Начало - http://forum-msk.org/material/society/8599347.html
Продолжение - http://forum-msk.org/material/society/8614102.html
http://forum-msk.org/material/society/8625580.html
Максим КАЛАШНИКОВ
ТОТАЛИТАРИЗМ XXI СТОЛЕТИЯ
Новые силы - против нового варварства и Темных веков
«В Луизиане нет диктатуры. Там - совершенная демократия, а совершенную демократию трудно отличить от диктатуры».
Так говорил кумир Америки 1930-х, сенатор от Луизианы Хьюи Лонг. Лонг, который шел к власти под лозунгами фактически американского национального социализма. Он основал движение за справедливый раздел богатств («Share Our Wealth» с более чем 7,5 миллионами сторонников) и должен был выиграть президентские выборы 1936 года, по рейтингу далеко опережая Ф.Д.Рузвельта. Но он был весьма кстати для Рузвельта застрелен врачом-евреем Вайсом в сентябре 1935 г. Кстати, фигура Лонга очень почитаема Билом Клинтоном, президентом США в 1992-2000 гг.
Впереди - эра краха пресловутой демократии под натиском и глобокризиса, и нового варварства. Так что советую не питать ложных надежд. «Конец истории» по Фукуяме выливается в начало новой эпохи. Дюже, я бы сказал, жестокой. И нужно определить свои место и роль в реальности Жестокого века.
Каким может быть мир без либерально-буржуазной демократии?
Будущее даст нам несколько вариантов тоталитаризма.
Кстати, вы знаете, что это такое - «тоталитаризм»? В сознание простецов и профанов прочно впечатано представление о том, что это - непременно отряды штурмовиков, бьющие всех несогласных. И во главе - диктатор, Великий Вождь, управляющий страной с помощью исключительно пирамидального бюрократического аппарата.
Но это не совсем так. Запад еще в 1920-е годы воспринимал слово «тоталитаризм» как вполне положительное. Ибо в чем главная идея тоталитарного строя? В том, что народ (или нация, если вам так нравится) представляет из себя не просто сумма эгоистичных индивидов, а нечто цельное. Некий сверхорганизм, гигантское живое существо - со своим национальным характером, стремлением к выживанию, расширению, «питанию» в виде получения доступа к ресурсам. Согласно воззрению обществоведов и философов тех времен, нация, как громадный живой организм, проходит через стадии детства, юности, зрелости и дряхлости. Суперорганизм может умереть или погибнуть в борьбе с другими организмами-нациями. А значит, отдельный человек - часть, клеточка колоссального организма. Как во всяком организме, в нации все должно быть подчинено интересам выживания и развития народа-сверхорганизма. Поэтому интересы целого должны преобладать над эгоизмом отдельных людей. И все должны уметь работать слаженно, во имя высшей национальной эффективности.
Иное название тоталитаризма - «органическое общество». Здесь - как в организме, все - на своем месте. Нет в организме конкурирующих сердец или пищеварительных систем. Все - функционально и рационально. Как говаривал Муссолини, в таком обществе каждый ощущает себя на своем месте, каждый тут окружен вниманием, каждый находится внутри государства, и ни один ребенок здесь не брошен на произвол судьбы.
Вот в чем - смысл тоталитаризма. Интересы нации - превыше всего. Меньшинство подчиняется воле большинства. И все могут быть как один. И один - за всех, и все - за одного. В этом отношении тоталитаризм может соответствовать воле большинства нации. Именно в этом духе и высказывался луизианец Лонг. А подробнее о том, какие симпатии к тоталитарным режимам испытывал американский прогрессистско-либеральный истеблишмент в 1920-1930-е годы, можно прочитать в американском бестселлере Джоны (Ионы) Голдберга «Либеральный фашизм» (2007 г.). С убийственными фактами, которые после 1945 года всячески замалчивают.
Надо сказать, что современная наука дает немало подтверждений такой теории. Действительно, сообщества индивидов ведут себя как гигантские надличностные, разумные существа. (Неразумные муравьи или пчелы в рое тоже составляют один коллективный сверхорганизм). Вспомним теорию големов Лелика-Лазарчука, равно как и подобные им теории. Големы обладают чувством самосохранения, стратегией поведения, борются жа ресурсы и жизненное пространство, защищаются и нападают. Впрочем, об этом мы с Сергеем Кугушевым изрядно писали в «Третьем проекте» (2006 г.)
Само понятие «национальный характер» - в том же духе. Ибо оно предполагает, что нация - огромное существо, обладающее таковым характером. Само существование национальных характеров отрицать невозможно, сие - вполне эмпирическая реальность. Одновременно и теория этногенеза Льва Гумилева льет воду на мельницу тоталитаризма. И у Гумилева этносы - сверхсущества со своими стадиями жизни.
Вот почему тоталитаризм в завтрашнем мире станет обычной реальностью. Не в последнюю очередь потому, что тоталитарные системы прекрасно работают в условиях острых и глубоких кризисов, при чрезвычайных ситуациях и глобальных форс-мажорах. Весь опыт человечества говорит, что в критических ситуациях все должны подчиняться воле армейского командира или капитана корабля. Все, кто пробовал обратное в таких обстоятельствах, просто не выжили. Принцип единоначалия написан кровью. Тоталитарные системы действительно могут мобилизовать силы и средства, выволакивая целые страны из лап смерти, из ловушек страшных кризисов.
