Текущая страница: 17 (всего у книги 84 страниц) [доступный отрывок для чтения: 55 страниц]
Шрифт:
100% +
Но настоящий судебный апофигей наступил 10 ноября, когда народный суд Ленинского района рассматривал дело об обоснованности содержания под стражей Ришата Рахматулина, также проходящего по «малышевскому делу» и обвинявшегося в грабеже, разбоях и вымогательстве. Суд даже не счел нужным уведомить о своем заседании надзирающего прокурора Владимира Осипкина, поддерживающего обвинения по фигурантам дела. Вместо Осипкина прокуратуру на суде представляла… стажер районной прокуратуры, которая просто не имела возможности нормально ознакомиться с материалами уголовного дела… Тогда за освобождение Рахматулина ходатайствовали: Ассоциация боксеров Санкт-Петербурга, Федерация французского бокса, кооператив «Тонус» и… администрация тюрьмы. Рахматулин был освобожден. Причем следователи, ведущие его дело, узнали об этом лишь через десять дней, когда им позвонил адвокат Рахматулина с просьбой вернуть паспорт его клиента… Что же касается надзирающего прокурора Владимира Осипкина, то… Прокуроров можно убирать из процесса по-разному. Можно проламывать голову, как это было в «процессе Кумарина». Можно скомпрометировать. А можно разыграть и более тонкую комбинацию, результатом которой станет изменение штатного расписания прокуратуры, и опасный прокурор останется без должности и полномочий. Важен лишь конечный результат – убрать сильного противника.{ Что и произошло в конце концов: в начале 1995 года Владимир Осипкин был уволен из прокуратуры. В последнее время Владимир Николаевич работал старшим преподавателем на кафедре уголовного процесса и криминалистики юридического факультета СПбГУ. Он является автором нескольких монографий, в том числе учебного пособия «Организованная преступность», вышедшего в 1998 году.}
Как ни странно, Малышев, сидя в тюрьме, однажды даже выразил признательность сотрудникам милиции за свой арест. Александр Иванович считал, что его должны были убить к концу 1992 года. По его словам, за период с момента его задержания по октябрь 1993 года в Петербурге было убито 35 бандитов из среднего и высшего руководящего звена. Спустя некоторое время после ареста Малышев начал жаловаться на здоровье. Его мучили боли в позвоночнике и кошмарные сны. Ему снились бандиты, выстрелы, кровь…
Интересно, а что еще ему могло сниться?..
После ареста Малышева и Кº одноименная бандитская империя просуществовала не более полугода, после чего стала трещать по швам и разваливаться. Из империи выделились довольно крупные группировки – Акулы, Андрея Маленького, красноселы, – которые еще долгое время держали сильные позиции в южных районах и пригородах Петербурга.{ Подробнее о группировках Акулы и Маленького см. далее.} А в криминальном мире Петербурга на первое место вновь выдвинулись тамбовцы, и теперь, уже наоборот, некоторые малышевские команды примкнули к ним, образовав так называемое тамбовско-малышевское преступное сообщество. Последнее, в свою очередь, продержалось на лидирующих позициях до середины 1994 года, ставшего переломным в жизни его лидеров.
Герои и судьбыСергей Акимов (Марадона). Участник разборки в Девяткино. В феврале 1994 года погиб в результате нелепейшего ДТП. Некоторые горожане, возможно, еще помнят скандал, связанный с попыткой друзей Марадоны поставить ему памятник в Петербурге у кинотеатра «Рубеж». Кстати, эта попытка едва не увенчалась успехом…
Юрий Алымов (Слон). Участник разборки в Девяткино. После посадки Малышева возглавил красноселов. Был застрелен во дворе собственного дома 24 марта 1997 года. К тому времени он владел серьезным бизнесом, имел доли в нескольких увеселительных заведениях города (в частности, владел клубом-казино «Пирамида», что на ул. Ломоносова) и, по слухам, намеревался осесть за границей. Но – не успел.
Андрей Берлин. Бывший студент-математик и комсомольский активист. Попавшись в 1974 году на краже со взломом, он столь виртуозно вжился в роль шизофреника, что отсидел в спецбольнице долгих 13 лет. Но нет худа без добра – именно в больничке Берлин познакомился с Кирпичом, который и сам обожал при очередном столкновении с законом закосить под психа. Через знакомство с Кирпичом Берлин вскоре становится едва ли не главным финансистом малышевской группировки, для которой он разрабатывал гениальные (как признавали сами опера) схемы по отмыванию денег. После февральского похищения в 1994 году Берлин, проходящий по «делу Малышева» и находившийся на подписке о невыезде, спешно уехал в Германию. В 1995 году на одном из первых судебных слушаний «дела Малышева» в суде было зачитано сообщение о том, что Берлин был задержан в Берлине по обвинению в совершении тяжкого преступления. Как сложилась его дальнейшая судьба, мне доподлинно неизвестно, знаю лишь, что в последние годы его регулярно видят в Питере.
Станислав Жаренов (Стас Жареный). Участник разборки в Девяткино. Скончался весной 1995 года в тюремной больнице от передозировки наркотиков. В свое время в бандитской среде ходила версия, что на самом деле Стаса убили.
Алексей Лашманов (Викинг). Участник разборки в Девяткино. Так же как и Малышев был родом из Пскова. В конце 1980-х Петербург трепетал от прозвища Викинг: молодежь хотела ему подражать – так же будут обожать Сашу Белого после сериала «Бригада». Летом 1991 года в компании с другими малышевскими Лашманов получил свои 5 лет за вымогательство и хранение оружия. Затем вместе с Юрием Алымовым он некоторое время руководил красноселами и все это время держался в окружении Александра Челюскина. В начале 2000-х был близок к спортивным обществам и фондам. В июне 2003 года Викинг присутствовал на похоронах Кости Могилы, которого пережил лишь на два года – Лашманов умер своей смертью в августе 2005 года.
