История Петра и Февронии. История святых Петра и Февронии Муромских

Веря в то, что отношения мужчины и женщины могут однажды достигнуть невиданного еще на земле идеала красоты и гармонии, разные народы сложили свои легенды о любви. Европейцы воспели Тристана и Изольду, азиаты - Лейлу и Меджнуна. Но все они - лишь прекрасные поэтические образы, а могут ли реальные отношения исторических личностей послужить идеалом «совета да любви»? Русскому же народу принадлежит, пожалуй, самая нетипичная и разительно отличающаяся от всех прочих история любви - «Повесть о Петре и Февронии». Именно здесь, на древней Муромской земле, девять веков назад, любовь мужчины и женщины явилась чудом, какого никогда не знал ни романтический Запад, ни чувственный Восток. Союз молодого князя и простой крестьянки стал законным браком, их праведная жизнь - житием, а тела верных супругов - святыми нетленными мощами.

История жизни святых Петра и Февронии Муромских известна в общих чертах большинству россиян, даже далеких от Церкви и незнакомых с древнерусской литературой. Адаптированный для детей вариант жития включен в школьную программу начальных классов. В последние годы наметилась тенденция отмечать 8 июля, когда совершается память благоверных князей Петра и Февронии, «русский день всех влюбленных». Конечно, этот праздник гораздо нравственнее и патриотичнее опошленно-коммерческого «Валентина» 14 февраля, но здесь уместно напомнить, что сами-то муромские святые были не «влюбленными», а законными венчанными супругами, и поздравлять в этот день любые «сладкие парочки», состоящие в каких угодно греховных отношениях, было бы просто очередным кощунством.

Но вернемся к житию, чтобы внимательно проследить за его символическим рядом, открывающим нам правду об идеальном супружестве. Молодой муромский князь Петр борется со змеем и побеждает чудовище. Но ядовитая кровь убитого змея, брызнув на тело Петра, поражает его язвами, от которых не могут исцелить даже лучшие лекари с их чудодейственными снадобьями. Посланные во все концы муромской и рязанской земли княжеские слуги находят в дальнем селе Ласкове простую крестьянскую девушку Февронию, умеющую врачевать разные недуги. Дочь бортника - сборщика дикого меда - говорит притчами и обещает вылечить молодого князя, если в качестве платы за исцеление тот возьмет ее в жены. Князь Петр соглашается на это условие, и Феврония посылает ему хлебные квасцы, велев слугам смазать этим средством все струпья на теле их господина, оставив несмазанным только один струп. Язвы Петра исцеляются, он здоров, но не решается выполнить свое обещание: негоже князю сочетаться браком с девицей незнатной. Вместо обещанного супружества Петр пытается откупиться от Февронии богатыми дарами, но вещая дева не принимает подарки, снова повторяя свое условие: «Аще будет мне супружник, да будет уврачеван».

От единственного струпа, оставшегося несмазанным, язвы вновь распространяются по всему телу Петра, и князь заболевает тяжелее прежнего. Он снова посылает слуг к Февронии, и мудрая дева, не испытывая обиды, опять соглашается исцелить его. На этот раз князь держит свое слово и отправляется с Февронией под венец.

Пожалуй, никакая иная проблема не озадачивает нас, сегодняшних, так, как вопросы отношений полов - «тайна сия велика» (Еф. 5, 32). Легионы глянцевых журналов, мастерски подогревая неуемный читательский голод, обещают привести к победе в непрекращающейся войне полов ту или иную половину человечества. Психологи всех школ и направлений наперебой предлагают решение личных проблем за умеренную или неумеренную плату. Вся эта, казалось бы, старая как мир информация не перестает пользоваться повышенным спросом, потому что служит путеводителем по одному и тому же порочному кругу. Попадают в эту безвылазную колею следующим образом: вначале человек мечтает о счастье в «личной жизни» и усердно пытается выяснить, как же его, желанного, достичь. И, поскольку всякому искренне вопрошающему правильный ответ обязательно дается, нашему соискателю счастья непременно открывается истина об отношениях полов. А правда эта такова, что иной формы счастья в любви, кроме единобрачия, человеку не дано. Эта простая истина не обязательно открывается через Священное Писание или творения Святых Отцов - Божия правда разлита повсюду в мире, и ее доказательством могут послужить люди и явления совершенно светские, как-то добрая супружеская пара, отметившая золотую свадьбу, герои классической литературы или даже участники телевизионного ток-шоу. Казалось бы, что может быть проще - останься с одним человеком, храни ему верность, и душевный мир гарантирован. Но на деле для большинства из нас даже естественный супружеский союз оказывается подвигом непосильным. Происходит так потому, что брак - одно из тех жизненных предприятий, что требуют от человека беспристрастно заглянуть в себя. А для многих из нас страшнее этого ничего не придумаешь. Познакомиться поближе с самим собой - это как для человека, привыкшего считать себя здоровым и не нуждающимся во врачебной помощи, вдруг узнать о своем диагнозе, при котором требуется операция. Тем, кто набирается смелости и рискует заглянуть в собственную душу, открываются такие бездны греха, что даже слова покаянного канона о «свиние, лежащей в калу» покажутся ему по отношению к себе слишком мягкими. А разве много среди нас найдется желающих принять столь ужасную правду о себе? Вот почему подавляющее большинство наших современников сейчас, едва заслышав или разглядев что-то там о нравственности и целомудрии, мгновенно затыкают уши, отводят глаза и опрометью несутся прочь от того источника информации, который еще пять минут назад сами же искали со тщанием. Как в песне Бориса Гребенщикова:

Хорошо ли молодцу быть неженату?
Маялся он тридцать лет, тряхнул головой,
Да вышел во поле, вставил в уши вату…

Куда же бежит наш обжегшийся искатель счастья с заткнутыми ушами? Разумеется, к тем, кто приласкает и обнадежит его сладкой ложью: «Нет, ты вовсе не виноват в своих несчастьях. Ты в порядке, у тебя нет никаких грехов. Просто тебе все время попадались не те женщины. Ты еще встретишь свою настоящую половинку, только не прекращай поиска». Так начинается следующий виток порочного круга: смены «партнеров» ради самого процесса смены «партнеров», поиска ради самого поиска, не имеющего в себе цели кого-либо найти и остановиться. Эрик Берн сравнивал беспорядочный секс без любви с адскими муками Тантала, который постоянно видел перед собой прекрасные фрукты, но ему не дано было их съесть и насытиться. На языке же православной аскетики этот процесс называется «вражией работой» - греховным трудом, который отбирает все силы, но вознагражден никогда не будет.

Как же может помочь нам вырваться из порочного круга древнерусская повесть, начинающаяся с битвы со змеем? Возможно, причина петровой болезни вызовет улыбку у скептиков. Если житие правдиво и исторически достоверно, то кем на самом деле был змей, с которым боролся Петр? А был он искусителем, соблазнявшим княгиню Марию, жену старшего брата Петра князя Павла. То есть, бесом, которые, как известно, могут принимать самый разный облик. И, поскольку для нас в житии гораздо более важен символический, а не исторический ряд, нам вовсе не обязательно даваться в подробности, был тот змей чешуйчатым или в пупырышках. Суть не в этом - битва со змеем включена в повествование для того, чтобы в очередной раз напомнить нам о роли и предназначении мужчины. Божие повеление Адаму - возделывать сад, то есть заботиться о целом мире, а заботиться об Адаме призвана Ева. Мужчина ориентирован на внешнее, женщина - на внутреннее. Для мужчины важнее дело, для женщины - отношения и состояния. Любое внешнее делание в мире, будь то работа, война или творчество, всегда в той или иной степени битва со змеем, потому что его двигателем служит агрессия. Так уж человек устроен, что, не выплескивая агрессию, гнев, не будучи бойцом, он ничего не выстроит, не разведает, не сочинит, не завоюет. Но, как змееборчество является опасным занятием, несущим в себе риск быть израненным или погибнуть, так и борьба за победу, за успех в любой деятельности зачастую озлобляет, ожесточает человека, делает его бессердечным и гордым. Убить чудовище - дело благое, но, пребывая в постоянных схватках с монстрами, не делаешься ли на них похожим ты сам, не заразительны ли для тебя их повадки?

Одержав победу над змеем, Петр нуждается в ком-то, кто победил бы змеиную заразу в нем самом. И его помощницей, одновременно лекарем и лекарством, становится Феврония. Почему вещая дева обещает исцелить Петра только в том случае, если молодой князь женится на ней? Их брак - это не плата за лечение, а, скорее, дальнейшие предписания врача - вот что ты должен изменить в своей жизни, чтобы больше не оказываться в такой ситуации. Причина петровой болезни - не просто змеева кровь, а неполнота существования молодого князя: «не хорошо быть человеку одному» (Быт. 2, 18). Легко ли биться со змеями, если после боя никто тебя не ждет, не спешит утешить, смазать твои раны и вдохновить на новые подвиги?