Сейчас наступает время глобального форс-мажора. Причем на десятки лет вперед. Это вполне сравнимо с войной. Причем и горячие войны тут неминуемы. А значит, второе пришествие тоталитарных режимов неизбежно.
Но подчеркну особо: режимов именно тоталитарных, которые соответствуют интересам большинства народа и превращают его в единый сверхорганизм. Не всякий диктаторский режим тоталитарен. Например, путинщина - совсем не тоталитаризм. Ибо она представляет из себя всевластие враждебной русским, компрадорской «элиты». Точно так же тоталитарными режимами не были диктатуры латиноамериканских генералов-«горилл». А вот Гитлер, например, был вполне себе тоталитарен: его власть всем сердцем поддерживало большинство немцев. Тоталитарной властью были правления Сталина, Муссолини и Новый курс во времена Рузвельта. (Иона Голдберг обоснованно считает, что первый в мире тоталитарный - но временный - режим был создан администрацией президента США Вудро Вильсона в 1913-1921 гг., причем очень многое из его практики взяли себе и Муссолини, и нацисты, и советские коммунисты). Тоталитарные системы всегда опираются на массовую низовую поддержку, на рати энтузиастов и добровольцев.
Да и чего там греха таить? Дай сегодня в РФ полную свободу и честность выборов - и к власти очень быстро и вполне законно придет националистический диктатор с сильными социалистическими началами в политике. Наш аналог Х.Лонга.
Об этом свидетельствуют социологические зондажи. Русские - вообще народ монархический. Любим мы сильных правителей. (Монархизм нашего общества доказывается даже тем, что главным лозунгом «демократической оппозиции» зимой 2011-2012 гг. на уличных митингах в РФ был «Россия без Путина!». Как видите, даже расейские «демократы» исповедуют наивный монархизм наоборот: все дело - не в системе, а в «плохом царе»). Русские сегодня проголосуют за того, кто обеспечит им работу, карьеру, высокие заработки, жизненные перспективы, безопасность на улицах. За того, кто реально начнет новую индустриализацию и создаст миллионы рабочих мест. За того, кто реально перевешает воров и коррупционеров последнего двадцатилетия, кто вернет народу награбленное, кто отнимет у олигархов и высших чиновников захваченную собственность. За того отдадут голоса, кто не только посулит, но и реально начнет уничтожать преступность, наркомафию, этнические и прочие мафии. За того, кто оградит наших детей от растления, от навязчивой пропаганды гомосексуализма, распущенности, культа Золотого тельца. Людям наплевать на «святые каноны демократии» - им важнее вышеописанное. И неважно, как это будет обеспечено. Путин мог бы спокойно править хоть тридцать лет, сумей он все это сделать. При полной поддержке большинства народа, который бы в клочки рвал оппозиционеров. Но он этого не может - и в этом заключается главная причина неизбежного падения режима.
И не надо думать, будто в этом русские сильно отличаются от западников. Они - такие же. Согласно проведенным в марте 2010 г. опросам, 80% жителей Восточной Германии (экс-ГДР) и 72% обитателей Западной ее части заявили о том, что не прочь жить в социалистической стране, если им гарантируют всего три вещи: работу, безопасность и социальную защиту. 23% восточников (осси) и 24% западных немцев (весси) признались в том, что время от времени мечтают о воссоздании Берлинской стены. Лишь 28% опрошенных осси считают либеральную свободу главной ценностью. Каждый седьмой на Западе и каждый 12-й из опрошенных весси заявили, что за 5 тысяч евро готовы продать свой голос на выборах в пользу любой партии.
Таким образом, четвертьвековое господство либерал-монетаристских, ультрарыночных сил (начиная с Гельмута Коля), воссоединение Германии, наплыв азиатских иммигрантов и нынешний Мегакризис довели немцев до ручки. Теперь они готовы жить в социалистическом государстве. (Или - национал-социалистическом?) Ведь, в общем, три главных чаяния нынешних осси/весси - это, по сути, гитлеровская поп-программа. Воскрешение памяти тоталитарного Третьего рейха.
Да и в Соединенных Штатах начала 2012 года 70% населения горячо поддержали планы президента Обамы по увеличению налогов на богачей, считая их виновниками постигшего страну кризиса и катастрофической по последствиям деиндустриализации. Как видите, это - своеобразная реинкарнация политики Хьюи Лонга 1930-х с его идеей справедливого раздела богатств. За 70 лет психология американцев не изменилась. Они тоже пойдут за возможным тоталитаризмом, что обеспечит и стройки новой промышленности, и новой инфраструктуры. Конечно, у Обамы (далеко не Ф.Д.Рузвельта) на то кишка тонка, но общественный запрос на фюрера есть - и он еще будет удовлетворен.
Вы думаете, западные либерасты этого не чуют? Еще как чуют! Они отлично понимают, что власть большинства станет сильно смахивать на диктатуру. Макс Вебер, светило западной социологии, еще в начале ХХ века создал теорию плебисцитарной вождистской демократии, опирающейся на большинство. Именно поэтому либерасты Запада изо всех сил пытаютсявнушить нам, будто демократия - не власть большинства, а «защита прав меньшинств». Но они никого не обманут. И на этом же крупно погорят.