Константин Лунев (Носорог). Участник разборки в Девяткино. 18 февраля 1996 года труп Лунева с огнестрельными ранениями головы и грудной клетки был обнаружен на улице Доблести, рядом с домом, в котором тогда проживал Носорог.
Валерий Мараев (Герцог). Участник разборки в Девяткино. Судьба неизвестна: по одной версии, был убит еще в 1996 году (сразу после возвращения из Архангельской области, где на поселении он досиживал свой семилетний срок), по другой – Герцог намеренно распустил слух о своей смерти и до настоящего времени скрывается (возможно, за границей).
Сергей Мискарев (Бройлер). Бывший чемпион Минска по боксу. По «делу Малышева» не проходил, так как к тому времени отсиживал срок за убийство Феди Крымского. Освободившись, сколотил собственную бригаду, которая, по некоторым сведениям, насчитывала до сотни бойцов. Был связан с одним из первых в городе охранных предприятий «Дельта-22», сотрудники которого предпочитали вести свою деятельность преимущественно криминальными методами. В ту пору Мискарев, который с середины 1993 года официально продолжал отбывать срок в колонии-поселении, умудрился серьезно поссориться с чеченами. По слухам, те даже объявили его своим кровником. Так ли это на самом деле – сказать трудно, однако в свое время питерские оперативники всерьез отрабатывали версию о том, что закончившуюся неудачей в сентябре 1994 года попытку бегства из «Крестов» знаменитого Червонца (Мадуева) организовывали именно чечены. За это Мадуев якобы должен был ликвидировать Бройлера. (Как уже говорилось ранее, к истории с передачей в камеру Червонца оружия был причастен сам Джапар.) В том, что для убийства Мискарева могло потребоваться вытаскивать из тюрьмы профессионального киллера, в принципе, нет ничего удивительного. Дело в том, что по разным оценкам на него было совершено не менее пяти (по другим данным, 7–8) покушений. Одно из них состоялось в августе 1997 года, вскоре после того, как Бройлер освободился из тюрьмы. Предъявленное Мискареву обвинение в бандитизме, как водится, благополучно развалилось, а за побег из колонии-поселения и подделку документов он получил всего-навсего год и освободился уже в январе 1997-го. 25 августа неизвестный преступник расстрелял из автомата автомашину «форд-скорпио» в которой находились Мискарев со своей спутницей, водитель и охранник. Прибывшим на место преступления сотрудникам милиции Мискарев предъявил удостоверение учредителя газеты «Ритмы города», которое оказалось отнюдь не поддельным (что впоследствии подтвердил бывший главный редактор издания). Похоже, что Мискареву к тому времени действительно наскучила бандитская жизнь, и он предпринял определенные шаги к легализации своей деятельности. Не знаю, соответствуют ли действительности слухи о предпринятых им попытках баллотироваться в депутаты, однако известно, что в конце 1990-х он принимал участие в работе Санкт-Петербургского центра в поддержку ЮНЕСКО, в котором занимал должность президента Фонда развития науки, культуры и образования… В 1999–2000 гг. Мискарев вошел в число учредителей нескольких коммерческих предприятий, а также (видимо, в память о своей боевой юности) принял участие в создании Регионального общественного фонда поддержки ветеранов внутренних войск. В XXI век Сергей Григорьевич зашагнул, успешно защитив диссертацию, посвященную стратегии обеспечения эффективности производственной деятельности предприятия в рыночной экономике. И то сказать – практического опыта в этой сфере ему не занимать…
Александр Челюскин (Чеснок). Челюскин вышел из советского спорта, успев окончить строительный вуз. Почти сразу примкнул к Малышеву и Кудряшову. По словам знакомых оперативников был героем многих оперативных разработок, однако с завидным постоянством умудрялся выходить сухим из воды. Помыкавшись вместе с Малышевым в Скандинавии, где Челюскин попробовал заниматься мошенничеством с автомобилями, он вернулся в Петербург, где возможностей проявить себя было несоразмерно больше.
После возвращения с чужбины Челюскин добился признания в бесконечных столкновениях с конкурентами, отстаивая интересы своих коммерсантов. Но вскоре уехал в Германию. Злые языки поговаривают, что одна из встреч окончилась для оппонента столь же плачевно, как для Феди Морозова в Девяткино. Но именно этот очередной вынужденный отъезд и решил его судьбу: за время отсутствия Челюскина в Санкт-Петербурге все лидеры как тамбовских, так и малышевских успели побывать за решеткой по обвинению в вымогательствах. Те, кто избежал правосудия, немилосердно истребляли друг друга.
Возвратившись в конце 1990-х, Александр Челюскин начал осмысленную жизнь. Он стал близок ко многим чиновникам правительства города (поговаривали, что супруга губернатора Петербурга знала Челюскина едва ли не с младенческих лет). Челюскин вошел в несколько благотворительных и спортивных организаций (говорят, действительно помогал), к началу века стал учредителем двух десятков фирм. О его прошлом не принято было вспоминать, так как юридически он был чист. Вершиной официальной бизнес-карьеры стало место в совете директоров «БалтОНЭКСИМ-банка» (Челюскин был избран на собрании акционеров банка в конце декабря 2001 года), однако какого именно акционера он представлял в совете, так и осталось загадкой. Впрочем, финансистом Челюскин пробыл не слишком долго. С переходом Владимира Яковлева на работу в правительство России банк перестал ориентироваться на Смольный, и уже в июне 2003 года Александр Челюскин был вынужден покинуть совет директоров.
