск, служившего казначеем у Александра Романова -- дяди будущего царя. Бертенев донес, что семейство Романовых хранят у себя в казне волшебные коренья, с намерением «испортить» (умертвить колдовством) царскую семью. Из дневника польского посольства следует, что отряд царских стрельцов совершил вооруженное нападение на подворье Романовых. Вслед за нападением, последовал арест братьев Романовых. Сыновья Никиты Романовича: Фёдор, Александр, Михаил, Иван и Василий были пострижены в монахи и сосланы в Сибирь в 1601 г., где большинство из них погибли
Лжедмитрий I, желая на деле доказать родство с домом Романовых, в 1605 году вернул из ссылки оставшихся в живых членов фамилии. В тот момент были возвращены Фёдор Никитич (в монашестве Филарет) с женой Ксенией Ивановной (в монашестве Марфа) и детьми, и Иван Никитич. С осени 1602 года он несколько лет жил в Клинах (ныне Владимирская область, Юрьев-Польский район), в имении своего дяди Ивана Никитича, а после свержения Шуйского и прихода к власти Семибоярщины оказался в Москве, где и находился всё то время, пока город осаждали русские ополченцы. После освобождения Москвы осенью 1612 года Марфа Ивановна с сыном Михаилом поселились сначала в костромской вотчине Романовых, селе Домнине, а затем укрывались от преследования польско-литовских отрядов в Ипатьевском монастыре в Костроме. По версии известного советского историка, профессора А. Л. Станиславского, известного специалиста по истории русского общества 16-17 вв., важную роль в воцарении Михаила сыграло великорусское казачество, вольные великорусские люди, вольности которых царь и его потомки отбирали всеми возможными способами.
Мать Михаила Романова, к тому времени уже будучи инокиней Марфой, очень переживала за сына и всячески уговаривала его не вступать на российский престол. Эта тяжелая ноша, на ее взгляд, была очень непростая для Михаила. Он и сам долго раздумывал и не знал как ему поступить в сложившейся ситуации. Когда к Марфе обратился с прошением архиепископ рязанский Феодорит, Марфа все-таки согласилась на то, чтобы ее сын занял российский престол.
Поскольку молодой Михаил был достаточно неопытен в государственных делах, вплоть до 1619 года государством фактически правили Марфа и ее родственники.
Об этом периоде историк Н. И. Костомаров говорит следующее: «Близ молодого царя не было людей, отличавшихся умом и энергией: все только одна рядовая посредственность. Прежняя печальная история русского общества приносила горькие плоды. Мучительства Ивана Грозного, коварное правление Бориса, наконец, смуты и полное расстройство всех государственных связей выработали поколение жалкое, мелкое, поколение тупых и узких людей, которые мало способны были стать выше повседневных интересов. При новом шестнадцатилетнем царе не явилось ни Сильвестра, ни Адашева прежних времен. Сам Михаил был от природы доброго, но, кажется, меланхолического нрава, не одарен блестящими способностями, но не лишен ума; зато не получил никакого воспитания и, как говорят, вступивши на престол, едва умел читать».
В дальнейшем, в 1619 году после освобождения из польского плена Патриарха Филарета, фактическая власть перешла в его руки, также носившего титул Великого государя. Государственные грамоты того времени писались от имени царя и патриарха.
Во время царствования Михаила Фёдоровича Романова были прекращены войны со Швецией (был заключен Столбовский мир 1617, по которому России были возвращены Новгородские земли) и Речью Посполитой (1634), возобновлены отношения с иностранными державами. В 1621 году специально для царя дьяки Посольского приказа стали готовить первую русскую газету -- «Вестовые письма». В 1631--1634 годы осуществлена организация полков «нового строя» (рейтарского, драгунского, солдатского). В 1632 году Андрей Виниус с разрешения Михаила Фёдоровича Романова основал первые чугуноплавильные, железоделательные и оружейные заводы близ Тулы.
Таким образом, мнение историка А.Л.Станиславского основывается на том, что молодого Михаила Федоровича Романова на престол выбрали вольные казаки. Это, по мнению историка, произошло из-за связи М.Романова с предыдущей династией. В этом мнение А.Л.Станиславского совпадает с мнениями историков В.О. Ключевского и Н.И. Костомарова. Рядом с Михаилом Романовым не было людей, которые имели бы грамотное представление о том, какая должна быть власть. Нам кажется, что именно поэтому, М.Романов казался многим малодушным, меланхоличным и легкоуправляемым. Как только он взошел на престол, фактически правление государством осуществляла его мать, а затем возвратился Филарет и продолжил управление. Мы считаем, что такое положение дел и создало впечатление о том, что Михаил Федорович Романов больше похож на марионетку в умелых руках кукловода. Но, все же, ощутив свою власть после смерти Филарета, Михаил Федорович Романов смог утвердится в глазах народа как символ государственной власти.
В книге генерала М.К. Дитерихса можно найти следующие строки. «К Михаилу Федоровичу Романову никак нельзя было применять определения, что он был «выборный Царь», так как те действия, которые имели место на Земском Соборе 1613 г., совершенно не подходят к понятиям «о выборах», устанавливаемых Правилами и тенденциями современных «гражданских идей».
Споры во время Земского собора были сосредоточены на вопросе о том, кого же выбирать. А также на вопросе о том, кто может быть Царем на Руси соответственно тем идеологическим понятиям о царской самодержавной власти, которые имели место быть в то время в русском народе всей земли. Понятия эти обнимали собой элементы двух порядков - нравственного и религиозного. К числу первых Земским Собором были отнесены: первое: «Царем на Руси может быть только русский»; второе: «Царем может быть только родственник последней династии Ивана Калиты» и третье: «Царем может быть только тот, на ком единогласно сосредоточатся желания «всея земли». Элементы второго порядка, в сущности, доминировавшие над всеми вышеустановленными, определяли божественность взгляда народа на власть: «кого Бог даст», «кого Бог изберет».
Земские люди 1613 г., собравшись на «Обирание» государя, предоставляли «избрать» Царя Господу Богу, ожидая проявления этого «избрания» в том, что о Своем Помазаннике Он вложит в сердца «всех человецех... едину мысль и утверждение».
Единодушным избранием на царство Михаила Федоровича был завершен подвиг русских людей для спасения своей Родины, и в этом избрании они полностью проявили все лучшие стороны своего великого сердца.
Таким образом, М.К.Дитерихс считает, что Михаил Романов, не выбранный Земским Собором царь, он выбран простыми людьми, как посланник Бога на Земле. Наше мнение отчасти совпадает с мнением М.К.Дитерикхса. Мы считаем, что люди искали спасение в новом государе, они верили и надеялись на то, что с приходом к власти «наместника Бога», их жизнь изменится. Эта мыль среди людей того времени особо актуальна, поскольку им ничего больше не оставалось в тяжелых условиях смуты, как довериться Богу и ждать, что на престол взойдет такой самодержец, который избавит государство от муки и восстановит жизненный уклад всего населения.