Есть и опыт истории. Как только Запад сталкивается с чрезвычайщиной (суперкризисом или войной), то моментально отбрасывает прочь всякие демократические нормы, вводя те же механизмы, что и СССР, и гитлеровская Германия. Стремительно появляются ограничения личных свобод, тайная полиция, устанавливается слежка за неблагонадежными, вводится цензура. Советую вспомнить и 1917-1921 гг., и тридцатые, и Вторую мировую, и 1950-е с маккартизмом, и попытку Никсона ввести имперское президентство в 1973-1974 гг., и полицейские нововведения Буша-сына после 2001 г.
Вы думаете, нынешний кризис, когда наберет силу, не вызовет подобного? О-о! Мы еще увидим много удивительного….
Думаю, что в этом веке мы увидим антикризисный тоталитаризм двух типов.
Первый - тоталитарные режимы старого вида, известные по 1917-1945 годам. Тогда еще не было современных технологий соционики и управления. Потому высшим воплощением нации-суперорганизма становилось государство с разветвленным административным аппаратом, старавшимся по мере возможностей прислушиваться к мнению масс. Но это - действительно устаревшая и не вполне эффективная модель тоталитаризма.
Второй тип тоталитаризма еще предстоит создать. В нем власть вождя совмещается с совершенной машиной формирования общественного мнения, с антибюрократическими механизмами госуправления (автоматизация, «электронное правительство», мухинская делократия вместо бюрократии), с сильным самоуправлением в городах и сельских районах и на крупных предприятиях (участие работников в собственности). Сюда же парадоксальным образом ложится и та система Советов на нейропринципах, о которых мы много раз писали.
Ну, а параллельно мы увидим и череду нетоталитарных диктатур - судорожных попыток старой капиталистической «элиты» сохранить свою власть над массами.
А теперь подведем первые итоги.
Таким образом, успешным в первой половине весьма турбулентного и кризисного XXI столетия станет тот, кто первым породит тоталитарный режим нового типа. Очень высокотехнологичный, инновационный. Поистине демократический, народный. Ибо новые варвары, хвала небесам, еще долго не будут составлять большинства народа.
Такой народный тоталитаризм должен развернуть не только новую индустриализацию, но и начать целую гамму смелых, прорывных проектов, буквально создающих высокоразвитую цивилизацию Будущего, вырывающих человечество из объятий нового варварства. Все это должно сопровождаться массовой перековкой человеческого капитала, уничтожением условий для генезиса нового варварства, наделением нашей жизни высшим Смыслом и Общим Делом. По сути дела, придется возвращать общественную значимость честного, упорного труда, творчества, учения, научных исследований. Придется зачастую насильно превращать новых варваров в полноценных граждан, сажать их за парты, ставить к станкам.
Цель - создание новой эры и нового человечества, следующей ступени эволюции (а не деградации).
Это, по сути дела, философия новой опричнины и цивилизационного прорыва, хорошо известная читателям прошлых моих книг. Такой демо-тоталитаризм станет временным, переходным явлением. Он расторится в той новой реальности, что сам породит. Ибо опричнина, охватив всю страну, прекратит быть чем-то «опричным» (особым). Она станет новой, победившей действительностью.
Вот - стратегический план победы над новым варварством и Темновековьем. Мой СССР-2 (он же - Русский союз, Неоимперия, Сверхновая Россия). Это - мечта автора сих строк. Та участь, которую он желает для своего народа.
Сможем мы совершить такое - спасем себя, а заодно и весь мир, указав ему верный путь. Не сможем - нам придет аминь. И тогда победителями могут оказаться какие-нибудь «КНР-2» или Сверхновая Америка. Или вообще - некая новая структура с плавучими городами в океане и боевыми вирусами, уничтожающими миллиарды неполноценных и ненужных двуногих.
Если же этого не выйдет ни у кого, то Землю окутает мрак нового варварства. Со смертью миллиардов лишних людей, с откатом к реалиям не то, что феодализма - а уже неорабовладения и родо-племенной дикости. К тому, о чем предупреждал в «Анафеме» умный Нил Стивенсон.
Максим КАЛАШНИКОВ
ТОТАЛИТАРИЗМ XXI СТОЛЕТИЯ
Новые силы – против нового варварства и Темных веков
«В Луизиане нет диктатуры. Там - совершенная демократия, а совершенную демократию трудно отличить от диктатуры».
Так говорил кумир Америки 1930-х, сенатор от Луизианы Хьюи Лонг. Лонг, который шел к власти под лозунгами фактически американского национального социализма. Он основал движение за справедливый раздел богатств («Share Our Wealth» с более чем 7,5 миллионами сторонников) и должен был выиграть президентские выборы 1936 года, по рейтингу далеко опережая Ф.Д.Рузвельта. Но он был весьма кстати для Рузвельта застрелен врачом-евреем Вайсом в сентябре 1935 г. Кстати, фигура Лонга очень почитаема Билом Клинтоном, президентом США в 1992-2000 гг.
Впереди – эра краха пресловутой демократии под натиском и глобокризиса, и нового варварства. Так что советую не питать ложных надежд. «Конец истории» по Фукуяме выливается в начало новой эпохи. Дюже, я бы сказал, жестокой. И нужно определить свои место и роль в реальности Жестокого века.
Каким может быть мир без либерально-буржуазной демократии?
Будущее даст нам несколько вариантов тоталитаризма.
Кстати, вы знаете, что это такое – «тоталитаризм»? В сознание простецов и профанов прочно впечатано представление о том, что это – непременно отряды штурмовиков, бьющие всех несогласных. И во главе – диктатор, Великий Вождь, управляющий страной с помощью исключительно пирамидального бюрократического аппарата.