Феврония исцеляет Петра, восполнив его неполноту. Но всякая ли жена обладает лечебными свойствами? Конечно, не всякая, а только ведущая жизнь созерцательную. Именно поэтому в старину и прятали девиц в теремах да высоких башнях - чтобы не нахватались мирской грязи и лечебные свойства не утратили. В наши же дни многие девушки, испытывая потребность пребывать в высокой башне на вершине одинокого утеса и не имея реальной возможности укрыться за каменными стенами, возводят вокруг себя стены психологические, под защитой которых и занимаются внутренним деланием.

Почему же Петр не сразу решился взять в жены свою идеальную невесту? Нет, даже не из-за «классовых противоречий» - как раз брак с девушкой низкого происхождения предполагает меньше ответственности. Крестьянка рядом с князем - существо бесправное, если что не так, всегда можно указать жене-простолюдинке на дверь, и за нее не вступится клан влиятельных родственников. По мнению психологов, наибольший страх у мужчин вызывает наличие у женщин ума. Может быть, Петра испугала февроньина мудрость - а вдруг она, обладая таким умом, будет все поворачивать по-своему, манипулировать мной и всем княжеством? Но истинная женская мудрость состоит в том, чтобы, служа для супруга зеркалом, отражающим и помогающим исправлять недостатки, никогда не посягать на его свободу. Когда Петр в первый раз отказывается исполнить свое обещание, Феврония не бросается его догонять и не грозит небесными карами. Она смиренно ждет, пока Петр сам придет к пониманию, что ему Богом сужден этот брак.

Невесты бывают полезными и приятными, и оба этих качества редко удается обнаружить одновременно в одном и том же человеке. Мало кто из нас выбирает супруга, имея смирение праотцев Исаака и Ревекки, искавших только Божией воли - скорее мы стремимся «отхватить» кого-нибудь по своим страстям. Пьяница мечтает о любительнице выпить, всегда готовой составить ему компанию, скряга - о себе подобной скопидомке… А Господь ради нашего исправления посылает нам тех, кто на нас непохож, противоположен и тем самым обличает.

Как же возможно уговорить нашего строптивого современника вступить в брак с тем, кто ему действительно подходит, а не просто внушает мимолетную страсть? Или убедить отказаться от «шведского стола» преходящих отношений и связать себя семейными узами. К сожалению, мы стали так упрямы и эгоистичны, что все чаще к браку приходим через скорби. Вот какую историю рассказала мне одна женщина в автобусе по дороге из Мурома, куда она ездила молиться благоверным князьям Петру и Февронии. Ее дочь несколько лет жила в «гражданском» браке, и это обстоятельство очень печалило мать, благочестивую православную женщину. Дочь и ее «бойфренд» в один голос заявляли, что законного брака и детей в принципе не хотят. Они сходились и расходились, мирились и ссорились, бурно выясняли отношения, заводили новые романы на стороне, но вновь и вновь возвращались друг к другу. Мать усердно молилась о дочери, месяц за месяцем, год за годом… Однажды дочь тяжело заболела - подцепила какую-то серьезную инфекцию, и целый месяц пролежала в постели. После болезни девушку как будто подменили - она вдруг поняла, что на самом деле хочет нормальной семьи, а на половинчатые отношения соглашается только потому, что боится потерять своего парня, и такое положение дел заставляет ее чувствовать себя несчастной. Она начала молиться с матерью вместе. Через некоторое время беда приключилась с ее гражданским мужем - его ограбили и избили на улице. Молодой человек лежал дома с тяжелыми травмами, а девушке приходилось за ним ухаживать. Внезапно он тоже понял, что она дорога ему, что он не хотел бы ее потерять, и сделал своей подруге предложение.

Святые всегда нас слышат, и, если объем этой статьи не позволяет поразмыслить над всеми ключевыми моментами жития благоверных князей Петра и Февронии, ничто не мешает вам получить ответы на волнующие вопросы в молитве. Возможно, небесным покровителям русской семьи есть, что сказать именно вам - о вашем браке, сомнениях, неудачах, проблемах. Но мы ведь решили на примере святых бороться с собственным эгоизмом? Тогда помолимся в день их памяти обо всех, кто страдает сейчас от семейной и личной неустроенности - пусть по молитвам благоверных супругов она преобразится в гармонию.

Тот, кто любит бога, не может более любить человека - он потерял понимание человеческого!
Людвиг Фейербах

Клерикальное лобби, жаждущее окончательно превратить Российскую Федерацию в православный Талибан, всё никак не унимается; совсем ещё недавно принятых бредовых законов ему явно кажется мало, и оно толкает российские власти к дальнейшим "духовным подвигам" в деле вмешательства государства в личную жизнь своих граждан. - Так, недавно премудрое правительство РФ начало обсуждать с депутатами и сенаторами очередную пуританскую инициативу, дескать призванную способствовать "укреплению российской семьи": резкое увеличение в стране госпошлины на официальный развод! Дескать, если материально поощрить граждан сочетаться брачными узами не удаётся, так надо, значит, как можно сильней затруднить расторжение этих уз, превратив гражданскую семью в аналог семьи мафиозной по принципу: "Войдёшь - не выйдешь!.." Клерикальная подоплёка этого законопроекта просматриваются вполне отчётливо, - ибо ещё в прошлом году такую идею публично озвучил небезызвестный православный реакционер, протоиерей Д. Смирнов, - да и вообще уже давно наша бездарная "верхушка", не имея никаких серьёзных идей по улучшению жизни населения и подлинной, (а не декларативной!) модернизации российского общества, хочет перестроить всю его жизнь на средневековый лад под лозунгом возврата "традиционных ценностей". Под ними же понимаются, конечно, прежде всего устои православия, а не традиции, скажем, язычества, - у которого, положим, оснований претендовать на традиционность в нашей стране ничуть не меньше!..

Так, в русле этой мракобесной политики несколько лет назад, ещё в бытность свою президентом, Дмитрий Медведев навязал России в качестве полуофициального очередной церковный праздничек - день "святых" Петра и Февронии из Мурома, отмечаемый православными 25 июня по юлианскому, а по новому стилю - 8 июля. Теперь в российском календаре эта дата значится как День любви, семьи и верности. Ранее церковь очень настаивала на введении некой своей, доморощенной альтернативы западному Дню святого Валентина, который якобы развращает нашу молодёжь; к тому же, в стране надо всеми силами укреплять семью, а сии муромские "святые-чудотворцы" мол, почитаются на Руси именно в качестве покровителей семейной жизни и супружеской любви...

К сожалению, надо констатировать, что эта поповская муть отравляет душу весьма многим нашим соотечественникам. - По этой причине недавно Синод РПЦ решил добавить в свой календарь елея: помимо июльского, уже давно отмечаемого дня Петра и Февронии, утвердили ещё и второй, уже осенний праздник в их честь, падающий в этом году на 15 сентября. Причина такого "удвоения" объясняется так: мол, слишком много молодых пар хотят сыграть свадьбы именно в этот день, но дата 8 июля совпадает с очередным постом, когда для православных венчание невозможно (ай-ай-ай, и как только всемудрый боженька, вдохновляющий решения Церкви, такой казус заранее не предусмотрел?!) - поэтому необходимо предоставить молодожёнам другой такой день, когда пост не мешает! - Что ж, в подобную причину вполне можно поверить. Ибо как писал Б. Брехт:"В человеке скуден хитрости запас..." А раз уж не только православная церковь, но сам глава государства, известный своей любовью к " продвинутым гаджетам" и прочим электронным технологиям, президент-"модернизатор" Медведев освятил своим авторитетом празднование в России дня Петра и Февронии, то значительное число простых наших сограждан на полном серьёзе могли посчитать эту пару "святых" из Мурома подлинным идеалом семьи, супружеской любви, дружбы и т. д. При этом по своей лености или наивности сии люди не пытаются заглянуть, собственно, в первоисточник, - церковное житие Петра и Февронии, - а доверяют благозвучным поповским перепевкам данной истории! Православные же попы и их прихвостни из числа мирян не устают расписывать в современных СМИ парочку муромских "чудотворцев" в самых привлекательных тонах. - Вот как представляет историю о них, к примеру, в № 26 "Вечерней Москвы" (от 4-1.07.2013) главный редактор православной газетки "Крестовский мост" Валерий Коновалов: "Муромский князь Петр серьезно заболел, а простая девушка Феврония, дочь бортника, сумела его вылечить. На радостях Петр обещал на ней жениться, но, выздоровев, не спешил выполнять обещание. И тут болезнь вернулась. Тогда Петр понял: это - судьба. Вот только окружение князя всячески противилось его неравному браку. Началась жестокая борьба против молодой семьи. В ход пускались интриги, шантаж, угрозы. Кончилось дело ультиматумом: или жена, или власть. Петр бросил власть, богатство, положение в обществе. Вдвоем с любимой на лодке они отправились в неизвестность. Но путешествие их было недолгим. В Муроме начались распри. Гонцы нашли путешественников и уговорили вернуться на престол. И уже после этого началась их долгая счастливая жизнь, в конце которой они приняли монашеский постриг и скончались одновременно."