В то же время Н.А.Лавровский тоже в своих работах рассматривал причины избрания М.Ф.Романова на престол.
В Москве, в октябре 1612 года, оставшийся без поддержки со стороны основных сил гетмана Ходкевича, гарнизон войск Речи Посполитой капитулировал.
В выборе нового царя появилась необходимость после освобождения столицы. Во многие города Руси из Москвы были отправлены грамоты от имени самих освободителей Москвы --князя Пожарского и Трубецкого. Также, дошли сведения о тех документах, которые были отправлены в Соль Вычегодскую, Псков, Новгород, Углич. Эти грамоты, датированные серединой ноября 1612 года предписывали приехать в Москву представителям из каждого города до 6 декабря. Но выборные представители долго съезжались из разных концов России.
Некоторые земли (например, Тверская) были полностью разорены и сожжены дотла. Кто-то отправлял по 10-15 человек, а кто-то направлял в Москву всего одного представителя. Срок открытия заседаний Земского Собора был перенесён с 6 декабря на 6 января. В полуразрушенной Москве осталось всего одно здание, которое способно было вместить всех выборных. Это был Успенский собор Московского Кремля. Численность собравшихся в тот знаменательный день колеблется по разным оценкам от 700 до 1500 человек.
Помимо Михаила Романова в 1613 году на российский престол, претендовали как представители местной знати, так и представители правящих династий из соседних стран. Среди последних кандидатами на престол были:
- -Польский королевич Владислав, сын Сигизмунда III
- -Шведский королевич Карл Филипп, сын Карла IX
Среди представителей местной знати выделялись следующие фамилии. Как видно из приведённого списка, все они имели серьёзные недостатки в глазах избирателей.
- -Голицыны. Этот род происходил от Гедимина Литовского, однако отсутствие В. В. Голицына (он был в плену в Варшаве) лишало этот род сильных кандидатов.
- -Мстиславские и Куракины. Представители этих знатных русских родов подорвали свою репутацию в следствии сотрудничества с властями Речи Посполитой Воротынские. По официальной версии наиболее влиятельный представитель этого рода, И. М. Воротынский подал самоотвод.
- -Годуновы и Шуйские. И те, и другие являлись родственниками ранее правивших монархов. Род Шуйских, кроме того, происходил от Рюрика.
Однако родство со свергнутыми правителями таило в себе определённую опасность: взойдя на престол, избранники могли увлечься сведением политических счётов с оппонентами.
Дмитрий Пожарский и Дмитрий Трубецкой. Они, бесспорно, прославили свои имена во время штурма Москвы, но не отличались особой знатностью.
Кроме того, рассматривалась кандидатура Марины Мнишек и её сына от брака с Лжедмитрием II.
Согласно официально признанной в эпоху правления Романовых (и позднее укоренившейся в советской историографии) точке зрения, собор добровольно, выражая мнение большинства жителей России, принял решение об избрании Михаила Федоровича Романова на престол, согласуясь с мнением большинства.
Первоначально участники собор решили не выбирать царём из Литвы и Швеции "с их детьми и Маринку с сыном, равно как всех иноземных государей", а "выбирать из московских и русских родов". Затем участники собора стали обсуждать вопрос, кого же избрать "из русских родов" и решили "избрать царя из племени праведного... блаженной памяти Феодора Ивановича всея Руси" - его племянника Михаила Федоровича Романова. Такое описание работ Собора повторялось многократно, вплоть до начала 20 века. Этой позиции придерживались, в частности, крупнейшие российские историки 18-20вв.,а именно Н. М. Карамзин, С. М. Соловьёв, Н. И. Костомаров, В. Н. Татищев и другие.
Другой историк А.Н.Сахаров в своих работах выдвигал мнение по поводу причин избрания на престол Михаила Романова следующие мысли: После почти полутора десятилетий внутренних раздоров и бесчинств иноземцев россияне, объединив усилия, изгнав интервентов из Москвы, ничего больше не желали, как успокоения земли. Для этого нужно было избрать царя.
Разгорелись споры о том, кого же выбрать. Самым подходящим по знатности считался князь Василий Васильевич Голицын. Но его, как и Филарета, держали в плену предусмотрительные поляки. Остальные кандидаты - люди способностей отнюдь не выдающихся.
А.Н.Сахаров в своих мыслях ссылается также на В.О.Ключесвского. «Московское государство, -пишет Ключесвкий,- выходило из страшной Смуты без героев; его выводили из беды добрые, но посредственные люди. Князь Пожарский был не Борис Годунов, а Михаил Романов - не князь Скопин-Шуйский. При недостатке настоящих сил дело решалось предрассудками и интригой».
После всех проведенных споров, разыгравшихся волнений и несогласий победила кандидатура шестнадцатилетнего Михаила Федоровича Романова. Однажды, по рассказу одного хронографа, какой-то галичский дворянин подал на соборе письменное мнение о Романове: он ближе всех по родству с прежними царями. Среди делегатов говорили и о том, что будто бы сын Грозного, умирая, завещал престол Федору Никитичу Романову, отцу Михаила, теперь монаху и польскому пленнику; что патриарх назвал Михаила как возможного преемника. В литературе распространено мнение, что решение собора в пользу Романова предопределила позиция казаков. И, конечно, она сыграла свою роль.
Еще одно, очень интересное мнение по поводу причин избрания на престол Михаила Федоровича Романова принадлежит Алексею Константиновичу Толстому, писателю, поэту и драматургу. Его как и многих мучили вопросы: Были какие-то условия, ограничивающие власть М.Романова при избрании его на престол? Был ли он действительно самодержцем или исполнял роль только лишь конституционного монарха?
Об этом, хотя история и не молчит, но внятно все, же не отвечает: очень уж много неясностей в сюжете о некоей «записи», которую якобы дал боярам юный кандидат на престол, да и весь этот сюжет существует фрагментарно и содержит множество противоречий.
Впрочем, даже если не пытаться делать какие-либо выводы, можно иметь некоторое представление о данной проблеме.
Начинается она с сообщения, которое записал, имея в виду московских бояр, псковский летописец -- современник избрания (февраль 1613 г.) и венчания (июль 1613 г.) Михаила на царство: Царя же не ставили ни во что и не боялись его, поскольку был он еще дитя. Еще и обольстили: когда его на царство посадили, взяли с него клятву, чтобы вельмож и бояр не казнить, даже если повинны будут в преступлении, но посылать в заточение: вот что окаянные придумали. А если вдруг кого-то заточат, то бояре и вельможи смогут подать ходатайство друг о друге перед самим царем и смогут склонить его настоятельно к наказанным проявить великую царскую милость.
Здесь, как мы видим, речь идет не о конституции, а лишь о некоторых гарантиях, которые хотели иметь «лучшие люди» России, доверяя молодому Михаилу Федоровичу Романову практически абсолютную власть.