Но это не совсем так. Запад еще в 1920-е годы воспринимал слово «тоталитаризм» как вполне положительное. Ибо в чем главная идея тоталитарного строя? В том, что народ (или нация, если вам так нравится) представляет из себя не просто сумма эгоистичных индивидов, а нечто цельное. Некий сверхорганизм, гигантское живое существо – со своим национальным характером, стремлением к выживанию, расширению, «питанию» в виде получения доступа к ресурсам. Согласно воззрению обществоведов и философов тех времен, нация, как громадный живой организм, проходит через стадии детства, юности, зрелости и дряхлости. Суперорганизм может умереть или погибнуть в борьбе с другими организмами-нациями. А значит, отдельный человек – часть, клеточка колоссального организма. Как во всяком организме, в нации все должно быть подчинено интересам выживания и развития народа-сверхорганизма. Поэтому интересы целого должны преобладать над эгоизмом отдельных людей. И все должны уметь работать слаженно, во имя высшей национальной эффективности.
Иное название тоталитаризма – «органическое общество». Здесь – как в организме, все – на своем месте. Нет в организме конкурирующих сердец или пищеварительных систем. Все – функционально и рационально. Как говаривал Муссолини, в таком обществе каждый ощущает себя на своем месте, каждый тут окружен вниманием, каждый находится внутри государства, и ни один ребенок здесь не брошен на произвол судьбы.
Вот в чем – смысл тоталитаризма. Интересы нации – превыше всего. Меньшинство подчиняется воле большинства. И все могут быть как один. И один – за всех, и все – за одного. В этом отношении тоталитаризм может соответствовать воле большинства нации. Именно в этом духе и высказывался луизианец Лонг. А подробнее о том, какие симпатии к тоталитарным режимам испытывал американский прогрессистско-либеральный истеблишмент в 1920-1930-е годы, можно прочитать в американском бестселлере Джоны (Ионы) Голдберга «Либеральный фашизм» (2007 г.). С убийственными фактами, которые после 1945 года всячески замалчивают.
Надо сказать, что современная наука дает немало подтверждений такой теории. Действительно, сообщества индивидов ведут себя как гигантские надличностные, разумные существа. (Неразумные муравьи или пчелы в рое тоже составляют один коллективный сверхорганизм). Вспомним теорию големов Лелика-Лазарчука, равно как и подобные им теории. Големы обладают чувством самосохранения, стратегией поведения, борются жа ресурсы и жизненное пространство, защищаются и нападают. Впрочем, об этом мы с Сергеем Кугушевым изрядно писали в «Третьем проекте» (2006 г.)
Само понятие «национальный характер» - в том же духе. Ибо оно предполагает, что нация – огромное существо, обладающее таковым характером. Само существование национальных характеров отрицать невозможно, сие – вполне эмпирическая реальность. Одновременно и теория этногенеза Льва Гумилева льет воду на мельницу тоталитаризма. И у Гумилева этносы – сверхсущества со своими стадиями жизни.
Вот почему тоталитаризм в завтрашнем мире станет обычной реальностью. Не в последнюю очередь потому, что тоталитарные системы прекрасно работают в условиях острых и глубоких кризисов, при чрезвычайных ситуациях и глобальных форс-мажорах. Весь опыт человечества говорит, что в критических ситуациях все должны подчиняться воле армейского командира или капитана корабля. Все, кто пробовал обратное в таких обстоятельствах, просто не выжили. Принцип единоначалия написан кровью. Тоталитарные системы действительно могут мобилизовать силы и средства, выволакивая целые страны из лап смерти, из ловушек страшных кризисов.
Сейчас наступает время глобального форс-мажора. Причем на десятки лет вперед. Это вполне сравнимо с войной. Причем и горячие войны тут неминуемы. А значит, второе пришествие тоталитарных режимов неизбежно.
Но подчеркну особо: режимов именно тоталитарных, которые соответствуют интересам большинства народа и превращают его в единый сверхорганизм. Не всякий диктаторский режим тоталитарен. Например, путинщина – совсем не тоталитаризм. Ибо она представляет из себя всевластие враждебной русским, компрадорской «элиты». Точно так же тоталитарными режимами не были диктатуры латиноамериканских генералов-«горилл». А вот Гитлер, например, был вполне себе тоталитарен: его власть всем сердцем поддерживало большинство немцев. Тоталитарной властью были правления Сталина, Муссолини и Новый курс во времена Рузвельта. (Иона Голдберг обоснованно считает, что первый в мире тоталитарный – но временный - режим был создан администрацией президента США Вудро Вильсона в 1913-1921 гг., причем очень многое из его практики взяли себе и Муссолини, и нацисты, и советские коммунисты). Тоталитарные системы всегда опираются на массовую низовую поддержку, на рати энтузиастов и добровольцев.
Да и чего там греха таить? Дай сегодня в РФ полную свободу и честность выборов – и к власти очень быстро и вполне законно придет националистический диктатор с сильными социалистическими началами в политике. Наш аналог Х.Лонга.