Челюскину откровенно завидовали, поскольку он умудрился не только выжить, но и реализоваться. Ничто не предвещало беды, как вдруг в середине 2000-х трагически погибла его жена. Погибла нелепо: во время прогулки на катере ее убило током. С этого момента все изменилось. Александр не смог себе простить гибели супруги, тем более что жена категорически не хотела той поездки. Конечно, врачам виднее, но многие знавшие Челюскина говорят о том, что вследствие этого несчастья у него открылся рак. Бывший спортсмен в прямом смысле начал сохнуть, совсем недавно высокий и красивый мужчина весил 73 килограмма. 19 сентября 2007 года он умер в немецком госпитале.
Ферма Карабаса
Вскоре после выхода первых глав «Бандитского Петербурга» заглянул ко мне в редакцию один гражданин. В целом положительно отозвавшись о моих очерках, он посетовал на некоторые неточности в рассказе об иерархической структуре петербургских банд. Глубокие познания визитера в предмете нашей беседы, его манеры, одежда и речь не оставляли сомнений в определении избранной им профессии. Да он и не скрывал ее практически с самого начала нашего знакомства. Гражданин представился Карабасом{ На самом деле, конечно, кличка у нашего гостя совсем другая. Но одним из условий наших контактов было его полное инкогнито. Почему мы решили называть его именно Карабасом, а не как-нибудь иначе, читатели поймут из рассказанного ниже.}, лидером одной из бандитских группировок Петербурга. Карабас заверил, что его визит не будет иметь никаких неприятных последствий: он-де вызван исключительно благородными целями – помочь журналистам правдиво рассказать читателям о таком интересном явлении, как современный бандитизм.
– Поймите, Андрей, – говорил Карабас уже в ресторане, где он предложил продолжить беседу. – Пройдут годы, и все у нас в России устаканится. Нынешние бандиты станут солидными предпринимателями, бизнесменами, может быть, даже издателями и меценатами. В мировой истории такое уже было – в США. Так вот, в далеком будущем историкам наверняка будет интересно знать – с чего, с какого капитала зарождались могущественные корпорации и финансовые империи. Откуда взять эти сведения? В том числе и из старых книг и газет. Понимаете? О нас в будущем будут судить и по тому, что вы напишете сегодня. Это понимают не все из нашей среды, но те, кто понимает, безусловно, заинтересованы в объективной информации о нас…
Карабас не шутил. Он вертел в руках полупустой фужер, смотрел куда-то поверх моей головы и мыслями был далеко в грядущем. Я усмехнулся, и Карабас вернулся в день сегодняшний.
– Понимаю, о чем вы подумали, – сказал он. – Нет, я не имею в виду себя лично – не настолько я тщеславен. Я говорю о всем явлении в целом. Нынешний бандитизм в России переходного периода от социализма к капитализму – это не примитивная уголовщина, в чем пытаются уверить обывателей наши оппоненты из ментовки. Это сложное и интересное социально-экономическое явление – между прочим объективное, как любая историческая закономерность… А что касается личностей… В США сейчас вышла книга – «История американской преступности» – настоящий бестселлер! Не читали? Я пришлю вам экземпляр… Может быть, когда-нибудь нечто подобное выйдет и у нас, и это тоже будет безумно интересно! Вот только кто будет ее писать? Я лично опасаюсь однобокого, предвзятого подхода, ведь большинство пишущих на криминальные темы получают информацию из милиции, а ее вряд ли можно назвать абсолютно объективной. Нас часто изображают этакими тупыми монстрами, которые выжигают деньги из людей утюгами и паяльниками…
И Карабас пустился в долгие рассуждения, суть которых сводилась к тому, что все – люди, в том числе и бандиты, поэтому и среди них бывают хорошие и плохие, честные и подлые, трусливые и смелые, жестокие и добрые, жадные и щедрые. Карабас приводил многочисленные примеры в подтверждение своих слов, правда, все примеры были обезличенными, там, где следовало назвать кличку или имя, он, с небольшой паузой, говорил «один человек» или «другой человек». «Человеками» Карабас называл исключительно бандитов, говоря же о бизнесменах, он употреблял словосочетания «один барыга» или «другой барыга».
Я начал уже немного уставать от разговора, который на самом деле был практически монологом, как вдруг Карабас, рассказывая о методах получения денег с должников, произнес следующее:
– Лично я – против физической жестокости. Всегда есть другие методы. Например, моих должников никто не пытает и не мучает. Если они не могут отдать долг, их просто доставляют в мое имение, где они отрабатывают то, что задолжали. На селе рабочие руки – большой дефицит.
Я стал расспрашивать его об этом подробнее, но Карабас неожиданно замкнулся, свернул беседу, и мы распрощались, договорившись о том, что этот разговор будет не последним.
Все последующие встречи я возвращался к теме карабасовского имения и трудящихся там должников, но он особого энтузиазма не проявлял, пока однажды, махнув рукой, не сказал в сердцах:
– Да что ты прицепился ко мне с этой фермой? Что да как… Поехали со мной туда на выходные, сам все и увидишь!
Может быть, он сказал это, погорячившись. Видимо, думал, что я откажусь от поездки. Но я согласился. Правда, от момента его приглашения до самой поездки прошло почти полтора месяца – то у него возникали срочные дела, то барахлила машина, то еще что-то.
Мне казалось, что Карабас сам не рад тому, что меня пригласил, а время тянет, чтобы на ферме его все успели привести в то состояние, когда безопасно было бы показать ее журналисту. Наконец он позвонил мне в одну из пятниц:
– Завтра я еду на ферму. Поедешь?