Так звучит история Петра с Февронией в благостном изложении православного апологета. Но как человек, потрудившийся лично ознакомиться с первоисточником этой столь благостно расписанной выше истории, церковной "Повестью о Петре и Февронии Муромских" (по хрестоматии "Древняя русская литература", М. 1988 г.) , должен сказать, что краткое изложение её В. Коноваловым похоже, как гвоздь на панихиду: "Федот, да не тот"! - На самом деле в тексте жития сих "чудотворцев" из Мурома, - по крайней мере, подлинном, восходящем к ХVI веку, - вы как раз именно о любви, семейной жизни, супружеской верности и прочем не найдёте фактически НИЧЕГО!!! Повествуется же там, в традиционном стиле средневекового "сюра", о совершенно других вещах, к любви, семье и дружбе в нормальном человеческом понимании вообще не имеющих отношения!

Сперва наперво нужно заметить, что уже сами попытки современных клерикалов выдать Петра и Февронию за неких реальных исторических лиц, якобы живших в ХIII веке, - сущий вздор. Никакого князя Петра, равно как и его упоминаемого "житием" брата Павла, которые правили бы в Муроме ни в том столетии, ни до, ни после него, история не знает! Тем более молчат летописи о какой-то там чудотворице Февронии, якобы умудрившейся стать муромской княгиней. Пётр и Феврония - совершенно вымышленные, СКАЗОЧНЫЕ персонажи, и этим они, надо сказать, разительно отличаются от большинства прочих "святых" русского православия, которые, (при всех приписанных им церковными "житиями" чудесных подвигах и прочих благоглупостях) были всё же вполне подлинными, взаправду некогда жившими на Руси людьми... А вот Пётр с Февронией как раз представляют собой чисто литературно-фольклорные образы, взятые церковью из местных преданий!

Как же, можете вы спросить, данные фантомы попали в список официальных "святых", канонизированных РПЦ?! - История этого весьма показательна, и прежде всего в плане неуёмного вмешательства государства в церковную жизнь на Руси! Произошло сие в 1547 году, когда юный Иван Грозный, вдохновляемый митрополитом Макарием, загорелся идеей воплотить в жизнь доктрину "Москва - третий Рим" и превратить Россию в центр всемирного православия. Но, к его огорчению, в святцах тогдашней церкви он нашёл слишком уж мало, как ему показалось, лиц собственно русского происхождения: в основном там маячили всё какие-то греки да евреи!.. И тогда молодой царь Иван объявил в своей державе, так сказать, массовую духовную "мобилизацию": по всем русским землям велено было сыскать и представить кандидатов в "святые" из числа ранее живших там православных соотечественников. Стремясь выслужиться перед набожным царём, РПЦ в авральном порядке канонизировала тогда многие десятки новоявленных имён, из которых по причине спешки, да порой и невежества средневековых попов, не всех смогли надлежащим образом проверить "на вшивость". Ибо ни в одной русской области местное духовенство, конечно, не желало оказаться хуже других: и если там не находилось настоящих, подлинно достойных канонизации подвижников, то вместо них могли подсунуть весьма сомнительные кандидатуры. Вот так и угодила в официальные общероссийские святцы пара муромских "чудотворцев", Пётр с Февронией, историю про которых выкопало невесть из какого сундука тогдашнее духовенство г. Мурома, боясь оплошать перед царём в выполнении столь важной миссии!..

Однако по большому же счёту, чтобы убедиться в явной надуманности "Повести о Петре и Февронии", необязательно даже вникать в историю: достаточно просто ознакомиться с текстом этого жития, и всё станет на свои места! Ибо начинается оная повесть с абсолютно сказочного сюжета, - а именно, с рассказа о победе главного героя, Петра, над неким летающим "змеем", посланным самим дьяволом. Сам по себе такой сюжет, как поединок со Змеем, является классическим для фольклора самых различных народов с древнейших времён, - есть он и в христианстве (где его воплощает Георгий Победоносец), и в русских народных былинах, где подобных гадов вовсю "мочат" богатыри типа Алёши Поповича или Добрыни Никитича... Но если в большинстве таких фольклорных историй герой избавляет свою землю и соотечественников от действительно страшного врага, опасного чудовища, приносящего страшное зло множеству людей, то в "Повести о Петре и Февронии" с самого начала мы встречаемся с довольно жалкой и нелепой профанацией такого образа Змея, - даже можно сказать, с некой скабрезной карикатурой на него. Ибо тамошний "змей" являет угрозу не для рода человеческого в целом, или же всей Руси, или же отдельно взятой Муромской земли и города Мурома, а предстаёт врагом лишь одной, конкретно властвующей там княжеской семьи. Этот опереточный змей не сжигал огнём города, не жрал людей и не брал в полон прекрасных девиц: вместо всего этого он повадился всего лишь "наставлять рога" муромскому князю Павлу, - старшему брату того самого Петра, котором пойдёт речь ниже... Притом, согласно сюжету Повести, змей сей являлся в спальню к жене князя (неназванной по имени княгине) в человеческом обличье, принимая личину её законного мужа Павла, так что никто из посторонних ничего и не мог заподозрить, - оцените такой оборот! Из рассказа неясно, в какой именно момент сама княгиня обнаружила такое скандальное обстоятельство, но упомянуто, что до того, как она рассказала обо всём своему мужу, "много времени преидоша"; надо думать, что поначалу жену князя её сатанинский любовник вполне удовлетворял! И это - несмотря на то, что мерзкий змей в постели отнюдь не был подобен куртуазному маньеристу из любовной лирики средневековья: так, когда далее князь Павел узнаёт скандальную правду, он призывает свою супругу решительно порвать со змеем, дабы она смогла наконец "освободиться... от злого его дыхания, и сипения, и прочей мерзости, о которой стыдно сказать"! Правда, из текста неясно, откуда муромский князь смог узнать такие интимные подробности близости его жены со "змеем", - можно подумать, он при этом лично присутствовал, - однако же, забегая вперёд, скажем, что подобное упоминание вообще является единственным моментом во всей этой якобы любовной Повести, хоть как-то непосредственно касающимся темы семейной жизни!..

Замечу: это ещё не сама сказка, а только "присказка", где речь идёт пока не о собственно Февронии или Петре, а только о злоключениях его брата Павла! Мало того, что никакой историчности в данном сюжете нет и быть не может, сей пошло-мистический анекдотец про "скандал в благородном семействе" надо признать довольно пошловатым началом для истории об идеальной любви и супружеской верности, - не правда ли!?.. Но пойдём дальше: как же повёл себя православный князь города Мурома, сведав наконец про то, что некое дьявольское отродье, всё из себя такое вонючее и сипящее, "пользует" возлюбленную супружницу под его же собственной личиной!? Может Павел, как подобает средневековому герою-рыцарю, осенил себя крестным знамением и встал с мечом в руке на охрану и оборону своего супружеского ложа? Вовсе нет, - судя по тексту "Повести...", сей благоверный муж не на шутку струхнул, сразу почему-то решив, что ему самому такого грозного супостата ни за что не одолеть! Поэтому он решил действовать не спеша, а согласно коварному плану. - Своей жене он велел продолжать, как прежде, сношаться с гадким змеем для того, чтобы, усыпив бдительность гада, выведать у того способ, которым можно его убить. - Конечно, данный сюжет для сказочного фольклора тоже является классическим, встречаясь уже в библейской легенде про Самсона и Далилу... Жена успешно выполнила задание князя: когда змей после очередных любовных утех с нею расслабился, то рассказал на свою беду княгине, что смерть ему суждена "от Петрова плеча, от Агрикова меча"!