Об этом свидетельствуют социологические зондажи. Русские – вообще народ монархический. Любим мы сильных правителей. (Монархизм нашего общества доказывается даже тем, что главным лозунгом «демократической оппозиции» зимой 2011-2012 гг. на уличных митингах в РФ был «Россия без Путина!». Как видите, даже расейские «демократы» исповедуют наивный монархизм наоборот: все дело – не в системе, а в «плохом царе»). Русские сегодня проголосуют за того, кто обеспечит им работу, карьеру, высокие заработки, жизненные перспективы, безопасность на улицах. За того, кто реально начнет новую индустриализацию и создаст миллионы рабочих мест. За того, кто реально перевешает воров и коррупционеров последнего двадцатилетия, кто вернет народу награбленное, кто отнимет у олигархов и высших чиновников захваченную собственность. За того отдадут голоса, кто не только посулит, но и реально начнет уничтожать преступность, наркомафию, этнические и прочие мафии. За того, кто оградит наших детей от растления, от навязчивой пропаганды гомосексуализма, распущенности, культа Золотого тельца. Людям наплевать на «святые каноны демократии» - им важнее вышеописанное. И неважно, как это будет обеспечено. Путин мог бы спокойно править хоть тридцать лет, сумей он все это сделать. При полной поддержке большинства народа, который бы в клочки рвал оппозиционеров. Но он этого не может – и в этом заключается главная причина неизбежного падения режима.
И не надо думать, будто в этом русские сильно отличаются от западников. Они – такие же. Согласно проведенным в марте 2010 г. опросам, 80% жителей Восточной Германии (экс-ГДР) и 72% обитателей Западной ее части заявили о том, что не прочь жить в социалистической стране, если им гарантируют всего три вещи: работу, безопасность и социальную защиту. 23% восточников (осси) и 24% западных немцев (весси) признались в том, что время от времени мечтают о воссоздании Берлинской стены. Лишь 28% опрошенных осси считают либеральную свободу главной ценностью. Каждый седьмой на Западе и каждый 12-й из опрошенных весси заявили, что за 5 тысяч евро готовы продать свой голос на выборах в пользу любой партии.
Таким образом, четвертьвековое господство либерал-монетаристских, ультрарыночных сил (начиная с Гельмута Коля), воссоединение Германии, наплыв азиатских иммигрантов и нынешний Мегакризис довели немцев до ручки. Теперь они готовы жить в социалистическом государстве. (Или – национал-социалистическом?) Ведь, в общем, три главных чаяния нынешних осси/весси – это, по сути, гитлеровская поп-программа. Воскрешение памяти тоталитарного Третьего рейха.
Да и в Соединенных Штатах начала 2012 года 70% населения горячо поддержали планы президента Обамы по увеличению налогов на богачей, считая их виновниками постигшего страну кризиса и катастрофической по последствиям деиндустриализации. Как видите, это – своеобразная реинкарнация политики Хьюи Лонга 1930-х с его идеей справедливого раздела богатств. За 70 лет психология американцев не изменилась. Они тоже пойдут за возможным тоталитаризмом, что обеспечит и стройки новой промышленности, и новой инфраструктуры. Конечно, у Обамы (далеко не Ф.Д.Рузвельта) на то кишка тонка, но общественный запрос на фюрера есть – и он еще будет удовлетворен.
Вы думаете, западные либерасты этого не чуют? Еще как чуют! Они отлично понимают, что власть большинства станет сильно смахивать на диктатуру. Макс Вебер, светило западной социологии, еще в начале ХХ века создал теорию плебисцитарной вождистской демократии, опирающейся на большинство. Именно поэтому либерасты Запада изо всех сил пытаютсявнушить нам, будто демократия – не власть большинства, а «защита прав меньшинств». Но они никого не обманут. И на этом же крупно погорят.
Есть и опыт истории. Как только Запад сталкивается с чрезвычайщиной (суперкризисом или войной), то моментально отбрасывает прочь всякие демократические нормы, вводя те же механизмы, что и СССР, и гитлеровская Германия. Стремительно появляются ограничения личных свобод, тайная полиция, устанавливается слежка за неблагонадежными, вводится цензура. Советую вспомнить и 1917-1921 гг., и тридцатые, и Вторую мировую, и 1950-е с маккартизмом, и попытку Никсона ввести имперское президентство в 1973-1974 гг., и полицейские нововведения Буша-сына после 2001 г.
Вы думаете, нынешний кризис, когда наберет силу, не вызовет подобного? О-о! Мы еще увидим много удивительного….
Думаю, что в этом веке мы увидим антикризисный тоталитаризм двух типов.
Первый – тоталитарные режимы старого вида, известные по 1917-1945 годам. Тогда еще не было современных технологий соционики и управления. Потому высшим воплощением нации-суперорганизма становилось государство с разветвленным административным аппаратом, старавшимся по мере возможностей прислушиваться к мнению масс. Но это – действительно устаревшая и не вполне эффективная модель тоталитаризма.
Второй тип тоталитаризма еще предстоит создать. В нем власть вождя совмещается с совершенной машиной формирования общественного мнения, с антибюрократическими механизмами госуправления (автоматизация, «электронное правительство», мухинская делократия вместо бюрократии), с сильным самоуправлением в городах и сельских районах и на крупных предприятиях (участие работников в собственности). Сюда же парадоксальным образом ложится и та система Советов на нейропринципах, о которых мы много раз писали.
Ну, а параллельно мы увидим и череду нетоталитарных диктатур – судорожных попыток старой капиталистической «элиты» сохранить свою власть над массами.
А теперь подведем первые итоги.
Таким образом, успешным в первой половине весьма турбулентного и кризисного XXI столетия станет тот, кто первым породит тоталитарный режим нового типа. Очень высокотехнологичный, инновационный. Поистине демократический, народный. Ибо новые варвары, хвала небесам, еще долго не будут составлять большинства народа.