– Конечно!
– Я буду у твоего дома в шесть утра.
На следующее утро вишневый «мерседес» стоял у моего подъезда. Карабас сидел за рулем, на пассажирском сиденье расположилась красивая женщина.
– Моя жена. Андрей, – представил он нас друг другу.
Я спросил, далеко ли нам ехать.
– Километров четыреста, часа за четыре доедем.
– Это по нашим-то дорогам?
Карабас хмыкнул.
– Все ругают наши дороги, а ругать надо наши машины, – сказал он, любовно поглаживая руль «мерседеса».
Мы отправились в путь. Когда проехали километров сто, Карабас повернулся ко мне и предложил:
– Ты ляг, поспи.
– Да я не хочу…
– А ты все равно ляг, – и я понял, что он не хочет, чтобы я запомнил дорогу.
Машина поворачивала, петляла, негромко играл магнитофон…
– Просыпайтесь, подъезжаем, – потрясла меня за плечо супруга Карабаса.
Карабас обернулся ко мне, потом высунул руку из окна и довольно сказал:
– Кому принадлежат эти поля и леса? – и ответил сам себе: – Маркизу Карабасу! А вот и мое имение.
Имение Карабаса представляло собой хутор, стоящий на небольшой возвышенности. Очень большой дом, служебные постройки, баня, сад и просторный загон для скота. Вокруг дома проложена толстая стальная проволока, к которой цепями были пристегнуты два огромных волкодава. Волкодавам это позволяло ходить вокруг всего хутора. Перед домом стоял небольшой красный трактор.
Из избы вышли четверо мужчин, трое еще не старых, а один седой и колченогий.
– Батюшки, приехали! А мы уж и не ждали! Радость-то какая! – запричитал колченогий. В бурных проявлениях его «радости» чувствовались фальшь и испуг.
– Режь барана, – коротко бросил Карабас, проходя в избу. Молодые в это время удерживали рычащих волкодавов.
– Барашка-то нетрудно, сей момент, но, может быть, и не надо? Вечером Иван лося подстрелил, сейчас котлеток навертим, печеночки поджарим? А? Баньку, баньку-то истопить? – суетился колченогий.
Карабас вопросительно глянул на меня и сказал:
– Бани не надо, времени мало. А лося готовьте. Браконьерите?
– Так, а что же, браконьерим? Он на нашей земле был. Иван его у самой избы завалил…
Все увиденное и услышанное живо напоминало кадры из какого-то полузабытого кинофильма – «барин приехал»!
Изба была большой – как бы две просторные горницы. В одной – три кровати, в другой – пять. Чувствовалось, что женщин в избе практически не бывает, вроде бы и чисто, а нет того уюта, который создают за полчаса женские руки…
– Ну вот, располагайся, – сказал Карабас, садясь за стол. – Это мое имение. И все вокруг, докуда глаз хватает – моя земля. Фермерское хозяйство.
– А эти люди… Это и есть должники?
– Нет, это мои постоянные работники. Хромой-то, кстати, раньше оперным певцом был, пока ему ноги не перебили… Его тут ходить заново учили, от алкоголизма вылечили… А Ваня, который лося подстрелил, он раньше в Питере ночным шашлычником работал, знаешь, на улицах стоят такие? Вот и он стоял так, пока однажды одного человека собачатиной не накормил. Тот шашлык дожевал и за будку по нужде завернул – а там собачья шкура лежит… Теперь вот Ваня здесь…
– А какие работы выполняют должники? Они ведь люди городские, к сельскому труду не привыкшие…
– Простейшие навыки они здесь получают быстро. Уход за скотом, вскапывание грядок – ничего сложного.
– Родные, близкие их не беспокоятся, не ищут?
– Они, как правило, предупреждают родственников. Перед ними выбор невеликий – либо продавать все имущество, либо поработать здесь.
– Бежать отсюда не пробовали?
– Это невозможно. Отсюда не убежишь.
– А в милицию никто не обращался?
– Мы с этим не сталкивались.
– Ну а каков сам механизм списывания долга? Сколько должник может отработать в месяц?
– Долларов 30–40. Смотря как работает.
– Тридцать-сорок?! А если долг большой, ему что, всю жизнь здесь горбатиться?
– Так и должники-то кто? Спекулянты мелкие, матрешечники, фарца разная… Ты думаешь, у них долги большие? У кого сотня баксов, у кого двести. А те, у кого долги большие, у них всегда можно натурой долг взять. Да и зачем же бизнесмена от бизнеса надолго отрывать? Он перестанет бизнесменом быть. Другое дело, привезти его сюда для краткосрочной изоляции, так у нас для этого своя темница есть, тюрьма подземная, зинданчик. Пойдем, покажу…
Карабас откинул люк в полу – вниз уходила деревянная лестница.
– Залезай, посмотри…
Я начал спускаться. Погреб был довольно глубоким, по крайней мере я мог в нем выпрямиться, не боясь удариться головой. Оглядеться не успел – Карабас захлопнул люк, и я остался в полной темноте. Стало как-то холодно и, если честно, страшно. В голову полезли разные нехорошие мысли. Но я успокаивал себя тем, что, видимо, Карабас решил пошутить. Пошутит и перестанет… Стал ощупывать руками стены погреба. В одном углу наткнулся на деревянный топчан. Провел рукой по стене – звякнул металл. В стену, обшитую досками, была вбита цепь, заканчивающаяся металлическим ошейником…
Люк наверху открылся, и показалось довольное лицо Карабаса.
– Ну как, проникся?
– Проникся… А где же сами должники-то? Сейчас есть кто-нибудь?