Тут в дело впервые, собственно, и вступает пресловутый Пётр, - брат князя, которому Павел (на основании полученных от жены разведданных) поручает ради спасения своей супружеской чести выступить против коварного змея, как следует "раззудевшись плечом". Для этой цели Пётр вскорости вооружается, соответственно, "Агриковым мечом", который очень кстати обнаружился за городом в церкви женского Воздвиженского монастыря, - " и с того дня стал искать удобного времени, чтобы убить змия." Тут, правда, встала та проблема, что последний, как уже говорилось в начале, являлся в покои княгини, приняв образ её мужа Павла. В связи с этим обстоятельством перед Петром маячила опасность невзначай снести "Агриковым мечом" по ошибке жбан собственному братцу, богопомазанному правителю города Мурома, притом прямо на ложе его законной жены, - что большинством простых муромцев было бы явно неверно истолковано! По идее, самым разумным вариантом в такой щекотливой ситуации для Павла было бы во время охоты на змея вообще полностью воздержаться от посещений своей супруги, - дабы Пётр, застав её в объятьях князя, мог бы сразу рубить с плеча, будучи уверен, что сей муж - ненастоящий... В общем, долго ли, коротко ли, но Петру удалось благополучно избежать такой путаницы: выследив подлого змея в княжеских покоях, он прикончил его в два счёта своим чудесным Агриковым мечом. - Подлый сатанинский гад, хоть и пытался сперва прикинуться князем Павлом, непосредственно перед смертью принял своё истинное обличье: но, подыхая, успел забрызгать Петра своей ядовитой кровью. Последнего же, судя по всему, не учили, что после убийства принято мыться, или же ещё лучше заранее окроплять себя святой водой, - и вот из-за этой своей оплошности Пётр вскоре покрылся струпьями и язвами. При таких, совершенно немыслимых и фантастичных обстоятельствах, он "серьёзно заболел", как выражается в своей статейке приснопамятный Коновалов!

На сём первая, вступительная часть "Повести...", эксплуатирующая избитый сюжет о победе над змеем, кончается, и начинается основная часть этой истории, - надо признать, куда менее фантастичная, но зато намного более пошлая! - Итак, страдающий от своей тяжкой болезни Пётр стал искать врача, могущего его исцелить, но никто в Муромском княжестве не оказался на это способен. Тогда оный герой-змееборец поехал в соседнюю, Рязанскую землю, и начал поиски врачевателя там. И вот один его слуга наткнулся в селе Ласково на "зело премудрую" крестьянскую девицу Февронию, владевшую уникальным даром целительства. Убедившись в её способностях, "отрок" поведал Февронии о беде своего господина, упомянув и о причине его болезненного состояния, т. е. свершённом им убийстве летающего змея. Однако же, вопреки ожиданию, на эту простолюдинку рассказ о таком чудесном подвиге никакого особого впечатления не произвёл; ибо когда слуги привезли изъязвлённого героя в её деревню, она поставила совершенно циничное и наглое условие: что вылечит его, только если Пётр возьмёт её в жёны (у Коновалова же, напомним, всё наоборот - Пётр якобы сам обещает жениться на Февронии уже после проведённого ею лечения)!

И надо сказать, что поведение Февронии тут возмутительно буквально с любых позиций: как врачебной этики, воспрещающей использовать тяжёлое состояние больного для столь циничного шантажа, так и благочестивой христианки, чей долг - бескорыстно помогать страждущим... Помнится, главная героиня художественного фильма времён перестройки "Интердевочка", - до сих пор вызывающего такое гнев наших ревнителей нравов, - на фоне "святой" Февронии выглядит намного приличней: занимаясь валютной проституцией и поиском иностранного кандидата в мужья, она всё же не смешивала это со своей медицинской работой в больнице... Если бы церковная "Повесть..." гласила, что, мол, Феврония полюбила Петра уже в процессе его лечения, а он бы согласился жениться на ней в благодарность за исцеленье, - это было б ещё куда ни шло; но в том и дело, что никакой ЛЮБВИ в данном сюжете изначально нет даже в помине! Ибо Феврония, живя в своей рязанской глуши, до этого собственно самого Петра в глаза не видывала, и даже после его приезда в деревню Ласково вела с ним переговоры не лично, а только через слуг. То есть, она возжелала Петра себе в мужья, зная о нём лишь то, что он - брат соседнего муромского князя, остро нуждающийся в лечении. Какая уж тут любовь - один лишь шкурный, корыстный расчёт получить завидного жениха, сделавшись в одночасье из холопки княгиней!!!

Пётр, заочно общаясь с Февронией, естественно тоже не мог питать тогда к ней никаких чувств, - кроме разве что чувства негодования на дерзость наглой простолюдинки. Как гласит "Повесть...", он сперва и мысли не допускал о том, чтоб взять в жёны какую-то там деревенщину; однако, мечтая о скорейшем излечении, притворно обещал стать её мужем, если она уврачует его язвы. Таким образом, оба главных персонажа сей истории, почитаемые ныне РПЦ как "святые", ведут себя в данной ситуации абсолютно цинично и безнравственно, руководствуясь подлым расчётом: Феврония жаждет воспользоваться уникальным случаем, чтоб заиметь богатого знатного мужа, а Пётр с его стороны надеется любой ценой отвертеться от подобного "счастья", пытаясь откровенно надуть возомнившую о себе крестьянку. Но в итоге предвидевшая всё это Феврония обхитрила надменного княжича, и обманула его самого: передав Петру целебную мазь для его язв, нарочно указала не совсем верный способ её применения. В результате он, болезный, получил лищь временное облегчение, но возомнил себя уже полностью здоровым и на радостях уехал было из Ласково к себе в Муром. - Февронию в жёны Пётр, конечно же, не взял, а откупился от неё только подарками, которые та гордо отвергла. Вскорости же после этого болезнь Петра вернулась: он снова покрылся струпьями. Поскольку же добытое в рязанской деревне целебное средство было им, судя по всему, ранее полностью израсходовано, сей княжич вынужден был снова вернуться за помощью к Февронии, которая во второй раз уже своего шанса не упустила: заставила-таки Петра на ней жениться и, лишь после этого окончательно его вылечила, уехала с ним в Муром. Через некоторое время, когда там умер князь Павел (судя по сюжету, не имевший детей), Пётр как младший брат унаследовал его власть. "Таким способом Феврония стала княгиней", - резюмирует сия благочестивейшая "Повесть..."

Здесь ещё нужно отметить ту довольно скандальную для эпохи "Домостроя" особенность, что вопреки всем традиционным православным заветам данное житие даже не заикается ни о каком-либо благословении заключённого брачного союза со стороны

РОДИТЕЛЕЙ молодожёнов. И если насчёт отца или матери Петра, - о которых тут вообще умалчивается, - можно ещё предполагать, что они уже к тому времени умерли, то родители Февронии, согласно тексту "Повести...", совершенно точно были ещё живы. Тем не менее, их бойкая дочь не только не просила у батюшки с матушкой родительского благословения на своё замужество, но даже вообще не советовалась с ними на этот счёт! Таким образом получается, - не к чести проморгавших сей казус церковных моралистов, - что Феврония решила свою судьбу исключительно сама, поступив и в этом отношении совсем не как благовоспитанная православная девица, а как наша вполне эмансипированная современница почище Ксюши Собчак: не мешкая даром, взяла быка (то бишь Петра) за рога да, как говорится, "за хомут - и в стойло"...

А теперь напомню, как бесстыдно лакирует и приукрашивает всю эту гаденькую историйку с Февронией вышеупомянутый православный редактор Коновалов: "На радостях Петр обещал на ней жениться, но, выздоровев, не спешил выполнять обещание. И тут болезнь вернулась. Тогда Петр понял: это - судьба!.." Мда уж, а у ходатаев православия судьба: врать и перелицовывать свои церковные предания, выдавая какашки за сладкую конфетку. По крайней мере, библейская заповедь "не лжесвидетельствуй!" у коноваловых, - по примеру Петра и Февронии, - находится по жизни в явном забвении!..

Далее "Повесть..." гласит, что начало правления в Муроме благочестивой парочки Петра и Февронии ознаменовано было столкновением с местным боярством. Ибо боярские жёны, понятно, сразу же невзлюбили деревенскую выскочку Февронию, столь наглым образом пролезшую в княгини, и рьяно настраивали против неё своих мужей. В итоге муромские бояре " с яростью" пришли к Петру и потребовали от него удалить супругу прочь: "Хотим все, княже, праведно служить тебе и самодержцем иметь тебя, - сказали они. - Но княгини Февронии не хотим, чтобы господствовала жёнами нашими. Если хочешь самодержцем быть, то пусть будет у тебя иная княгиня"... Что же ответил князь на такой ультиматум своих подданных? По идее кто другой на его месте, как уважающий себя самодержец и действительно любящий супругу муж, вполне мог бы за подобную дерзость отправить этих бояр на кол; либо, по крайней мере, посоветовал им лучше самим развестись со своими жёнами, и тем устранить данный конфликт! Но сказочный правитель Мурома, оказывается, ничуть не возражал, - судя по всему, предложение бояр было вполне созвучно его собственному отношению к навязавшейся на его голову княгине. Одно это уже вполне наглядно иллюстрирует всю степень якобы великой супружеской верности "блаженного" Петра и его так прославляемой ныне церковью любви к Февронии...