Такой народный тоталитаризм должен развернуть не только новую индустриализацию, но и начать целую гамму смелых, прорывных проектов, буквально создающих высокоразвитую цивилизацию Будущего, вырывающих человечество из объятий нового варварства. Все это должно сопровождаться массовой перековкой человеческого капитала, уничтожением условий для генезиса нового варварства, наделением нашей жизни высшим Смыслом и Общим Делом. По сути дела, придется возвращать общественную значимость честного, упорного труда, творчества, учения, научных исследований. Придется зачастую насильно превращать новых варваров в полноценных граждан, сажать их за парты, ставить к станкам.
Цель – создание новой эры и нового человечества, следующей ступени эволюции (а не деградации).
Это, по сути дела, философия новой опричнины и цивилизационного прорыва, хорошо известная читателям прошлых моих книг. Такой демо-тоталитаризм станет временным, переходным явлением. Он расторится в той новой реальности, что сам породит. Ибо опричнина, охватив всю страну, прекратит быть чем-то «опричным» (особым). Она станет новой, победившей действительностью.
Вот – стратегический план победы над новым варварством и Темновековьем. Мой СССР-2 (он же – Русский союз, Неоимперия, Сверхновая Россия). Это – мечта автора сих строк. Та участь, которую он желает для своего народа.
Сможем мы совершить такое – спасем себя, а заодно и весь мир, указав ему верный путь. Не сможем – нам придет аминь. И тогда победителями могут оказаться какие-нибудь «КНР-2» или Сверхновая Америка. Или вообще – некая новая структура с плавучими городами в океане и боевыми вирусами, уничтожающими миллиарды неполноценных и ненужных двуногих.
Если же этого не выйдет ни у кого, то Землю окутает мрак нового варварства. Со смертью миллиардов лишних людей, с откатом к реалиям не то, что феодализма – а уже неорабовладения и родо-племенной дикости. К тому, о чем предупреждал в «Анафеме» умный Нил Стивенсон.
В XX веке, особенно в его первой половине, демократических государств было очень мало, и в большинстве стран мира господствовали авторитарные режимы, а в некоторых из них возникли тоталитарные режимы.
Авторитарные режимы (от латинского « autoritas» - власть) существовали с глубокой древности – все виды монархии, кроме парламентской, военные диктатуры и т.п. Для них характерны концентрация власти в руках одного человека или одного государственного органа, снижение роли представительных органов власти и оппозиции, подчинение общества государству. Признаки авторитаризма:
Централизация власти.
Диктаторские методы руководства.
Безусловное повиновение.
После Первой мировой войны появилась крайняя форма авторитаризма – тоталитаризм (от латинского «totalitas» - полнота), режим, осуществляющий полный контроль над всеми сферами жизни общества. Это – главный признак тоталитаризма. Другие его признаки:
1. Массовая социальная опора, источник которой – мобилизация общества на достижение единой общенациональной цели.
2. Разрушение традиционных социальных институтов.
3. Использование мощных современных средств воздействия на массы.
4. Вождизм.
5. Однопартийная система.
6. Массовые репрессии.
7. Превращение в закон воли вождя.
Тоталитаризм существует в двух формах – коммунистической и фашистской (от итальянского «fasci» - пучок). Фашизм имеет все признаки тоталитаризма, а также еще два:
Крайний национализм.
Создание вооруженных партийных отрядов (скуадры в Италии, штурмовые отряды в Германии и т.п.), которые в начальный период фашистского движения являются главным орудием борьбы за власть, а после его захвата становятся частью государственного аппарата.
12.2. Авторитарные и тоталитарные государства первой половины XX века.
Первые фашистские организации были созданы в 1915 г в Италии бывшим социалистом Б. Муссолини. В 1919 г они объединились в фашистскую партию, которая в октябре 1922 г, организовав «поход на Рим», пришла к власти (Муссолини был назначен главой итальянского правительства). В 1922-1928 г итальянский фашистский режим был авторитарным, так как еще не было тотального государственного контроля над обществом:
До 1926 г. в Италии, кроме фашистской, действовали и другие партии (например, компартия была запрещена только в ноябре 1926 г).
Итальянское правительство до 1924 г. было коалиционным.
Сохранялись социальные институты, не контролируемые фашистским государством (оппозиционная пресса, демократические профсоюзы и др.).
В то же время уже в эти годы в Италии шло свертывание демократии:
1. Парламентская монархия фактически была ликвидирована (конституция 1848 г. не действовала, а все кандидаты в депутаты парламента стали с 1928 г. выдвигаться фашистскими организациями).
2. Выборные органы власти в областях сменились назначенными префектами.
3. Началось формирование мощного репрессивного аппарата, в который вошли фашистская милиция, «Организация охраны от антифашистских преступлений» и государственные правоохранительные органы (корпус карабинеров и др.).
Полностью сформировался итальянский вождизм. Муссолини занял ряд ключевых государственных и партийных постов – «дуче (вождя) фашистской партии и итальянской нации», главы правительства, Большого фашистского совета (руководящего органа фашистской партии) и фашистской милиции, военного министра, министра иностранных и внутренних дел и т.д.
Контроль фашистской партии над государством и обществом стал тотальным: в 1933 г. было введено новое летоисчисление («фашистская эра»), началась мелочная регламентация быта(фашистские свадьбы», субботники, запрет женщинам носить брюки и т.п.).