Карабас огорченно вздохнул и развел руками:
– Сейчас, как назло, нет никого. Мы ведь не занимаемся захватом пленников для обслуживания фермы. Люди не всегда бывают должны. У нас то густо, то пусто. Рекорд был прошлой зимой – десять человек! Теснота была страшная, и экономически невыгодно – их же всех кормить надо… Ничего, скоро новые помещения построим… Пока в стране инфляция, деньги нужно в сельское хозяйство вкладывать. Продукты нужны людям всегда…
Обедали молча, лосятина почему-то не лезла в горло. После еды стали собираться обратно. Минут тридцать Карабас что-то тихо говорил колченогому, а тот подобострастно кивал.
Волкодавы тоже получили свою порцию мяса, они жрали сырую лосятину жадно и быстро, лапы у них до самого брюха были забрызганы кровью…
– Ну что, вижу, не очень тебе моя ферма понравилась? – констатировал Карабас.
– Неужели ты сам не понимаешь… Ведь эти должники, они просто становятся настоящими рабами… Дикость какая-то…
– А Россия пока еще дикая страна… Да и их никто не заставлял в долги влезать… Эх, Андрей, рабство это не факт сидения на цепи. Рабство – это состояние души…
Видимо, мои слова задели Карабаса, потому что, садясь в машину, он неожиданно сказал:
– Между прочим, некоторые сюда сами просились. А некоторых семьи отдавали и еще деньги нам платили – чтобы мы их от наркотиков и пьянства отучили. И излечивали, кстати. Первый месяц били каждый день, чтобы не выли, зато потом они в человеческий образ возвращались…
«Мерседес» тронулся, и Карабас вновь предложил мне лечь поспать. Но сон не шел, несмотря на сытный обед. Через пару часов езды Карабас остановился и предложил мне пересесть за руль – он засыпал. Жена его тоже спала. Глядя на них, мирно спящих, я пытался вызвать в себе какое-то чувство гнева, но почему-то не мог. Вместо гнева ощущалась тоска…
Карабас был прав – не дороги надо ругать у нас, а машины. На скорости 100 километров в час в «мерседесе» не чувствовалось толчков от ухабов и ям. Иногда казалось, что машина стоит на месте и мы не удаляемся от карабасовского имения.
Казалось, что вся наша страна чем-то похожа на ферму Карабаса…
"Нам бы Сталина на недельку,покончить со всей этой сволочью...(ЭПИГРАФ-мой)
Обсуждая VIP-жен, девять из десяти комментаторов обычно говорят о супруге бывшего мэра Москвы, женщине-миллиардере Елене Батуриной . Однако недавний конфликт вокруг российского вклада в восстановление братской Абхазии вывел на первый план жену председателя Счётной палаты РФ Тамару Степашину – старшего вице-президента банка «ВТБ». Проверив 2,2 из 7,3 миллиардов рублей, переведённых абхазам через банк Степашиной, даже её супруг был вынужден признать, что без малого 347 миллионов потрачены с нарушениями. При этом Сергей Вадимович поспешно заявил, что «жулики в деле освоения российской финансовой помощи Абхазии не обнаружены», но, противореча сам себе,поправился: «перечисление средств производилось без правовых оснований».
Международный скандал набирает обороты. Против поднявшего шум абхазского оппозиционера Якуба Лакобы возбуждено уголовное дело, разоблачителю даже пришлось посидеть в следственном изоляторе. Правда, вышел довольно скоро – говорят, президент Абхазии Сергей Багапш не захотел преследовать своего одноклассника. Но истерика дамы, охарактеризованной оппозиционером, как «цепкая особа, до скандальности сомнительного свойства оборотистый и ловкий «приватизатор» Лубянки (легендарной недвижимости – комплекса бывших зданий КГБ и элитного Дворца Культуры чекистов), удачливый банкир и долларовый миллиардер» , кажется некоторым эмоциональным сухумцам решающей. И если инцидент привлёк внимание к колоритной фигуре госпоже Степашиной, то у «Нашей Версии на Неве» появился повод присмотреться и к остальным бизнес-леди, успешно конвертирующим служебный рост в материальные ценности.
Нарусова: «Здесь уже, извините, я действую, как гангстер»
Супруга первого и последнего мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака, российский сенатор Людмила Нарусова в своё время отметилась в скандале вокруг старинного особняка на улице Чайковского, 28. Здание было передано главой Госкомимущества Альфредом Кохом курировавшемуся Собчаком Центру поддержки ЮНЕСКО, согласно письму Анатолия Чубайса. При этом Анатолий Борисович изящно переименовал «Центр поддержки ЮНЕСКО» в «Центр ЮНЕСКО», тем самым превратив простых петербуржцев в представительство солидной международной организации.
На самом деле элитное здание совсем недорого сдавалось в аренду авторитетным предпринимателям . В частности, впоследствии осуждённым председателю телекомпании «Русское видео» Дмитрию Рождественскому и ее фактическому главе Михаилу Мирилашвили , более известному, как Миша Кутаисский. Как утверждала пресса, среди арендаторов числились и фирмы, которые могли быть связаны с Нарусовой.
Немало отличилась Нарусова и в решении квартирного вопроса семьи. Именно на неё была записана роскошная квартира на Мойке, 31, полученная при содействии фирмы «Ренессанс», уголовное дело по операциям которой едва не привело на нары самого Анатолия Александровича . При активном содействии властей компания щедро финансировалась из городского бюджета, получала от питерских и московских банков огромные кредиты и целые дома, а потом, не скупясь, расплачивалась с благодетелями. Общая площадь забитой антиквариатом квартиры Нарусовой вместе с впоследствии присоединёнными помещениями составила 477 квадратных метров.