У бояр и вельмож несомненно были основания для опасений, поскольку: среди них не было ни одного, кто бы не присягал «тушинскому вору» -- Лжедмитрию II -- или польскому королевичу Владиславу, избранному русским царем в 1610 г. Большинство же клялось в вечной верности и тому, и другому...
Кроме того, за время Смуты, каждый из русский людей,-- бояре исключения не составляли, -- успел совершить множество разнообразных деяний, которые без особой натяжки могли быть квалифицированы теперь как государственная измена, так что подстраховаться каждому из них не мешало. Да и общепринятым представлениям о царской власти отмеченное псковским летописцем ограничение совсем не противоречило.
Еще в период становления Московского государства серьезная «опала» высокопоставленного человека предусматривала судебное разбирательство в боярской думе или на соборе. Как представляется, именно эту практику с пеной у рта отрицал только Иван Грозный, со своим:
«Мы своих холопов жаловать вольны и казнить вольны».
Не казнили -- по крайней мере, официально, -- бояр ни Федор Иоаннович, ни Борис Годунов, а Василий Шуйский специально отказался от этой меры при своем избрании:
«...И поволил я, царь и великий князь всея Руси, целовать крест на том, что мне, великому государю, всякого человека, не осудя истинным судом с боярами своими, смерти не предать, вотчин, дворов и животов (имущества) у братии его, у жен и детей не отнимать, если они с ним в мысли не были...»
Именно об этом вспоминает второй по значимости источник -- беглый подьячий Посольского приказа Григорий Котошихин:«Нынешнего царя (т.е. Алексея Михайловича) обрели на царство, а письма на себя он не дал никакого, что прежние цари давали, и не спрашивали, потому что разумели его гораздо тихим, и потому наивысше пишется самодержцем и государство свое правит по своей воле. ...А отец его, блаженный памяти царь Михайло Федорович, хотя «самодержец» писался, однако без боярского совета не мог делать ничего».
Ориентируясь на основы логики, можно предположить, что «прежний царь» -- Михаил -- не только давал на себя «письмо», то есть некое письменное обязательство, но и обязывался в нем ничего не делать «без боярского совета». То есть без боярского разрешения собственной воли практически не оставалось.
Другое дело, написано это более чем через 50 лет, в Швеции и, надо полагать, как и в Псковской летописи, на основании домыслов и слухов. Действительно, Котошихин, по своему служебному положению, вряд ли мог держать в руках такой документ. Не исключено, что таким образом он просто обосновывал известную «тихость» первых Романовых.
Думается, что политэмигрант всё же ничего не придумывал, так как почти так же мыслил и историк Василий Татищев, писавший уже в следующем веке: «Царя Михаила Федоровича, хотя избрание было порядочна всенародное, да с такой же записью (какая была взята с царя Шуйского), через что он не мог ничего учинить, но рад был покою».
Здесь нужно отметить как минимум два обстоятельства.
Первое состоит в том, что, многие утверждения Татищева не находят подтверждения в источниках, так что трудно понять, где он передает известные только ему тексты, а где -- просто сообщает свои умозаключения.
Второе обстоятельство состоит в том, что Василий Никитич был страстным поборником сословного ограничения монаршей власти, и ему было возможно, впав в добросовестное заблуждение, принять желаемое за действительное и распространить известную историю с Шуйским на его преемника.
В подтверждение версии о существовании «уговора» часто приводится и широко известная выдержка из утерянного письма Федора Ивановича Шереметева к князю Василию Васильевичу Голицыну:
«Выберем Мишу Романова, он молод и еще глуп».
Именно в таком виде записал ее Н.И.Костомаров со слов видевшего подлинник послания П.И.Мельникова. Другому историку -- Барсукову -- всё тот же Мельников позже процитировал текст несколько по-иному:
«Выберем-де Мишу Романова, он еще молод и разумом еще не дошел, и нам будет поваден».
Не касаясь вопроса о том, насколько такое разночтение ставит под сомнение само существование указанного документа, который часто называют апокрифическим, отметим, что смысл цитаты ни в коей мере не свидетельствует в пользу предположения о данной Михаилом «записи». Способствуя избранию «Миши» в связи с его личными качествами («молод и глуп»), совершенно не обязательно было связывать его еще и какой-то клятвой. С другой стороны, претендент, по «молодости и глупости» мог «письмо» и подписать.
Такая точка зрения нашла наиболее яркое подтверждение в трудах В.О.Ключевского, который пишет: «Ничего не стоило связать слабодушного Михаила подобными клятвенными обязательствами, особенно при содействии его матери, инокини Марфы, своенравной интриганки, державшей сына в крепких руках. Трудно только решить, была ли при этом взята с Михаила присяжная запись: повесть (псковская) умалчивает о записи, говоря только о присяге. Первые годы Михайлова правления оправдывают мысль о такой сделке».
Сходного мнения, хотя и с некоторыми особенностями, придерживался С.М.Соловьев: «Есть известие, что бояре взяли с нового царя такую же запись, какую дал Шуйский... Другое известие говорит, что Михаил обязался не казнить вельмож смертью, а наказывать только заточением. Но судьба Шеина противоречит этому известию, а судьба родных Шеина противоречит и первому известию. Значит, если и была взята запись, то имела силу только в начале царствования... Ни в каких формах и выражениях мы не замечаем перемен в понятиях о значении великого государя: послы по-прежнему противополагают значение государя в Московском государстве значению, какое имели короли в Польше; соборы созываются очень часто царем Михаилом, ибо это явление было необходимо по тогдашнему состоянию общества... На этих частых соборах мы не видим никакой перемены в отношениях земли к государю».
Здесь стоит пояснить, что состоявшаяся казнь боярина Михаила Шеина -- героя обороны Смоленска -- была явлением экстраординарным. Воевода, посланный отбирать у поляков Смоленск, он попал в окружение, и когда он не получил помощи, ничего не оставалось как только капитулировать. Произошло это в 1634 году. Вместе с Шеиным был казнен и другой полководец -- Василий Измайлов. Близких родственников осужденных -- вопреки версии о «записи» -- действительно сослали. Впрочем, все эти репрессии вполне могли быть санкционированы боярами, которых Шеин, отправляясь в поход, сильно обидел.
В приговоре по его делу было однозначно сказано:
«Ты, Михайла Шеин, из Москвы еще на государеву службу не пойдя, когда был у государя на отпуске (прощальной аудиенции), целуя руку, перечислял свои прежние заслуги с большой гордостью, говорил, что эти заслуги больше, чем у твоих товарищей -- бояр. Говорил ты, будто твои братья бояре, в то время как ты служил, многие за печью сидели и сыскать их было нельзя, и поносил своих товарищей бояр перед государем с большой укоризной...»