В 30-е гг. было создано «корпоративное государство». Его формальная цель – «примирение» труда и капитал, фактическая – полное подчинение рабочих буржуазии. Черты «корпоративного государства»: создание корпораций (в них вошли представители фашистской партии, фашистских профсоюзов и владельцев предприятий), жесткое регулирование социальной сферы в сочетании с подкупом рабочих и замена парламента «Палатой фашистских организаций и корпораций», все депутаты которой назначались Муссолини.
Усилились репрессии против антифашистов (за участие в антифашистском движении предусматривались смертная казнь или пожизненная каторга), но в фашистской Италии не было массовых репрессий (в 1926-1943 гг. здесь было казнено 26 человек, в СССР только в 1937-1938 гг. – З миллиона человек).
Завершилась милитаризация Италии (в 1934 г. был принят закон « О военизации итальянского народа», по которому граждане Италии считались призванными на военную службу с 18 до 55 лет; усилилась агрессивность фашистского государства: в 1935 г. итальянские войска захватили Эфиопию, в 1936 г. – Албанию, в 1940 году Италия вступила во Вторую мировую войну).
Но вступление Италии в войну привело к серии поражений итальянских войск и краху фашистского режима. После высадки англо-американских войск в Южной Италии (июль 1943 г.) в Риме произошел военный переворот: Муссолини был смещен со всех постов и арестован, а все фашистские организации распущены. После освобождения Муссолини немецким спецназом он создал в оккупированной немецкими войсками Северной Италии новое фашистское государство, «Республику Сало» (в городе Сало была его «столица»), но реальная власть в нем принадлежала немецкому командованию. В апреле 1945 г. в результате наступления англо-американских войск и народного восстания в Северной Италии эта «республика» пала. Муссолини был схвачен партизанами и расстрелян.
В Германии фашистская немецкая рабочая партии (ДАП) была создана в 1919г. После того, как её руководителем в 1921г. стал А. Гитлер, она была переименована в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию (НСДАП). Получив большинство на парламентских выборах 1932г., она пришла к власти мирным путем (в январе 1933г. было сформировано правительство НСДАП во главе с Гитлером, в которое вошли 4 нациста и 11 министров от других партий). Но переход к тоталитаризму прошел в Германии гораздо быстрее, чем в Италии (не за шесть лет, а за шесть месяцев). К июлю 1933г. были запрещены все партии, кроме НСДАП, отменены все права граждан Германии и началось создание мощного репрессивного аппарата (созданы чрезвычайные суды для борьбы с антифашистами и гестапо, полиция право запрета антифашистских митингов и демонстраций). Таким образом, уже к середине 1933г. в Германии было создано тоталитарное фашистское государство, но его развитие продолжалось после этого:
Достиг расцвета немецкий вождизм («фюрер-принцип»). После смерти президента П. Гинденбурга (август 1934г.) пост главы государства был ликвидирован, а его полномочия были переданы канцлеру (главе правительства). Юридически это было оформлено введением поста «фюрера германского народа» (главы государства и правительства и вождя единственной партии), который занял Гитлер. Позже этот пост стал пожизненным и наследственным (29 апреля 1945г. Гитлер назначил президентом адмирала Дёница, а канцлером – министра пропаганды Геббельса, но после самоубийства последнего Дёниц занял и его пост). «Фюрер-принцип» действовал и в других звеньях государственного аппарата: гауляйтеры (руководители областных партийных организаций) стали штатгальтерами (наместниками областей), владельцы фабрик и заводов фюрерами предприятий, активисты НСДАП – блокляйтерами (управдомами).
Окончательно сформировалась однопартийная система. НСДАП слилась с государством (все ключевые посты в государственном аппарате заняли лидеры НСДАП, её вооруженные силы вошли в состав государственно силовых ведомств). Ей подчинялись все общественные организации Германии – Немецкий Трудовой Фронт (фашистские профсоюзы), «Гитлерюгенд» (молодежная организация НСДАП), студенческий союз и др. Под партийный контроль была поставлена вся духовная жизнь общества (её руководило министерство общественного просвещения и пропаганды), а началось создание «идейно-однородного общества». При этом идеология самой партии сильно изменилась. В новой редакции партийной программы исчезли «социалистические» лозунги (уничтожение помещичьего землевладения, трестов и универмагов; перераспределение прибыли предприятий в пользу рабочих и т.п.), а старые партийные кадры, пытавшиеся их сохранить, уничтожены в «ночь длинных ножей» (30 июня 1934г.). При этом НСДАП не стала «буржуазной» партией, т.к. реальная власть в гитлеровской Германии принадлежала не буржуазии, а нацистской партийной верхушке (социальный слой, аналогичный советской номенклатуре)
Перерождение НСДАП привело к радикальным изменениям в гитлеровском репрессивном аппарате. В первые месяцы гитлеровской диктатуры её главной опорой были СА (штурмовые отряды), которые их командование пыталось превратить в «народную армию». Это вызвало недовольство немецких генералов, которые помогли Гитлеру разгромить СА и уничтожить их верхушку. После этого численность штурмовиков сократилась с 4 млн. до 1 млн., и они превратились в армейский резерв. В результате главной опорой НСДАП стали СС (охранительные отряды), которые делились на 12 отделов: Гестапо (тайная политическая полиция), СД (служба безопасности), охрана концлагерей, войска СС (1 млн. солдат и офицеров) и т.д. Другой опорой гитлеровского режима стал вермахт (регулярная армия), численность которого в 1935-1941 гг. выросла с 800 тыс. человек до 8,5 млн. Вместе с частями СС и СД армейские части активно участвовали в массовых репрессиях на оккупированной территории (юридической базой их взаимодействия стал указ Гитлера «О применении армией оружия», подписанный фюрером в 1936г.). С помощью этого репрессивного аппарата нацисты уже в 1933-1939гг. уничтожили 14 тыс. человек и создали систему концлагерей, через которую в 1936-1945гг. прошли 18 млн. человек, 11 млн. из них погибли. Жертвами Холокоста (массового уничтожения евреев) стали 6 млн. человек (планировалась ликвидация 11 млн.). В годы Второй мировой войны были уничтожены также 275 тыс. немцев, «бесполезных для военных целей» (престарелых, инвалидов и т.п.)