Итак, муромский князь "со смирением" воспринял требование бояр отказаться от жены, предложив им поговорить с самой княгиней. Те, заручившись пассивным согласием Петра на его развод, во время ближайшего пира единодушно высказали свои претензии Февронии прямо в лицо и предложили ей убраться куда подальше. Супруга князя, столкнувшись с такой резкой оппозицией, согласилась при одном условии: позволить забрать ей с собой из Мурома то, что она пожелает. Бояре поспешно обещали Февронии выполнить её условие, полагая, наверное, что сия деревенская простушка возьмёт из казны с собой какие-нибудь золотые цацки или меха, да и отвалит восвояси, в деревню Ласково, щеголять этим добром перед своими односельчанами и рассказывать тамошним кумушкам про своё недолгое житьё в барских хоромах... Феврония же оказалась не так проста: взяла и потребовала забрать в качестве отступного собственного мужа, Петра! Бояре же весьма охотно согласились на этот вариант, позволявший им помимо нелюбимой княгини освободиться заодно и от князя, - ибо как говорит "Повесть...", каждый из них мечтал сам в Муроме "самодержцем быть". Таким образом, незадачливый Пётр вместо того, чтоб избавиться от жены, принуждён был отбыть с нею в изгнание... Только вот уплывал он по Оке, согласно житию, вовсе не "вдвоём с любимой в лодке", - как брешет Валерий Коновалов, - а сразу на нескольких предоставленных ему боярами СУДАХ, вместе с немалой казной и челядью. Здесь единственный раз за всю "Повесть..."

упоминается и о неком испытании, которому подверглась хвалёная верность Февронии своему дражайшему супругу. - Однако ж весь этот случай свёлся к тому, что изгнанная княгиня "осадила" некого женатого молодца из плывущей с нею на корабле свиты, который, дескать, всего лишь с вожделением поглядел на Февронию: и только-то. Невеликой же святостью надо было для такого поступка обладать княгине!.. В целом же надо отметить, что плавание Петра с Февронией продлилось совсем недолго: муромские бояре в их отсутствие почти сразу же передрались между собой в борьбе за власть, частью перебив друг друга. Уцелевшие же, согласно "Повести...", опомнились и послали за князем Петром, заново призвав его владеть их землёй самодержавно. Так "блаженный же князь Пётр и блаженная княгиня Феврония возвратились в град свой", - подытоживает житие.

О дальнейшей супружеской жизни Петра и Февронии за годы их правления в Муроме "Повесть..." говорит совсем кратко, буквально в нескольких фразах. Причём это описание не содержит ровным счётом никакой конкретики, касающейся именно СЕМЕЙНОГО быта княжеской пары, а даёт только набор черт, свойственных идеальным правителям и вообще христианским праведникам в средневековой литературе, - мол, они много молились, блюли заповеди Господни, заботились о своих подданных, помогали странникам и нищим, кормили алчущих и т. д. Всё это, однако, с равным успехом могли бы делать и люди, вовсе не связанные между собой брачным союзом! Детей у Февронии и князя Петра, равно как и у его ранее умершего брата Павла, не было: по крайней мере, "Повесть..." о них абсолютно ничего не упоминает. Завидный "идеал" для счастливой православной семьи, - ничего не скажешь!

После же следует заключительная часть нудно-глупой истории "святой парочки", которая содержит финальный аккорд всей этой православной какафонии: не только скандальный, но ещё и откровенно извращенческий!.. Дожив до преклонных лет и чуя приближение смерти, Пётр с Февронией постриглись в монахи: он под именем Давида, а она - Евфросинии. Каждый из них ушёл в свою обитель, - таким образом, их несуразное, вымученное супружество всё же закончилось, в понятиях того времени, РАЗВОДОМ, ибо в монастыре, разумеется, никаких семей, никаких жён и мужей существовать не может! Хвалёная же супружеская преданность Петра и Февронии, дескать, выразилась в их желании умереть одновременно друг с другом, о чём они и молили усиленно бога...

Сцена смерти описывается житием вполне в традициях православного маразма. Инок Пётр-Давид из своего монастыря присылает монашке Евфросиньи-Февронии весточку, что он уже помирает, но она ему отвечает: мол, погоди, дай мне дошить для церкви узорный платок! Тот опять сообщает, что "отходит", но его бывшая жена снова говорит, что не закончила шитьё, и так повторяется ещё раз... В третий раз, наконец, Феврония плюнула: так не дошив на платке святые образа, она воткнула в него свою иголку и так отослала Петру в его обитель, после чего оба они, как и желали, умерли в один день, 25 июня (по старому стилю) невесть какого года, - когда и отмечается православной церковью праздник в их честь. Перед своей кончиной Пётр и Феврония завещали похоронить их в одном гробе, однако же муромцы были смущены такой просьбой, и не без основания, - ибо хоронить вместе монахов и монашек, которых в силу принятого ими пострига, как уже говорилось, не могли уже считаться супругами, в самом деле было нарушением всяких приличий и церковных норм. Поэтому Февронию решено было захоронить в загородном женском монастыре Воздвижения, а Петра, который всё же был раньше князем, - в соборной церкви города Мурома. Однако после похорон трупы Петра и Февронии якобы чудесным образом покинули эти свои отдельные могилы, и наутро оказались вместе в том общем каменном гробе, который они сами ещё при жизни для себя приготовили. Изумлённые муромцы их вытащили оттуда и снова переложили в отдельные гробы, но на следующий день снова нашли мертвецов в одной могиле... Короче, жуть в духе Стивена Кинга просто какая-то! Православные жители города Мурома в итоге решили, что лучше с этими ходячими трупами связываться, и оставили трупы Петра и

Февронию гнить в общем гробу, раз уж им там так нравится! - Непонятно только, зачем им нужно было разводиться, чтобы потом с таким упорством добиваться своего воссоединения после смерти!? Кончается сие благочестивое повествование заверением, что мощи этих "святых", разумеется, обладают чудесным свойством исцелять приходящих к ним паломников...

Что можно сказать обо всей этой полубезумной истории!? - Что она (как и множество других церковных "рассказок") была бы крайне гнусна, если б по счастью, не являлась полностью вымышленной! Ведь фольклором здесь являются все главные составляющие сюжета: и Петр с Павлом как князья Мурома, и летающий змей, и самоукладывающиеся в один гроб мертвяки, - да и сама возможность простой деревенской холопки, пусть и обладавшей большой "разумностью", стать княгиней на Руси средневековья могла иметь место разве что только в сказке!..

Но "сказка ложь, да в ней намёк - добрым молодцам урок!" А какой же намёк, какая такая мораль раскрывается в "Повести о Петре и Февронии"? Чему она может научить современных "молодцев" и особенно "девиц"!? .. Выходить замуж по расчёту? Жить с супругом без любви и без детей? Оканчивать свою семейную жизнь разводом, уходить затем в монастырь, чтобы потом совместно захораниваться!? Всё это, конечно же, совершенно безнравственная, гадкая, некрофилическая ахинея!

Так почему же РПЦ подсунула в своё время Д. Медведеву, сильно озабоченному укреплением семейных ценностей в нашей стране, в качестве образца православной семьи такую дурацкую, по сути издевательскую притчу, как "Повесть о Петре и Февронии"? - Да потому что ничего другого, более подходящего на эту тему, в загашнике у православных попов нет и никогда не водилось! Церковники, столь много и пафосно разглагольствуя про любовь, даже не понимают толком, что это за предмет и на что она похожа!! "Кол" у них по любви, - жирный и с минусом!!! Православные попы, может быть, вполне искренне ставили перед собой задачу сочинить некую поучительную историю про горячую любовь и супружескую верность, да только вот получился у них извращённыйй бред, мерзкая пародия на эту тему. И это неудивительно: для того, чтобы писать про такие вещи, необходимо в них разбираться, а сильно ушибленные богом религиозные фанатики этой возможности лишены - ибо Вера в абсурд извратила и помутила их Разум! Православные вообще очень любят рассуждать о высоких понятиях, о свободе, любви или морали, только почти никто из них ничего в таких материях не смыслит! Именно поэтому православный боров Юрий Поляков из "Литгазеты" изрекает, скажем, в программе "Поединок", что свобода, дескать, это " та или иная степень принуждения", а другой верующий придурок, её ведущий Вовка Соловьёв глубокомысленно соглашается с этим бредом: не понимая, что свобода - это как раз ОТСУТСТВИЕ всякого принуждения! Именно поэтому православный режиссёр Павел Лунгин, задавшись целью снять патриотический фильм о высокой духовности, снимает ерунду типа "Острова", где главным героем, "святым" оказывается дезертир и предатель Родины...- Вот и в данном случае, сходным образом вместо классической "любви до гроба" церковное житие Петра и Февронии прославляет, можно сказать, ЛЮБОВЬ В ГРОБУ!!!