Отстаивая любимый бизнес и драгоценное обиталище, Людмила Борисовна не останавливалась ни перед чем. Вызвавший недовольство сосед-инженер был избит её охранником , другую соседку – не желавшую отселяться балерину – пытались похитить неизвестные, а когда будущий депутат Законодательного Собрания Юрий Шутов переусердствовал в обличениях мэрской четы, Нарусова потребовала от верного Мирилашвили «просто заткнуть» наглеца. «Шутов опять витийствовал о коррупции, о квартирах, – цитирует распечатку аудиозаписи телефонного разговора газета «Известия» от 2 апреля 1998 года. – Надо подействовать через Кумарина… Здесь уже, извините, я действую, как гангстер ».
федеральный парламент унаследовала его кресло в ЗакСе.
Бизнес замдиректора собчаковского «Центра поддержки ЮНЕСКО» и супруги преемника Собчака, губернатора Санкт-Петербурга Владимира Яковлева, также оказался связан с авторитетными предпринимателями. Наиболее близким к Ирине Яковлевой считался один из лидеров группировки Александра Малышева, ныне покойный
Александр Челюскин по кличке Чеснок
. Ирина Ивановна знала Чеснока с детства, была близкой подругой его жены, а вместе с её сыном Игорем авторитет заседал в руководстве близкого к губернаторской семье "БалтОНЭКСИМ банка".
Неудивительно, что во время губернаторских выборов 1996 года именно Челюскин стал одним из неформальных руководителей штаба будущего победителя. Ходили упорные слухи, что этот человек фактически крышевал возглавляемую Яковлевой компанию «Бизнес Просперити Интернэшнл», специализировавшуюся на организации петербургских конгрессов крупных организаций, включая Европейский банк реконструкции и развития. Впоследствии в окружении Яковлевой оказался дважды судимый владелец клуба «Талион» и несостоявшийся кандидат в президенты Грузии Александр Ебралидзе, известный среди знающих людей как Алик-рынок. Даму, похожую на супругу губернатора, не раз видели в «Талионе», где за чашечкой утреннего кофе определялись маршруты полноводных финансовых потоков Петербурга.
Кроме того, интересы Ирины Ивановны якобы касались торговых центров «Пятёрочка» и крупного строительного бизнеса, особо важного для города после прихода к власти Владимира Анатольевича. Не чужда первая леди Петербурга оказалась и телевидению, поставив во главе телерадиокомпании «Петербург – Пятый канал» подругу Ирину Прудникову. Помня о губернаторских универмагах, данный канал после этого с юмором стали называть «ТВ-Пятёрочка». В самое горячее политическое время Ирина Яковлева проводила много времени в обществе журналиста Валерия Татарова, из которого яковлевцы долго и нелепо пытались сделать местный аналог телекиллера Доренко.
«Петербург – Пятый канал» неукоснительно отстаивал мудрость политики губернатора и громил его противников. Среди печатных СМИ Смольный активно поддерживала петербургская вкладка в «Комсомольскую правду», изданием которой руководила супруга бывшего секретаря горкома комсомола и вице-губернатора Александра Потехина Ирина. В отличие от домостроя Кумариных и Шадаевых, в этой семье главной всегда была женщина. Впоследствии фактическое положение было закреплено и формально, когда Ирина Петровна сменила мужа на посту вице-губернатора и председателя Комитета по печати, а после ухода Яковлева ушла налаживать общественные связи московской корпорации «Система».
Степашина учреждала фирмы и продавала акции
Когда бывший министр внутренних дел и будущий председатель Счётной палаты Сергей Степашин избирался в Государственную Думу от партии «Яблоко», на его встречах с питерским электоратом более всего запомнились две забойные фразы: «Масхадов прекрасный человек и настоящий офицер» и «Моя жена – простой и честный труженик-банкир». Печальная судьба президента самостийной Ичкерии известна всем, и, разумеется, никак не может напоминать биографию вице-президента ОАО «Банк ВТБ».
Начав трудовую деятельность рядовой сотрудницей Василеостровского отделения Госбанка в Ленинграде, Тамара Владимировна, носившая тогда фамилию Игнатьева, через 6 лет перешла в Красногвардейское отделение Промышленно-Строительного банка СССР. В дальнейшем её работа была связана именно с этим учреждением, а карьера развивалась параллельно с политическим взлётом мужа. Когда Сергей Степашин из пламенного замполита и автора кандидатской диссертации о партийном руководстве тушением пожаров превратился в правоверного ельциниста и либерала, перебралась в Москву и Тамара. Супруг поднялся до директора ФСБ и министра юстиции, и она тоже возвысилась до руководителя столичного представительства банка. Параллельно «честный труженик-банкир» выступила в качестве учредителя компаний «Норд-Сервис» и «РусЭкономИнвест», а её мама, которой пошёл уже девятый десяток, оказалась собственницей фирм «Аксор-Нок», «Недвижимость ВС», «Недвижимость СТ», «Норд-Сервис Со», «Проект ВС» и «Проект СТ».
Сколько в успехе этих трудов было от политической изворотливости бывалого политрука, а сколько от финансового гения супруги? Вопрос сложный, но вряд ли назначение госпожи Степашиной заместителем председателя правления входящего в первую российскую десятку ОАО «Банк Санкт-Петербург» вскоре после утверждения Сергея Вадимовича на посту премьер-министра можно считать случайным.