Ссылаясь на присягу, заступаться и как-нибудь защитить Шеина было некому, даже если эта присяга и существовала. Имелось, однако, в тексте приговора еще одно обвинение, которое -- до некоторой степени -- могло быть предъявлено чуть ли не всей боярской думе:
«Будучи в Литве в плену с 1613 года по 1619 год, целовал ты крест прежнему литовскому королю Сигизмунду на всей их воле... а теперь, будучи под Смоленском, изменой своей к государю и ко всему Московскому царству, а литовскому королю исполняя свое крестное целование, во всем ему радел...»
Из всего вышеизложенного нетрудно сделать вывод, что происшествие с осуждением и казнью Шеина, за которым последовала опала всех его родных и самых ближайших родственников, может толковаться и против версии об ограничении прав Михаила, и как этой гипотезе не противоречащий.
В той же степени этот вывод относится и к другой, особой, группе источников, которую составляют свидетельства иностранных авторов 18в.
Взятый в плен во время Северной войны швед Страленберг сообщал в 1730 году, что митрополит Филарет писал из польского плена Шереметеву. Он советовал выбрать царя из собственной среды, но не многосемейного и незамешанного в прежние ссоры, и обставить его избрание известными условиями. По словам Страленберга, письмо это, «как говорят, можно еще было видеть в оригинале у недавно скончавшегося фельдмаршала Шереметева, и из коего некто, его читавший, сообщил мне несколько данных». Собор остановился на Михаиле Романове, но Марфа, его мать, усиленно отклоняла избрание. Шереметев же, хотя наружно поддерживал ее, «но под рукой работал достаточно, чтобы привести дело к желанному исходу».
Страленберг также перечисляет условия, которые Михаил подписал перед коронованием:
- -Блюсти и охранять православную веру.
- -«Всё, что случилось с его отцом (Филаретом, который долгое время служил «Тушинскому вору»), забыть и простить, и не помнить ни о какой частной вражде».
- -Судить не по собственному усмотрению, а по закону, причем новых законов не создавать, а старых не отменять.
- -Ни войны ни мира по своему усмотрению не предпринимать.
- -Вотчины свои отдать или родне, или в государственную казну.
Через фамилию Шереметева известие Страленберга перекликается с уже известной нам по пересказу П.И.Мельникова перепиской об избрании «Миши», но нам следует помнить, что этот старинный боярский род был близок к кругу «верховников», которые как раз планировали предложить сходные условия императрице Анне.
Трудно отделаться от впечатления, что история столетней давности была откорректирована применительно к данному случаю.
Сходные с информацией Страленберга сведения содержатся в труде Фоккеродта и известных «Записках Манштейна», так что им часто отказывают в независимости.
Как бы то ни было, еще не нашлось ни реального подтверждения приведенных здесь доказательств, ни фактов, их категорически опровергающих.
21 февраля (3 марта по новому стилю) 1613 года Земский Собор избрал, или, как предпочитают выражаться монархисты, "поставил" царем Михаила Романова.
Началась самая продолжительная политическая эпоха в истории России, длившаяся 304 года и 9 дней.
11 июля того же года Михаил Федорович венчался на царство в Успенском соборе Кремля. 300-летний юбилей дома Романовых в 1913 году привязали к этой дате - не только потому, что летом праздновать сподручнее, но и потому, что, с религиозно-монархической точки зрения, божественное помазание важнее выборов.
Откуда пошла династия?
Романовы не принадлежали к Рюриковичам и вообще не могли похвалиться особой знатностью.
Их родоначальником является некий Андрей Кобыла, в начале XIV века приехавший в Московию из Восточной Пруссии и поступивший на службу к Ивану Калите. Достоверных сведений о его происхождении и прежних занятиях нет, а единственное письменное упоминание относится к участию в посольстве, ездившем в 1347 году из Москвы в Тверь за невестой для сына Калиты Симеона Гордого.
Кроме Романовых, от сыновей Андрея Кобылы произошли Шереметевы, Колычевы и другие аристократические роды.
В отличие от князей, его потомкам в XIV-XV веках не полагалось фамилии, и в исторических документах они фигурируют с отчествами и кличками.
Image caption Первый из РомановыхПрозвание "Романовы" возникло от имени боярина Романа Захарьина, имевшего дочь Анастасию и сына Никиту.
Анастасия Романова стала первой женой Ивана Грозного и родила ему двух сыновей: Ивана, убитого отцом в припадке бешенства, и Федора, унаследовавшего престол.
По единодушным отзывам современников, царица Анастасия имела на мужа большое и сугубо положительное влияние. Массового террора при ней Грозный не устраивал.
Этот брак сделал Никиту Романова и пятерых его сыновей большими людьми.
Во втором поколении Романовых самым способным считался средний брат Федор, отец будущего царя. Он читал на латыни, был в молодости великолепным наездником и первым щеголем на Москве, так что портные, вручая заказчикам готовое платье, приговаривали: теперь будете как Федор Никитич Романов!
После смерти Федора Иоанновича в 1598 году его двоюродный брат и тезка рассматривался как кандидат в цари наравне с Борисом Годуновым. Ходили разговоры, будто Федор Иоаннович оставил завещание в пользу Федора Романова. Следов документа не обнаружилось, но версия о "похищенном престоле" была широко распространена, особенно среди не любивших Годунова донских казаков.
Годунов опасался Романовых и в 1601 году жестоко с ними расправился. Четырех братьев сослали в холодные края, где трое из них вскоре умерли (по слухам, были тайно умерщвлены). Федора насильно постригли в монахи под именем Филарет, разлучив с семьей.
Направленный в Сийский монастырь следить за ним пристав Воейков доносил, что "инок Филарет", узнав о движении к Москве претендента на престол, которого одни историки называют Самозванцем, а другие уклончиво именуют "названным Димитрием", воспрянул духом, стал часто смеяться и говорить с монахами о том, "каков он вперед будет".
При названном Димитрии Федор Романов оказался в милости. Пути назад из монашества не было, зато его сделали митрополитом ростовским.
После переворота в мае 1606 года он неплохо поладил с Василием Шуйским, затем оказался в лагере "Тушинского вора" и поминал его при богослужении как "царя Димитрия".
В пику поддерживавшему Шуйского патриарху Гермогену "вор" объявил Романова предстоятелем Русской православной церкви.
Без одобрения вселенских патриархов акт все равно был нелегитимен, позднейшие Романовы, по понятным причинам, вспоминать о нем не любили, так что официально считалось, что Филарет стал патриархом лишь в 1619 году после возвращения из польского плена.
До своей смерти в 1633 году он фактически правил страной и писался наравне с сыном "великим государем".
Пертурбации Смуты
Image caption Федор Романов, он же патриарх Филарет, был незаурядной личностьюПосле низложения Василия Шуйского 17 июля 1610 года власть в Москве взяла Семибоярщина, предложившая шапку Мономаха польскому королевичу Владиславу.