Судя по всему, главным для православных авторов этой чуши в средние века было то, что Пётр и Феврония перед смертью приняли монашеский постриг - в этом и был залог из грядущего "счастья", вот только не в личной, семейной, а в загробной жизни!.. Это ещё раз подтверждает моё давнее убеждение: все православные сказания, притчи и жития, вся заключённая в них пресловутая церковная "мудрость" не имеет отношения к реальной, посюсторонней жизни, а ориентирована лишь на мистическое, ирреальное представление о "том свете". Поэтому и религиозная нравственность, проповедуемая церковью, в применении к настоящей, земной жизни оказывается принципиально чужда нормам светской этики, а порой и прямо оборачивается антигуманным, сатанинским абсурдом. Именно потому такую "небесную" мораль, пригодную разве что для монастырей, ни в коем случае нельзя пропагандировать в качестве основы светского общества, его семейных устоев и т. д. Между тем, именно этим и занимается у нас в стране ныне РПЦ, опираясь на поддержку многочисленных ангажированных СМИ и органов государственной власти... Каких же стоит ждать от этого результатов? "У иконописцев в последнее время, - радуется в своей статейке православный редактор В. Коновалов, - все больше заказов на изображение муромских супругов." - По идее, на соответствующей иконе эту замечательную пару стоит рисовать лежащей в совместном гробу: как же иначе их опознаешь!? "Это потому, что прихожане все чаще спрашивают священников: где помолиться о семейном счастье, - пишет далее Коновалов. - Значит, есть запрос на такую семью - образца Петра и Февронии." Неужто правда, именно на ТАКУЮ? Ну здорово: выходит, отечественные гробовщики будут работать в три смены! Вот уж воистину счастье для некрофилов!!!... В современной православной же церкви, как пишет далее Коновалов, "создана и специальная молитва Петру и Февронии - как покровителям семейной жизни и супружеской любви. Она будет читаться во всех храмах. Наверняка пригодится и многим верующим людям для домашних молитв!"- Да уж, таким "святым" только о помощи в семейной любви и домашней жизни молиться!.. Не чтение ли подобной молитвы супругами Путиными привело их к объявлению о своём разводе!? И, возвращаясь под конец статьи к той теме, с которой её начал, могу посоветовать нашей православной церкви, в добавок к обоим дням празднования "святых" Петра с Февронией, канонизировать также Владимира и Людмилу Путиных, установив День этих святых в качестве покровителей всех тех бедолаг, кто будет пытаться развестись в случае введения у нас обсуждающихся ныне слоновых госпошлин! Хотя, с другой стороны, произойти такая канонизация может, к сожалению, только после того, как Вова с Людой окажутся чудесным образом в одном гробу... Но думается, число желающих узреть их там уже сейчас намного превышает в России потенциальное число православных паломников, чтящих память мифических Петра и Февронии!

Александр Щёв, заместитель председателя Атеистического Общества Москвы.

Последние публикации на сопряженные темы

Дата: 2016-12-26

А вы знаете, что восьмого июля в России отмечают день семьи, любви и верности, день памяти православных святых Петра и Февронии?

А что вы знаете о самих святых? Вероятно не так уж и много. Что родом они из Мурома, что всю жизнь прожили вместе и умерли в один день, как в сказке. Да что памятники им установлены едва ли не в каждом российском городе. Вот, наверное, и все. Поэтому, мне хотелось бы рассказать о самой образцовой семейной паре более подробно.

Петр

На самом деле Петр никакой и не Петр вовсе. Это имя было дано ему после пострига в мужском монастыре, но до того момента прошло немало времени, ведь монашескую рясу князь Муромский одел лишь в старости, точная дата этого события, к сожалению утеряна в веках. Что, несомненно, позволило атеистам советских времен объявить святую княжескую чету персонажами придуманными, и никогда не существовавшими в реальности, не смотря на материальное доказательство в виде мощей, сохранившихся, по сей день.

Но как же в миру звали князя? Из обрывочных сведений, сохранившихся с тринадцатого века, с большой долей вероятности можно предположить, что звали его Давыд Юрьевич Муромский, внук Владимира Святославовича Рязанского, прямой потомок Ярослава Мудрого и, соответственно, Владимира Красна Солнышко.

И стоит ли сомневаться, что в молодые свои годы будущий святой знатно погрешил…

Возможно, то, что князь впоследствии женился на простолюдинке, частично было его искуплением, а может и наказанием.… Ведь во все времена (даже сейчас, кто бы что ни говорил) знать старательно подчеркивала свое возвышенное положение, иногда доходя до абсурда, и принижая всячески достоинство простых смертных, чьими трудами, собственно, беззастенчиво пользовалась.

Итак, как же случилось, что князь, имеющий такую родословную, женился на простой девушке?

Что предшествовало знакомству

Поскольку в тринадцатом веке, как мы знаем из истории, постоянно происходили какие-либо сражения, как правило междоусобные, бесконечная борьба за княжение в том или ином городе и непрестанные переделы территорий, то можно смело утверждать, что Давыд отметился если не во всех, то во многих баталиях того времени. Более подробное и детальное описание его биографии в этой статье не уместно, тем более, что оно не прольет света на некоторые события, сохранившиеся в легенде о князе Петре, но не сохранившиеся в дошедших до нас летописях.

В тысяча двести седьмом году князь Давыд Муромский со своей дружиной пришел на помощь войскам Всеволода Юрьевича Большое Гнездо под Пронск, Рязанской области. Так получилось, что за последующий год в Пронске сменилось несколько князей (что для того времени дело обычное), и в какой-то момент город был отдан под руку князя Давыда, но правил он совсем не долго. Предыдущий ставленник, князь Олег Владимирович, из рода Святославичей, отобрал Пронск у Давыда. Сам же Давыд вынужден был вернуться на родину, в Муром. Возможно, даже бежать,… Возможно, с каким-либо ранением или болезнью. И по пути на родину, Давыду пришлось обратиться к местным лекарям, ведунам, знахарям, кто там нашелся.

Скорее всего, так князь и попал в село Ласково, где и жила дочь тамошнего бортника, как тогда говорили, древолаза, Феврония.

Знакомство

Точных сведений о княгине Муромской не сохранилось. Но основываясь на дошедших до нас исторических фактах и легенде, вернее житии святых, так называемой «Повести о Петре и Февронии Муромских», составленной во времена Ивана Грозного, то есть, через триста лет после кончины князя Муромского с супругой, есть предположение, что Феврония была знахаркой, к которой и обратился князь за помощью.

Собственно, по сюжету «Повести», Петр, спасая честь брата, правящего на тот момент князя Павла, убивает змея огненного. Змей этот, по примеру греческого Зевса, принимал облик Павла, и посещал супружескую постель последнего. За что и был убит Петром.

Почему Павел сам не смог этого сделать не понятно, но в легенде говориться, что убить его (змея), мог только определенный человек определенным оружием.

Все сложилось как нельзя лучше, и змееборцем оказался родной брат, и меч нашелся неподалеку, в какой-то щели. В общем, все случилось как надо, но Петр был залит змеиной кровью, что повлекло какую-то неизлечимую хворь.

И вот страдающему Петру во сне является видение, что надо бы ему поехать в Ростовскую область, в село Ласково, к знахарке, дочери древолаза. Только эта дева может излечить его. Что и было проделано.

В оплату лечения, Феврония попросила ни много, ни мало, жениться на ней. Петр соглашается, но слово не держит. Феврония же, не будь дура, вылечила князя не полностью. И когда наступил регресс в заболевании, князь вынужден жениться на простолюдинке, чтобы не погибнуть, ведь вылечить его полностью может только она.

Вероятная реальность

Поскольку точных данных нет, можно только предполагать, что многое в легенде, правда. Не считая той части, где фигурируют мечи и змеи.