Как известно, премьерская карьера Степашина рухнула, едва начавшись, после того, как соратники «прекрасного человека и настоящего офицера» Масхадова вторглись в Дагестан. Однако на судьбе жены его провал не отразился. К 2004 году доля степашинских акций в контролируемом ОАО «Банк Санкт-Петербург» питерском «Промстройбанке» выросла с 0.883 до 5% (оценочная стоимость 30 млн. долларов ), после чего начался процесс преобразования ПСБ в ОАО «Банк ВТБ Северо-Запад». Продав свои акции этому госбанку, президент банка «Санкт-Петербург» Владимир Коган ушёл в федеральные чиновники, а Тамара Владимировна перешла в общероссийский «ВТБ», став его старшим вице-президентом.
Супругу, возглавившему ещё в 2000 году Счётную палату РФ , жена-банкир теперь имеет возможность лично объяснить все спорные финансовые проводки своего учреждения. Не удивительно что безгрешные операции, о которых упоминал неукротимый Лакоба, прошли без малейших помех. Лидер абхазских народников может сколько угодно клеймить мадам Степашину и даже обзывать её мужа «политическим интриганом и шантажистом», но в народе не зря говорят, что брань на вороту не виснет.
Александр Челюскин («Чеснок») не без основания считался везунчиком. Начав рядовым «бойцом» ещё в 1980-е годы, он продолжил карьеру рядом с впоследствии арестованными в Испании криминальными авторитетами Александром Малышевым и Геннадием Петровым. Прошёл все бурные 1990-е и при этом не побывал ни разу не то что на зоне, но даже в следственном изоляторе. Милицейскую оперативку со словами «вымогатель, рэкетир, грабитель» к делу не пришьёшь, а единственная попытка привлечь Александра Викторовича, как кидалу, завершилась развалом дела. При этом, конечно, иногда приходилось срочно отъезжать за границу. В первый раз, в 1987 году, Челюскин не без юмора выдавал себя за преследуемого КГБ религиозного диссидента. Что характерно – ему поверили.
Везло и с деньгами – бизнес Челюскина процветал. Прежде всего речь идет о таких коммерческих организациях, как «Невский синдикат», «Геострой» и «Компакт», где его партнёрами выступали опытные менеджеры Андрей Бакланов, Анатолий Осокин и Клименти Касрадзе. Последний впоследствии отличился вместе со своими старшими товарищами Вадимом Александровым и Владимиром Коганом при освоении миллиардов, выделенных на строительство петербургской дамбы , а начинал в сфере работ по прокладке петербургского метрополитена и подземных коммуникаций, где у Челюскина имелись самые серьёзные интересы.
Из других деловых партнёров «Чеснока» стоит выделить авторитета Павла Кудряшова (их обоих награждал Патриарх Алексий II), директора небольшой компании «Меркурий» Вадима Тюльпанова и будущего депутата Государственной Думы от ЛДПР Дениса Волчека. Вместе с его отцом , ныне парламентарием городского Законодательного Собрания Геннадием Волчеком, Челюскин управлял женским футбольным клубом «Аврора».
Преуспев в коммерции, можно было заняться и политикой – благо жена фаворита губернаторских выборов 1996 года Владимира Яковлева являлась давним другом семьи Челюскина. «Чеснок» энергично участвовал в работе яковлевского избирательного штаба, ведал там финансами и безопасностью, а после победы вместе с Ириной Яковлевой организовал фонд «Зоосад», куда бизнесмены, желавшие получить от Смольного выгодные подряды, вносили добровольные пожертвования. Ходили упорные сплетни, что часть денег фонда ушла на закупку недвижимости в испанском городе Аликанте, причём хозяином виллы назывался некто Игорь Владимирович Яковлев, но юридически доказать ничего не удалось. Провалилась и разработка Челюскина в рамках уголовного дела об убийстве владельца Балтийской финансово-промышленной группы Павла Капыша.
В июне 2003 года, спустя несколько дней после смены власти в Смольном, Александр Челюскин благоразумно покинул совет директоров близкого к бывшему губернатору Санкт-Петербурга «БАЛТОНЭКСИМ Банка» («Балтинвестбанк») и, казалось бы, вполне вписался в новую реальность. Однако в 2004 году его супруга, основательница фонда «Петербургские традиции» Дарья Богомолова, отправившись кататься на катере, погибла от удара электрическим током. Это смерть надломила Челюскина, у него открылся рак, дорогостоящее лечение в немецкой клинике не помогло, и 18 сентября 2007 года Александр умер на больничной койке. Согласно завещанию, усопшего похоронили рядом с супругой, и чёрный крест счастливейшего из авторитетов встал рядом с её белым крестом в общем склепе Смоленского кладбища. Из Европы Александр Малышев и Геннадий Петров прислали венки на прощальную церемонию – трогательное обсуждение деталей похорон Челюскина по прослушиваемому телефону зафиксировано уже следившей за «малышевскими» испанской полицией.
В Германии на сорок пятом году жизни скончался Александр Челюскин. Ему не поставят памятник в петербургском сквере, где он родился. Невзирая на то, что с момента принятия Закона о кооперации в 1987 году прошло двадцать лет, имя Челюскина помнят многие в бизнес-сообществе Петербурга. Он, как тысячи ленинградских спортсменов, подобрал власть с мостовых города после того, как государство рухнуло.
В Германии на сорок пятом году жизни скончался Александр Челюскин. Ему не поставят памятник в петербургском сквере, где он родился. Челюскин стал известен благодаря экономической революции девяностых. Невзирая на то, что с момента принятия Закона о кооперации в 1987 году прошло двадцать лет, его имя помнят многие в бизнес-сообществе Санкт-Петербурга. Он, как тысячи ленинградских спортсменов, подобрал власть с мостовых города после того, как государство рухнуло и утратило функции легитимного насилия в стране.