В пребывании на троне иностранца по тем временам не было ничего необычного или дурного. Многие полагали, что оно лучше способствовало бы политической стабилизации, чем возведение на престол представителя одной из конкурировавших княжеских фамилий. На первых порах решение поддержал даже такой патриот и православный консерватор, как патриарх Гермоген.
Согласно договору, заключенному 17 августа Семибоярщиной и польским гетманом Жолкевским, Владислав должен был перейти в православие и править в согласии с боярами и выборными от земли. Принцу было всего 15 лет, живя в Москве, он быстро бы обрусел, а немного европейского влияния России не помешало бы.
Роковую роль сыграла позиция его отца, короля Речи Посполитой Сигизмунда. Фанатичный католик, он видел главную цель польской политики в навязывании Руси унии. Предложенные условия Сигизмунда не устроили. Он презрительно швырнул привезенный Жолкевским документ и заявил: "Я не допущу сына моего быть царем московским!"
Сигизмунд осадил Смоленск, то есть (если серьезно относиться к правам Владислава) отвоевывал территорию у сына и сам домогался царского венца.
Патриарх Гермоген и многие русские люди увидели в этом коварство и вероломство, а главное, угрозу для веры.
Русскую землю соединили для отпора внешнему врагу и для внутреннего устройства не государственные интересы, а интерес религиозный Василий Ключевский, историк
В конце 1610 года в королевский лагерь под Смоленском выехало "великое посольство" во главе с князем Василием Голицыным, в состав которого входил митрополит Филарет.
Сигизмунд стал настаивать, чтобы послы надавили на смоленского воеводу Шеина и заставили его сдать город, а когда те отказались, посадил их под домашний арест.
Филарета объявили "гостем" польского вельможи Льва Сапеги. Обращались с ним по-человечески, но вернуться в Москву он смог лишь 14 июня 1619 года, когда его сын царствовал уже шесть лет.
Выборы, выборы...
Image caption Михаил Федорович взошел на престол подросткомКогда ополчение Минина и Пожарского изгнало интервентов из Москвы, встал вопрос о восстановлении государственности. Тогда это означало, прежде всего, возведение на престол нового царя.
21 декабря 1612 года была послана "грамота во все города, чтобы отовсюду посылали лучших и разумных людей для избрания государя".
В 1677 году русский посол в Варшаве Тяпкин в своих записках насмехался над политическим устройством Речи Посполитой, в которой "что ни жбан, то пан", и восторгался порядками на родине, где "яко пресветлое солнце в небеси единый государь просвещается". Но построить "вертикаль власти" Романовым еще предстояло.
Михаил Федорович стал царем, как сказали бы сейчас, в ходе альтернативных выборов, обязавшись при этом править в согласии с Земскими Соборами и Боярской думой и знатных людей смертью не казнить. Договоренность не была закреплена на бумаге, однако при его жизни соблюдалась неукоснительно.
Современный историк Андрей Буровский убежден, что в первой половине XVII века у России имелась конституционно-демократическая альтернатива. Во всяком случае, ни в Англии, ни во Франции в то время народные представители королей не выбирали.
Собор рассматривал около 30 кандидатур, в том числе двух иностранцев: уже упоминавшегося Владислава и шведского принца Карла-Филиппа. Но после захвата Смоленска и оккупации Кремля народ отворотился от Польши и всего с ней связанного, а Карл-Филипп наотрез отказался переходить в православие.
Между претендентами развернулась самая настоящая, вовсе не бутафорская предвыборная баталия Андрей Буровский, историк
Боролись за избрание князья Голицын, Черкасский, Пронский. О Дмитрии Пожарском современники определенно утверждали: "Воцарялся, и стоило это ему в двадцать тысяч".
Князь Дмитрий Трубецкой "учреждаше столы честные и пиры многие для казаков, полтора месяца зазывая к собе во двор по все дни, чествуя, кормя и поя и моля их, чтобы ему быти на Руси царем".
Когда победил Михаил Романов, Трубецкой от огорчения "паде в недуг и лежа три месяца, не выходя из двора своего".
Сторонники Михаила Романова, со своей стороны, искали поддержки казаков, выражавших свое мнение на заседаниях Собора весьма шумно и бесцеремонно, и посылали в провинцию агитаторов.
"Всё как у людей": предвыборная пропаганда, борьба за голоса, лоббирование интересов!
Очевидно, что Михаила Романова выбрали не за личные достоинства и заслуги. На момент пострижения его отца в монахи ему было четыре года, ко времени избрания - 16 лет. Он воспитывался сначала родственниками, потом матерью, образования не получил и в 1613 году, по имеющимся данным, либо вовсе был неграмотен, либо читал и писал с трудом.
Часть историков, особенно советской школы, упирают на то, что бояре не хотели сильного царя, якобы говоря друг другу: "Выберем Мишу Романова, он молод и разумом не дошел".
Другие указывают, что за спиной юного претендента маячила тень влиятельного отца.
В народном воспоминании свежи были страдания семейства Романовых при Борисе. Пленение Филарета давало ему значение мученика за веру и русскую землю. Наконец, сохранились предания о царице Анастасии, жившей в лучшее время для русского народа, о Никите Романовиче, о котором говорили и даже пели в песнях, что он заступался за жертвы Иванова сумасбродства Николай Костомаров, историк
В пользу Михаила говорило родство с Иваном Грозным и Федором Иоанновичем, последними представителями древней династии, права которой на престол никто никогда не подумал бы оспаривать.
Могло сыграть свою роль и то обстоятельство, что Михаил и его отец в работе Собора не участвовали: Филарет находился в плену, будучи окружен ореолом страдальца, а Михаил оставался с матерью в Ипатьевском монастыре под Костромой.
Русская политическая культура была такова, что человек, активно рвущийся к власти, терял во мнении общества. Выигрышнее смотрелся тот, кто стоял в сторонке и заставлял себя упрашивать.
Андрей Буровский выдвигает еще одну версию: как ни парадоксально, на руку Михаилу были известные связи его отца с Димитрием-Самозванцем и Тушинским вором.
Большинство князей и бояр во время Смуты кому только не служили, беспринципно "перелетая" из одного лагеря в другой. На фоне, скажем, безупречного Пожарского они выглядели бы бледно, такой царь имел бы моральное право напомнить им эпизоды прошлого, которые хотелось бы забыть.
"Жизнь за царя"
Image caption Иван Сусанин стал героем оперы, книг и художественных полотенСогласно канонической версии, изложенной в учебниках и энциклопедиях, поляки, узнав об избрании Михаила, решили опередить посланцев Земского Собора и захватить его. Отряду потребовался проводник, крестьянин села Домнино Костромского уезда Иван Осипович Сусанин завел врагов на погибель в непроходимые болота и чащи и был ими замучен.
Независимые историки, начиная с Сергея Соловьева, обнаружили в этом рассказе массу несоответствий.