Скорее всего, дело было так. Раненый князь, на пути из Пронска вынужден заехать в Ласково, к знаменитой на всю округу знахарке. И, вероятнее всего, девушка действительно решила не упустить свой шанс.

Сегодняшние жители села говорят, что лечила Феврония Давыда хлебной закваской. Как сохранились подобные сведения неизвестно, но в этой истории так много допущений, что возможно все.

И Давыд, ради спасения собственной жизни, соглашается на любые условия. Возможно, заранее не собираясь их выполнять. Но Феврония, предвидя подобный исход, умышленно не долечивает князя. Через какое-то время, при появлении новых симптомов старого заболевания, Давыд возвращается к знахарке. Он вынужден жениться на ней по всем правилам, иначе она отказывается закончить лечение. Вот так и вышло, что из очередного военного похода князь привозит в Муром жену простолюдинку.

Дальнейшее развитие событий

В Муроме, в качестве устного народного творчества бытует мысль, что Феврония была не так уж и проста. Поговаривают, что она была то ли дочерью ведуна, то ли сама жрица, но князь ее опасался.

И когда бояре поставили Давыду, на тот момент сменившему на княжеском престоле брата, ультиматум: либо князь избавляется от княгини крестьянского происхождения, либо город избавляется от них обоих, князь отказывается от власти.

Скорее всего, княгиня шантажировала мужа тем, что если он от нее избавится, то всенепременно хворь вернется, ибо только она, одним своим присутствием, сдерживает болезнь мужа.

Но так хочется верить в официальную версию, о том, что Петр, испытавший огромную благодарность милой симпатичной девушке, за исцеление, полюбил ее всем сердцем и всей душой. И просто не мыслил без нее своей жизни, потому и отрекся от княжества ради нее.

Как бы там ни было, но княжеская чета покидает город.

Проходит не так уж много времени, когда Давыда с женой находит посыльный из Мурома. Город просит князя вернуться, соглашаясь на любую княжну, на все возможные условия, лишь бы вернуть законную власть. Потому, что бояре устроили смуту, деля княжеский престол.

И Давыд с женой возвращается, принимая снова княжение.

Сверяясь с историческими событиями, и политическим положением того времени, вероятно, что вышеописанные события не были столь благостными и бескровными.

Скорее всего, бояре затеяли бунт, поводом которого и послужила скоропалительная женитьба князя на женщине низшего сословия, да еще и не глупой, честолюбивой женщине. В таком случае князь вынужден был бежать из города.

После его побега бояре так и не смогли договориться между собой, смута продолжается.

Где все это время был Давыд с женой, были ли на тот момент у них дети - не известно.

Но он мог податься к ближайшим товарищам, Всеволоду Большое гнездо, либо к любому из его сыновей. Заручившись там поддержкой, Давыд возвращается в Муром под предводительством вооруженного отряда, захватывает власть и наводит порядок.
Народ, уставший от смуты, радостно принимает князя, а то, что жена у него не знатного рода, только повышает княжеский рейтинг.

Как бы там не случилось на самом деле, непреложным остается тот факт, что правил Давыд Муромский около двадцати пяти лет, прежде чем ушел в монастырь. У княжеской четы было трое детей, двое сыновей - Юрий и Святослав, и дочь Евдокия.

Свой жизненный путь князь Давыд, в иночестве Петр, и его жена Феврония, в иночестве Ефросиния закончили в апреле тысяча двести двадцать восьмого года. Говорят, в один день.

Согласно легенде, первое чудо случилось сразу после погребения. Вопреки завещанию бывших князей, их похоронили не в оборудованной заранее общей могиле, а в разных гробницах, при тех монастырях, где они находились. Но ночью, чудесным образом, тела супругов перенеслись в общую усыпальницу. Наутро, обнаружив этот казус, тела были разделены и возвращены на прежние места упокоения. Была выставлена стража, чтобы не допустить впредь подобного глумления над телами, на случай если какой-то шутник снова надумает украсть тела из могил. Но все старания были напрасны - наутро супруги снова были вместе. Так и лежат их мощи, по сей день в одной общей раке.

Эпилог

На этой романтической ноте стоило бы закончить повествование о большой и светлой любви, которую даже смерть не в силах разлучить.

Но я не могу не добавить ложку дегтя, и не упомянуть о том, что в канонах православной церкви не существует развода между супругами как такового. И единственным допустимым методом развода может стать лишь одновременный постриг обоих супругов в иночество.

В свете этого факта, остается вопрос, так ли безгранична была любовь, и так ли безоблачна жизнь Муромских Давыда и Февронии?

Впрочем, как бы там ни было, но эта пара достойна и уважения, и поклонения, и наследования. Потому что прожить вместе столько лет - не поле перейти. И, ради достижения своих целей, пусть не всегда возвышенных, связать свою жизнь с жизнью супруга, с честью прожить эту жизнь - это ли не пример для подражания?

В православном календаре можно найти один очень удивительный день - праздник Петра и Февронии, история возникновения которого настолько прекрасна и интересна, что не сможет остаться без внимания современного поколения. Чествование памяти Петра и Февронии Муромских проходит 8 июля. Эта дата была утверждена в 2008 году на Совете Федерации России. Инициатором этого события стала жена Президента РФ Дмитрия Медведева, Светлана. Она же придумала и символ праздника - ромашки.

Петр и Феврония Муромские. История святости

Супружеский союз Петра и Февронии стал показательным образцом христианского брака, поэтому этих святых почитают его покровителями. Очень важно отметить то, что ни одного истинно православного человека история святых Петра и Февронии не оставит равнодушным. Люди с большой радостью и откликом в сердце воспринимают этот праздник. История Петра и Февронии просто восхитительна, и в ней явно прослеживается Божий промысел.

Петр и Феврония умерли в один день - 25 июня 1228 года по старому календарю по новому). Тела их, оставленные в разных храмах, каким-то чудесным образом вдруг оказывались в одном гробу, подготовленном ими заранее. Люди расценили это как великое чудо. В 1547 году Петр и Феврония Муромские, история которых просто потрясает, были канонизированы. Сегодня их святые мощи хранятся в соборе Святой Троицы в Свято-Троицком монастыре города Мурома.

Поистине город Муром богат разными былинными героями. Все прекрасно помнят богатыря Илью Муромца, но мало кто знает, что его святые мощи хранятся в погребальных пещерах Киево-Печерской лавры.

Поэтичная повесть

История любви святых Петра и Февронии существует уже много веков на Муромской земле. Со временем подлинная история об этих благоверных и преподобных чудотворцах обросла сказочными очертаниями, которые слились с притчами и легендами этого края. Сегодня в Муроме стоит рака с мощами супружеской четы святых Петра и Февронии, и к ним отовсюду приезжают паломники, чтобы почтить их память, попросить помощи и помолиться.

Повествование о жизни благоверных Петра и Февронии было написано священнослужителем Ермолаем Прегрешным - гениальным литератором, жившим в эпоху Иоанна Грозного. История Петра и Февронии в оригинальной интерпретации писателя приобрела краски народного фольклора и стала поэтичной повестью о любви и мудрости, которые даются только чистому сердцу от Бога и Святого Духа.

О любви и верности

Началась эта удивительная история Петра и Февронии в то время, когда на русской земле в городе Муроме правил князь Павел. И была у него прекрасная жена, к которой дьявол, по своей нелюбви и ненависти к роду человеческому, стал отправлять на блуд крылатого змея. Используя свою нечистую магическую силу, он появлялся перед ней в образе князя. Такое наваждение жена не стала скрывать от мужа и рассказала, что коварный змей хитростью овладел ею. Раздосадованный князь не знал, как ему поступить со злодеем тьмы. Однако повелел своей жене льстивыми речами выведать у коварного искусителя о том, знает ли он, от чего придет к нему смерть. Когда в очередной раз явился к ней змей, княжна выведала у него, что смерть ему уготовлена от плеча Петрова и Агрикова меча.

Спаситель Петр

Она сразу поведала обо всем этом князю Павлу. Тот же позвал к себе своего родного брата Петра и стал делиться с ним своими мыслями. Петр же сразу понял, что именно ему суждено убить змея. Однако его по-настоящему смущало только то, что у него не было Агрикова меча.

Но в то время Петр в полном одиночестве любил ходить по церквям и молиться. Однажды он оказался в женском монастыре, в храме Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, и к нему подошел молодой отрок, который сказал князю, что он знает, где спрятано заветное оружие. И, подведя Петра к алтарной стене, он указал ему на место между плитами, где лежал Агриков меч. Петр взял его и отправился к брату, чтобы поведать ему обо всем и обдумать план следующих действий.