Торговый люд множился и искал правила игры. Они были сформулированы предельно ясно: если хочешь защититься от дракона – необходимо иметь своего. Слово «рэкет» забывается. Тогда оно было брендом. И уж потом появился «Бандитский Петербург».
Александр Челюскин вышел из советского спорта, успев окончить строительный вуз. Бокс как метод беседы стал востребован в решении тысяч задач здесь и сейчас. Таким образом, в Питере сошлись характером такие молодые люди, как Александр Малышев, Павел Кудряшов, Александр Челюскин и легион других. Они стали символами могущества и власти.
Но прежде чем о них заговорили как о «малышевских», случился раскол в среде спортсменов. Раскол не ересь. Он запрограммирован историей. Что и происходит всюду и везде. В любой конфессии.
В конце 1987 года возле железнодорожной станции Девяткино, где народ самоорганизовался в стихийную толкучку, произошла поножовщина, которая навсегда поделила спорт на «малышевских» и «тамбовских». Этой истории посвящены страницы в СМИ и протоколы допросов. Вкратце: некий Федя Морозов отобрал кожаную куртку у кооператора, который находился под защитой спортсменов в окружении Александра Малышева. Возвращать не захотели. И дело было уже, разумеется, не в куртке. Пошатнулось уважение, на котором работала бизнес-модель новой волны. На стрелку пришли от лица Владимира Кумарина: будущий депутат Госдумы Михаил Глущенко, будущий депутат областного ЗакСа Андрей Рыбкин, Сергей Сергеев, по прозвищу Анджей, убитый в девяностых в Венгрии, Валерий Ледовских, чьим именем после будут называть известные турниры по боксу в России, и десятки других. Напротив встали стеной со стороны Малышева: Александр Челюскин, Павел Кудряшов, Сергей Мискарев, по прозвищу Бройлер, ныне покойные Марадона, Викинг, Носорог, Слон и другие. Резни не получилось благодаря дипломатической речи осторожного всегда Кудряшова. Но сам обидчик – Морозов - был убит Сергеем Мискаревым.
После этого атмосфера братства в среде спортсменов рухнула. Девяткино тоже прекратило существование. Сергея Мискарева арестовали, а «малышевские» решили пересидеть в Скандинавии.
Малышев и Челюскин оказались в Стокгольме, выдав себя за узников совести. В миграционных шведских анкетах они написали, что их преследует КГБ за религиозные убеждения. Жили они на съемной квартире. Это к середине девяностых появились в их руках финансы. Тогда же они выживали за счет сомнительных заработков. Чуть позднее в стокгольмской прессе появилась фотография Александра Челюскина и Александра Малышева. С подписью «Русская мафия в Стокгольме». Мафия тем временем была озабочена тем, что будет есть на ужин. Скандинавские журналисты неплохо заработали на так называемых русских бандитах. Как впоследствии ФБР в США отлично раскрутило русскую страшилку с Япончиком и добилось увеличения штатов и дотаций.
После возвращения с чужбины Александр Челюскин добивается признания своего имени в бесконечных столкновениях с конкурентами, отстаивая интересы своих коммерсантов. Но вскоре уезжает в Германию. Злые языки поговаривают, что одна из встреч окончилась для оппонента столь же плачевно, как для Феди Морозова в Девяткине. Но именно этот очередной вынужденный отъезд и решил его судьбу. За время его отсутствия в Санкт-Петербурге все лидеры как «тамбовских», так и «малышевских» успели побывать за решеткой по обвинению в вымогательствах. Те, кто избежал правосудия, немилосердно истребляли друг в друге все хорошее. В том числе - жизнь. Гангстерские войны чем-то напоминали гражданские.
Возвратившись в конце девяностых, Александр Челюскин начал думающую жизнь. Он стал близок ко многим чиновникам правительства города. Вошел в несколько благотворительных и спортивных организаций. И действительно помогал. О его прошлом не принято было вспоминать, так как юридически он был чист. К тому же у всех, кто начинал в 1987 году, с прошлым было шатко.
К новому веку он являлся учредителем девятнадцати фирм. Его партнерами стали многие влиятельные люди, как, например, нынешний руководитель фракции ЛДПР в питерском ЗакСе Денис Волчек. Из «тамбовских» монстров остались лишь Кумарин и Дроков – ныне арестованные. Малышев сменил фамилию на Гонсалес и категорически не выезжает из Испании.
Ему завидовали. Он умудрился выжить и реализоваться. Он обошелся без прозвища в преступном мире. Ничто не предвещало беды. Даже когда в 2003 году он захотел соорудить себе бронированный «Мерседес», друзья открыто иронизировали по этому поводу, понимая, что это не функция безопасности, а статус.
Но несколько лет назад трагически погибла его жена. Нелепо. Во время прогулки на катере ее убило током. Все изменилось. Александр не смог себе простить. Тем более что Дарья категорически не хотела этой поездки.
Врачам виднее, но многие его знавшие говорят о том, что вследствие этого несчастья у него «открылся» рак. Челюскин в прямом смысле начал сохнуть. Совсем недавно высокий и красивый мужчина весил 73 килограмма.
19 сентября 2007 года он умер в немецком госпитале.
В 1917 году произошла Великая Октябрьская революция. И целый век все литературные и документальные произведения в СССР так или иначе возвращались к этой точке отсчета. К героям и антигероям.
В 1991 году родилась новая Россия. В муках. И мы никуда не денемся. Будем возвращаться к истокам. Память нас бережет и оставляет со временем лишь хорошее. Двадцать лет - это уже срок.
Крайне любопытно, как будут выглядеть события и фигуры девяностых в 2037 году.
Егор Иванов