Многочисленные русские и польские документы времен Смуты не содержат упоминаний ни о Сусанине, ни о военной экспедиции под Кострому.
Когда в 1614 году в Краков отправилось первое после Смутного времени русское посольство во главе с Федором Желябужским, тот подробно зачитал полякам все "обиды, оскорбления и разорения", причиненные ими Московскому царству и его людям, вплоть до мелких эпизодов, но о покушении на царя не обмолвился.
Первое упоминание о подвиге Сусанина содержится в жалованной грамоте об освобождении его семьи от налогов, данной Михаилом Федоровичем 30 ноября 1619 года зятю покойного "Богдашке" Собинину: "Как мы, великий государь, были на Костроме, и приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, а тестя его, Богдашкова, Ивана Сусанина изымали и пытали великими муками, где мы, великий государь, в те поры были, и он, Иван, про нас не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти".
Об уничтоженном отряде опять же ни слова. Впервые эта версия прозвучала лишь в 1820 году в учебнике истории Егора Константинова.
Сусанина замучили не поляки и не литовцы, а казаки или вообще свои русские разбойники Сергей Соловьев, историк
Дело происходило зимой, так что болота должны были замерзнуть, а из леса поляки легко могли выбраться по собственным следам на снегу.
Ипатьевский монастырь был хорошо укреплен и защищался сильным отрядом дворянской конницы, для его осады потребовалась бы целая армия. Даже если поляки об этом не знали, Сусанин мог сообщить им местопребывание царя, ничем ему не повредив.
И, наконец, главное. Польская армия отступила из Москвы на запад 4 ноября 1612 года, в честь чего в современной России и празднуется День национального единства. Спустя четыре месяца регулярных польских частей под Костромой не могло быть.
Между тем, Иван Сусанин - реальная личность, чья жизнь и смерть зимой 1613 года подтверждены документально.
Современный исследователь Александр Бушков предлагает свою версию событий.
Сусанин был не простым мужиком, а "вотчинным старостой", управляющим имением бояр Шестовых, следовательно, человеком не бедным, и жил не в деревне, а "на выселках".
Разбойников всех национальностей - русских "шишей", казаков, по разным причинам отставших от своего войска поляков и "литвинов", как тогда называли белорусов, по стране бродило видимо-невидимо.
Скорее всего, какая-то банда прослышала о достатке Сусанина, налетела на одиноко стоявший дом и принялась пытать хозяина, требуя выдать кубышку.
Поступок Богдашки полностью соответствовал тогдашним нравам. Уклонение от "тягла" стало в ту пору просто-таки национальным видом спорта Александр Бушков, историк
Достался ли бандитам клад и существовал ли он вообще, неизвестно, но через шесть лет зять покойного решил, выражаясь по-нынешнему, подсуетиться.
Обстановка благоприятствовала. Слова "пиар" еще не придумали, но явление было распространено не меньше, чем теперь.
Новой династии требовались герои и патриотические мифы. "Разного чина люди" выстраивались в очередь к царю, и особенно к его матери, расписывая свои заслуги и прося пожалований в возмещение действительных и мнимых убытков, понесенных от поляков и самозванцев.
Обычно к ходатайствам относились благосклонно. До нас дошли десятки документов с однотипной формулировкой: "…по нашему царскому милосердию и по совету и прошению матери нашей…".
Впоследствии списки "льготников" не раз пересматривались, но потомкам Сусанина удалось в них удержаться. Последний раз - "на вечные времена" - их привилегии были подтверждены Николаем I в 1837 году.
До XIX века, сколько известно, никто не думал видеть в Сусанине спасителя царской особы и подвиг его считать событием исторической важности. Достоверно только то, что этот крестьянин был одной из бесчисленных жертв разбойников, бродивших по Руси в Смутное время Николай Костомаров
Окончательно культ Сусанина сложился в николаевскую эпоху, отлично вписавшись в официальную идеологию "самодержавия, православия и народности". Потомки Сусанина в крестьянских одеждах участвовали в императорских коронациях.
После революции Сусанина объявили "прислужником самодержавия с рабской психологией", но при Сталине снова возвели на пьедестал. Опера Михаила Глинки "Жизнь за царя", снятая с репертуара Большого театра, в 1939 году была возобновлена под названием "Иван Сусанин".
В результате Сусанин известен россиянам куда больше, чем реальные герои Смутного времени: патриарх Гермоген, Авраамий Палицын, Захар Ляпунов или спонсоры ополчения Минина и Пожарского промышленники Строгановы.
"Ворёнок" на виселице
Воцарению Романовых сопутствовала еще одна мрачная история.
Марина Мнишек, родив сына от "Тушинского вора" и пережив приключения, достойные авантюрного романа, в конце концов оказалась наложницей казачьего атамана Ивана Заруцкого. Тот, ошалев от такой добычи, укрылся с ней в астраханских плавнях, мечтая о московском престоле.
В июне 1614 года сподвижники, поняв безнадежность сопротивления, выдали их стрелецкому голове Гордею Пальчикову, который отправил пленников в Москву.
Image caption Марина Мнишек могла вернуться на родину, но не захотела вновь стать простой шляхтянкойЗаруцкого посадили на кол, Марина вскоре умерла: по официальной версии, скончалась в тюрьме "от болезни и с тоски по своей воле", по неофициальной, была зашита в мешок и утоплена в реке.
Некоторые историки не исключают, что власти в данном случае говорили правду: живую Марину можно было бы обменять на русских пленников и получить от нее ценные показания обо всех интригах Речи Посполитой против России, начиная с 1604 года.
Не известно, насколько решение исходило лично от юного царя, но сына Мнишек - трехлетнего "воренка" - повесили: публично, за Серпуховскими воротами, чтобы все видели и впредь не появлялись самозванцы.
К месту казни мальчика доставили на руках. Он все время спрашивал: "Куда вы меня несете?" и умирал в петле необычайно долго - шейка была тоненькая.
Современные просвещенные люди не признают коллективной ответственности и не верят в мистическую кару через поколения, но порой напоминают, что царствование Романовых началось с убийства ни в чем не повинного ребенка и закончилось таким же убийством в подвале Ипатьевского дома.
К сожалению, много документальных свидетельств об избрании Михаила на царство было подвержено основательному редактированию или уничтожено. Однако можно проследить реальный ход событий по уцелевшим свидетельствам, например «Повести о Земском соборе 1613 года».
В октябре 1612 года казачьими отрядами князя Трубецкого и ополчением под предводительством Дмитрия Пожарского штурмом был взят Китай-город. Была предрешена участь польского гарнизона. Сначала Кремль покинули бояре, присягнувшие ранее польскому королевичу (Пожарский обещал им неприкосновенность). Среди них был молодой Михаил с матерью, отправившийся в свою вотчину под Костромой. Следом сложил оружие и оставил Кремль гарнизон.