И когда Петр пришел к брату Павлу, а потом зашел к снохе, чтобы выразить свое почтение, он заметил, что князь Павел каким-то невероятным образом был сразу в двух местах, у себя в покоях и у своей жены. Петр сразу раскусил хитрость змея в его перевоплощении и, конечно же, не без Божьей помощи убил чудовище.

Знакомство с Февронией

Но история Петра и Февронии на этом не закончилась. После ударов меча, змей принял свое настоящее зверское обличье, затрепетал и издох, забрызгав своею кровью князя Петра. От этого весь князь покрылся зловонными струпьями, его тело покрыли жуткие язвы. С того времени все приближенные сбились с ног, искали врачей по всему свету, но ни один не брался за его лечение.

Однажды один из его отроков отправился в Рязанские земли, где было много народных врачевателей, и оказался в небольшой деревеньке под названием Ласково, в котором познакомился с очень мудрой молодой девой по имени Феврония. Она пообещала вылечить князя Петра, если тот будет чистосердечным и смиренным в помыслах своих. И повелела привести его к ней.

Когда князь приехал к Февронье, он стал обещать ей огромное вознаграждение. Но она ответила ему, что вылечит его, если он возьмет ее в жены. И князь слукавил, пообещав за исцеление взять ее в жены. Тогда девушка зачерпнула плошку хлебной закваски, потом дунула на нее и повелела, чтобы князь истопил баню и помазал этим свое больное тело, но только так, чтобы один струп остался непомазанным.

Петр все так и сделал, и болезнь сразу отступила. Однако князь не торопился выполнять главного условия и в скором времени опять весь покрылся язвами. Тогда ему все же пришлось жениться на Февронии. После этого они уехали в Муром и зажили там по божьим заповедям.

Уйти, чтобы вернуться

После смерти князя Павла его брат Петр занял пост правителя города. Но княгиню бояре невзлюбили и однажды, выпив вина для храбрости, пришли к ней и попросили, чтобы она взяла все, что пожелает ее душа, и покинет их город. Но богатств она не взяла, а попросила одного - отдать ей ее благоверного Петра.

Бояре даже обрадовались такому повороту дел, ведь в душе каждый мечтал занять трон князя. Ну, что решено - то решено. Благочестивый князь Петр не стал нарушать законов божьих и пожелал уйти с женой. Сели они в ладью и поплыли по Оке-реке. Заступник милостивый не оставил их в беде. Приставши к одному берегу, они остановились на ночлег. Тут же явились вельможи из Мурома и слезно попросили их вернуться, так как борьба за власть привела к распрям и смертям между боярами.

Блаженные Петр и Феврония с большим смирением вернулись в город Муром и стали там править долго и счастливо. Когда состарились, то решили принять обет монашества, и при постриге получили имена Давида и Ефросиньи. А потом вместе стали молить Господа о том, чтобы Он послал им смерть в одно время. Благочестивая пара хотела, чтобы их похоронили вместе. Был даже заранее подготовлен специальный гроб для двоих с перегородкой посредине. Но после их смерти в своих кельях люди сочли нечестиво хоронить монахов в одном гробу и не выполнили волю усопших. Их тела дважды оставляли в разных храмах, но под утро они всегда каким-то чудесным образом оказывались вместе в одном гробу. Тогда и было решено похоронить их вместе.

Вот так Петр и Феврония Муромские, история любви которых заслуживает уважения и признания, стали покровителями семьи, любви и верности. И теперь каждый верующий может прийти в Муромский Свято-Троицкий женский монастырь, чтобы поклониться их святым мощам.

Многим православным помогают Петр и Феврония Муромские. История вечной любви навсегда останется в сердце каждого, кто смог ее когда-нибудь услышать или прочитать.

Когда задаются вопросом, как в древней Руси относились к теме любви, то сразу вспоминают повесть о Петре и Февронии, историю двух святых, ныне покровителей семьи, любви и верности. В самой истории, как она дошла до нас со времен Ермолая-Еразма, слова «любовь» нет. Да и вообще, нам, приученным к слезливым голливудским сюжетам, геометрия отношений героев и их «love-story» показались бы сейчас весьма необычными.

Какие козни строит героям повести дьявол?

По сюжету, князь Петр спасает своего брата Павла от дьявольской напасти: к его жене начал летать змей «на блуд». Петру удается сразить змея мечом. Но змеиная кровь попадает на его кожу, и он покрывается язвами. Змей «уязвляет» князя, причем не только со стороны его тела, помимо язв и струпьев «прииде на нь болезнь тяжка зело» – какая-то другая, вторая болезнь, для которой нужен особый врач, а не те, к которым он обращался в Муроме. Феврония – тот самый врач, который может помочь. С другой стороны, чем может помочь девушка, далекая от целительства? О ее принадлежности к врачеванию нам ничего не известно. Кроме того, как же им встретиться: ему – Муромскому князю и ей – дочери бортника из Рязанской земли? Не затем ли Петру посылаются телесные и душевные страдания, чтобы он начал искать своего «избранного» врача, чтобы встреча двух противоположностей стала возможной?

Что значат загадки Февронии?

Князя привозят в Рязанскую землю. Отрок, пытаясь найти врача, заходит в один из домов и видит чудную картину: за ткацким станком сидит девица, а перед ней скачет заяц. Увидев гостя, она воскликнула: «Нехорошо быть дому без ушей, а горнице без очей!» Юноша ничего не понял из ее слов и надменно спросил, нет ли в доме мужчины. На что девица ему отвечает: «Отец и мать мои пошли взаймы плакать, брат же мой пошел сквозь ноги смерти в глаза глядеть». Снова отрок проиграл девице в мудрости, но сменил надменность на удивление. Для разума, который еще не дорос до таких вещей, Феврония поясняет: отрок пришел в дом, зашел в горницу и застал девушку в неприбранном виде, а если бы в доме был пес («уши» дома), то тот стал бы лаять. А если бы в горнице был ребенок («очи» дома), то сообщил бы ей о приближении гостя. Что касается отца и матери, то пошли они на похороны оплакивать покойника. Когда за ними смерть придет, то другие будут их оплакивать: это – плач взаймы. Брат же ее был бортником – когда он полезет вверх на дерево, то будет смотреть сквозь ноги на землю, чтобы не сорваться с высоты. Как видно, девица обладает каким-то особым умом. И не только. Заяц, который скакал рядом, – древний символ христианства, иногда изображаемый на иконах. Феврония, стало быть, чутка к гласу всевышнего.

Зачем Феврония лечит Петра?

Часто говорят, что князь Петр пообещал жениться на Февронии, если она его исцелит. Достаточно заглянуть в повесть, чтобы понять, что все было не так. Феврония, еще не видя князя в лицо, говорит его слугам: «Аще бо не имам быти супруга ему, не требе ми есть врачевати его». («Если я не стану супругой ему, то не подобает мне его лечить»). Слова мудрой девушки – не ультиматум князю и не плата за исцеление. Она говорит их сама себе: если она сможет стать супругой князя, то тогда ей следует его излечить. Феврония собирается спасать не князя, а свою половинку (если, конечно, князь согласится стать ею). По сути, слова девушки это классическая христианская мысль о том, что жена должна спасаться мужем, а муж – женою. Но князь считает, что дочь бортника ему не пара и решает обмануть ее. Феврония как будто знает, что так и будет. Она дает князю закваску, чудесным образом избавляющую от язв. Гордый Петр после исцеления не сдерживает обещание жениться и решает откупиться дарами. Вскоре прежняя напасть возвращается… Когда же князь приезжает к Февронии во второй раз, она говорит уже совсем по-другому: «Аще будет ми супружник, да будет уврачеван». Теперь князь поставлен в более жесткие условия: раз какая-то сила снова насылает на него хворь, то пора бы ему задуматься над своим высокомерием. Чтобы болезнь отступила, надо стать смиренным и сдержать обещание.

Именно так, не с первой попытки и преодолевая себя самого, Петр становится на путь спасения, где еще встретит немало испытаний и вместе со своей суженой Февронией сыщет себе славу святого. Едва ли «Повесть о Петре и Февронии» история о любви в нашем теперешнем ее романтическом понимании. Скорее, это притча о мирском спасении. Спастись можно только вместе – а для этого надо пойти на жертву. Так что герои повести оказываются вместе не благодаря, а вопреки: Февронии надо проявить жертвенную любовь, спасти ближнего, а Петру – стать смиренным и принять спасение кроткой девушки, которая в происхождении ему явно уступает. Не в этом ли древняя житейская мудрость возлюбленных?