Не ясно, чем руководствовались Трубецкой и Пожарский, когда отказались от преследования предателей, но именно это обстоятельство создало предпосылки для дальнейшего развития событий. Власть в этот период принадлежала триумверату, состоящему из Минина, Пожарского и Трубецкого. Однако формальным главой государства стал князь Дмитрий Пожарский, которого и прочили в новые цари. Но этому помешала непростительная ошибка с его стороны – роспуск ополчения. Основной военной силой тогда стали отряды Дмитрия Трубецкого, удерживаемые в Москве возможностью основательно поживиться.
Главной задачей стало избрание нового царя. На совещании московских сословий был постановлен созыв на Земский собор депутатов от всех сословий, за исключением монастырских и боярских . В работе Собора, на который съехалось около 800 человек, приняло участие много бояр, присягнувших ранее Владиславу. Они оказали давление, под которым кандидатуры Трубецкого и Пожарского были заблокированы. Одна из двух сложившихся на Соборе группировок выдвигала кандидатуру иностранца - шведского королевича Карла Филиппа, другая выступала за избрание государя из числа русских кандидатов. Первую кандидатуру поддержал и Пожарский.
В итоге Собор принял решение выбирать правителя кандидатур: бояр, князей, татарских царевичей. Достигнуть единства долго не удавалось. Тогда и выдвинули кандидатуру Михаила Романова, которого активно поддерживали казаки.
Приверженцы Пожарского предложили обсудить кандидатов с москвичами и жителями ближайших регионов, сделав двухнедельный перерыв в работе Собора. Это явилось стратегической ошибкой, поскольку боярская группировка с казаками имели для организации агитации гораздо больше возможностей. Основная агитация была развернута за Михаила Романова. Бояре считали, что смогут его под своим влиянием, так как он очень молод и неопытен, а главное, свободен от присяги Владиславу. Главный аргумент бояр – предсмертное желание царя Федора Иоанновича передать правление своему родственнику Филарету (Федору Романову). Патриарх томился теперь в плену, а посему нужно отдать престол единственному его наследнику – Михаилу Романову.
Утром, в день выборов казаки и простолюдины митинговали, требуя избрания Михаила. Возможно, митинг был умело организован и впоследствии стал главным аргументом для утверждения, того, что кандидатура Романова была выдвинута всенародно. После избрания Михаила Романова , во все концы русской отправили извещавшие о том .
Мнения дореволюционных и советских историков совпадают редко, но в отношении Земского собора 1613 г. разногласий не возникает: представители различных сословий и земель русских в полном согласии избрали на царство Михаила Романова. Увы, но эта благостная картина далека от реальности.
В октябре 1612 г. народное ополчение освободило Москву от поляков. Пришло время восстанавливать разорённую смутой страну, воссоздавать государственные институты. На опустевший престол Рюриковичей должен был взойти законный, легитимный государь, избранный Земским собором. 16 января 1613 г. в Успенском соборе Московского кремля начались непростые дебаты, определившие судьбу России.
Претендентов на русский трон было немало. Двух самых непопулярных кандидатов - польского королевича Владислава и сына Лжедмитрия II – «отсеяли» сразу. У шведского королевича Карла-Филиппа сторонников было больше, среди них - вождь земского войска князь Пожарский. Почему же патриот земли русской остановил выбор на иностранном принце? Возможно, сказалась антипатия «худородного» Пожарского к отечественным претендентам - родовитым боярам, которые в Смутное время не раз предавали тех, кому присягали на верность. Он опасался, что «боярский царь» посеет в России семена новой смуты, как это случилось во время недолгого правления Василия Шуйского. Поэтому князь Дмитрий стоял за призвание «варяга».
Но есть и другая версия. Осенью 1612 г. ополченцы захватили шведского шпиона. До января 1613 г. он томился в неволе, но незадолго до начала Земского собора Пожарский освобождает соглядатая и отсылает его в занятый шведами Новгород с письмом к полководцу Якобу Делагарди. В нём Пожарский сообщает, будто и он сам, и большинство знатных бояр хотят видеть на русском троне именно Карла-Филиппа. Но, как показали дальнейшие события, Пожарский дезинформировал шведа. Одно из первых решений Земского собора – иноземцу на русском троне не быть, избирать государя следует «из московских родов, ково Бог даст». Неужели Пожарский был настолько наивен, что не знал настроения большинства? Конечно, нет. Князь Дмитрий сознательно морочил голову Делагарди «всеобщей поддержкой» кандидатуры Карла-Филиппа, чтобы не допустить шведского вмешательства в избрание царя. Русские с трудом отражали польский натиск, поход на Москву ещё и шведской армии мог оказаться роковым. «Операция прикрытия» Пожарского прошла успешно: шведы не двинулись с места. Вот почему 20 февраля князь Дмитрий, благополучно позабыв о шведском принце, предложил Земскому собору выбрать царя из семьи Романовых, а затем - поставил свою подпись на соборной грамоте об избрании Михаила Фёдоровича. Во время коронации нового государя именно Пожарскому Михаил оказал высокую честь: князь поднёс ему один из символов власти - царскую державу. Современным политтехнологам остаётся лишь позавидовать такому грамотному пиар-ходу: спаситель Отечества вручает державу новому царю. Красиво. Забегая вперёд, заметим, что до самой смерти (1642г.) Пожарский верой и правдой служил Михаилу Фёдоровичу, пользуясь его неизменным расположением. Вряд ли бы царь благоволил тому, кто желал видеть на троне Рюриковичей не его, а какого-то шведского принца.
Но вернёмся в январь 1613 г. В борьбе за царский трон участвуют лишь русские претенденты – высокородные князья. Но руководитель печально известной «семибоярщины» Федор Мстиславский скомпрометировал себя сотрудничеством с поляками, Иван Воротынский отказался от притязания на престол, Василий Голицын находился в польском плену, вожди ополчения Дмитрий Трубецкой и Дмитрий Пожарский не отличались знатностью. А ведь новый царь должен объединить расколотую Смутой страну. Как отдать предпочтение одному роду, чтобы не начался новый виток боярских междоусобиц?
Тут и возникла фамилия Романовых, родственников пресекшейся династии Рюриковичей: Михаил Романов был племянником царя Фёдора Иоанновича. Отец Михаила, патриарх Филарет, пользовался уважением среди духовенства и казаков. В пользу кандидатуры Михаила Фёдоровича активно агитировал боярин Фёдор Шереметьев. Он уверял строптивых бояр, что Михаил «молод и будет нам поваден». Другими словами, станет их марионеткой.
Но бояре не дали себя уговорить: на предварительном голосовании кандидатура Михаила Романова не набрала нужного числа голосов. Мало того, Собор потребовал приезда юного претендента в Москву. Этого романовская партия допустить не могла: неопытный, робкий, неискушённый в интригах юноша произвёл бы на делегатов Собора невыгодное впечатление. Шереметьеву и его сторонникам пришлось проявить чудеса красноречия, доказывая, сколь опасен путь из костромского села Домнино, где пребывал Михаил, в Москву. Не тогда ли возникла легенда о подвиге Ивана Сусанина, спасшего жизнь будущему царю? После жарких дебатов романовцам удалось убедить Собор отменить решение о приезде Михаила.
7 февраля 1613 г. порядком подуставшие делегаты объявили двухнедельный перерыв: «для большого укрепления отложили февраля з 7-го числа февраля по 21 число». В города разослали гонцов «во всяких людех мысли их проведывати». Глас народа, конечно, глас Божий, но не маловато ли двух недель на мониторинг общественного мнения большой страны? В Сибирь, например, гонцу и за два месяца доскакать непросто. Скорее всего, бояре рассчитывали на уход из Москвы самых активных сторонников Михаила Романова – казаков. Прискучит, мол, станичникам в городе без дела сидеть, они и разойдутся. Казаки и в самом деле разошлись, да так, что боярам мало не показалось…
Прелюбопытный рассказ об этом содержится в «Повести о Земском соборе 1613 года». Оказывается, 21 февраля бояре решили выбрать царя, бросив жребий, но упование на «авось», при котором возможен любой подлог, не на шутку разозлило казаков. Казачьи ораторы разнесли в пух и прах боярские «хитрости» и торжественно провозгласили: «По Божии воли на царствующем граде Москве и всея России да будет царь, государь и великий князь Михайло Федорович!». Этот клич тотчас подхватили сторонники Романовых, причём не только в Соборе, но и среди многочисленной толпы народа на площади. Именно казаки разрубили «гордиев узел», добившись избрания Михаила. Неведомый автор «Повести» (наверняка очевидец происходящего) не жалеет красок, описывая реакцию бояр: «Боляра же в то время страхом одержими и трепетни трясущеся, и лица их кровию пременяющеся, и ни един никто не може что изрещи». Лишь дядя Михаила, Иван Романов по прозвищу Каша, почему-то не желавший видеть племянника на престоле, пытался возразить: «Михайло Федорович еще млад и не в полне разуме». На что казачьи острословы возразили: «Но ты, Иван Никитич, стар верстой, в полне разуме… ты ему крепкий потпор будеши». Дядюшкину оценку своих умственных способностей Михаил не забыл и впоследствии отстранил Ивана Кашу от всех государственных дел.
Казачий демарш стал полной неожиданностью для Дмитрия Трубецкого: «Лице у него почерне, и паде в недуг, и лежа много дней, не выходя из двора своего с кручины, что казны изтощил казаком и позна их лестны в словесех и обман». Князя можно понять: именно он, вождь казаков ополчения, рассчитывал на поддержку своих боевых товарищей, щедро одаривал их «казной» - и вдруг они оказались на стороне Михаила. Быть может, романовская партия заплатила больше?
Как бы там ни было, 21 февраля (3 марта) 1613 г. Земский собор принял историческое решение: избрать на царство Михаила Федоровича Романова. Первой страной, признавшей нового государя, стала Англия: в том же,1613 г., в Москву прибыло посольство Джона Метрика. Так начиналась история второй и последней царской династии России.
Из школьного курса истории нам известно, что после Великой смуты начала XVII века русским царем стал Михаил Романов, основав новую династию. В школе объяснение ограничивалось желанием бояр иметь слабого царя, чтобы иметь возможность влиять на управление. Однако было ли всё так просто в XVII веке, когда наследование было практически единственным основанием для верховной власти в стране? Почему не слышно о других претендентах на власть? Почему не избрали, например, отца Михаила Романова и кто вообще был его отец? Почему из всех московских бояр выбрали именно Романовых?
Начнем с того, что разберемся с последним московским Рюриковичем на престоле – Федором Иоанновичем.
Отец – Иван IV Грозный. Из пяти его сыновей выжил только Федор
Мать – Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева (на её отчестве остановимся подробнее ниже.
Жена – Ирина Федоровна Годунова - сестра Бориса Годунова, что послужило одним из оснований для его воцарения.
Дочь – Феодосия прожила всего два года, 1592 – 1594. Фактически Федор Иоаннович потомства не оставил.
Теперь о матери Федора Иоанновича – жене Ивана Грозного. Мы не случайно обратили внимание на её отчество. Она была дочерью Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина. На нем и на его потомстве остановимся подробнее:
Захарьин-Кошкин
Роман Юрьевич
Захарьина-Юрьева
Анастасия Романовна, жена Ивана Грозного (1530(1532?) – 1560)
Захарьин
Никита Романович (1522-1585 (1586?)
Захарьин (Романов)
Федор Никитович
Первым стал носить фамилию Романов по деду (1554-1633)
Романов
Михаил Федорович (1596-1645)
Чтобы не усложнять повествование, мы не останавливаемся на остальных детях Романа Юрьевича, Никиты Романовича и Федора Никитовича. Понятно одно: Романовы являлись родственниками московских Рюриковичей. Конкретно: Роман Юрьевич был дедом Федора Иоанновича и, кстати, прадедом Михаила Федорвича. Федор Никитович был племянником по жене Ивана Грозного. Соответственно Михаил был внучатым племянником. Это, кстати, послужило основанием для опалы Романовых во времена Бориса Годунова, как претендентов на московский престол. Из пяти братьев Никитичей, отправленных в ссылку уцелело только двое. Сам же Годунов оказался на престоле таким же образом, как брат жены Федора Иоанновича.
Теперь остановимся на отце Михаила Федоровича – Федоре Никитовиче. Почему он не мог занять престол. Ведь он был старше, опытнее и был племянником Ивана Грозного. Но не мог он стать царем, так как монахи не имеют права на светскую власть. При Годунове он и его жена были насильно пострижены в монахи, под именами Филарет и Марфа. Но смиренным схимником Филарет не стал. Сделав успешную карьеру в церкви, он стал Митрополитом Ростовским, одной из влиятельнейших фигур в церкви, к тому же находился в оппозиции к Василию Шуйскому. Среди своих сторонников именовался «нареченным патриархом», впрочем, сам от патриаршего титула открещивался, пока. С 1611-го по 1619 находился в плену у поляков. Через десять дней после возвращения в Москву, был интронизован как Патриарх Московский.
Что получается. Михаил Федорович Романов – внучатый племянник Ивана Грозного. С другой стороны, он - сын Митрополита Филарета – фигуры настолько влиятельной, что сразу по возвращении из плен занял патриарший престол. При сыне, до конца жизни, он был соправителем и даже пользовался титулом Великий Государь. Выбор царя – сложнейший вопрос, где в тугой клубок завязываются вопросы крови, силы, текущей и стратегической политики и многие другие. И в этих условиях, Михаил Федорович случайной фигурой на престоле не был. Имел права, как с точки зрения крови, так и с точки зрения влияния.
Оригинал статьи находится здесь.