Германия превратилась в унитарное государство. В апреле 1933г. были ликвидированы земельные правительства, в январе-феврале 1934г. – ландтаги и рейхсрат (верхняя палата германского парламента, члены которого назначались правительствами земель), и вся власть в землях перешла к штатгальтерам. В 1935г. было ликвидировано городское самоуправление (бургомистров стал назначать министр внутренних дел).
в мае 1945г. гитлеровский режим был уничтожен советскими и англо- американскими войсками, оккупировавшими Германию.
С помощью Гитлера и Муссолини в марте 1939 г был установлен фашистский режим Ф.Франко в Испании, но он сильно отличался от фашистских режимов в Италии и Германии:
1. Фашистская партия в Испании (Испанская фаланга) была очень слаба (в 1935 г в ней было только 5 тысяч человек, в НСДАП – 4 миллиона), поэтому Франко опирался не только на фалангистов, но и на другие ультраправые силы – военщину, монархистов и реакционное духовенство. Лавируя между ними, он сумел установить свой режим личной власти, заняв посты каудильо (главы государства и главнокомандующего), хефе (вождя испанской фаланги) и другие.
2. В различные периоды диктатуры Франко роль различных ультраправых сил, на которые он опирался, менялась, поэтому история франкистской диктатуры делятся на три периода:
1) Военно-тоталитарная диктатура – союз военщины и фалангистов (1939 – 1945г).
2) Фашистско-католическое государство – власть блока католического духовенства и фалангистов при некотором ослаблении позиций последних (1945 – 1955г).
3) Господство бюрократии (1955 – 1975г).
Особенностью первого этапа франкистской диктатуры, когда режим Франко был тесно связан с режимами Муссолини и Гитлера, было большее количество фашистских институтов:
Наивысшего размаха за все годы франкизма достигли репрессии (после гражданской войны 1936 – 1939 г были расстреляны 100 – 200 тысяч человек, и около 2 миллионов человек прошли через тюрьму и лагеря).
В Испании создавалось государство фашистского типа. Были созданы «вертикальные» профсоюзы, а экономика взята под государственный контроль (осенью 1939 г был принят десятилетний план экономического развития Испании). Шло формирование однопартийной системы. Программа Испанской фаланги с апреля 1939 г стала официальной государственной программой, и испанское государство было объявлено «тоталитарным орудием единства нации». Губернаторы провинций одновременно были провинциальными лидерами фаланги. Ей подчинялись детские, юношеские, женские, студенческие и крестьянские организации. Действовала фашистская милиция. Испанские университеты по закону 1943 г должны были воспитывать студентов в духе фашистской идеологии. Кортесы, созданные в 1942 г, мало отличались от итальянской. «Палаты фашистских организаций и корпораций»: их депутаты не избирались, а назначались главой государства или получали свои мандаты по должности (министры и высшие чиновники).
Был введен жесточайший контроль над нравственностью (мужчинам и женщинам было запрещено купаться вместе на пляжах и в бассейнах, был объявлен «порнографическим» и запрещен американский фильм «Унесенные ветром») и так далее.
Одно из них формулировалось в Греции. Она в начале XX века была дуалистической монархией: действовали конституция и двухпалатная система (у власти меняли друг друга Народная партия, выражавшая интересы помещиков и крупной буржуазии, и Либеральная партия, выражавшая интересы средней национальной буржуазии), а власть короля была ограничена парламентом.
Но греческая демократия была непрочной (господствующим классом было полуфеодальное дворянство, либеральная оппозиция королевской власти была слаба, были широко распространены шовинистические настроения), что вскоре привело к её смене авторитаризмом.
Сигналом к наступлению реакции стала временная победа республиканцев (после победы на парламентских выборах 1923 г. Либеральной партии в Греции в 1924 г. была провозглашена республика), на которую греческие реакционеры ответили установлением диктатуры генерала Пангалоса (1925-1926) и созданием ультраправой партии генерала И. Метаксаса (1933). В ноябре 1935 г. блок метаксистов и монархистов уничтожил республику, а в мае 1936 г. Метаксис стал главой греческого правительства и организовал военно-фашистский переворот. Парламент был распушен, все партии запрещены, начались репрессии (в 1936-1940 гг. было арестовано 97 тысяч противников диктатуры). После оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками (апрель-июнь 1941 г.) Метаксас лишился власти, но его сторонники до 1944 г. активно сотрудничали с оккупантами.
Румыния по конституции 1923 г. была дуалистической монархией:король имел очень широкие права (на формирование правительства, роспуск парламента и так далее), а права и свободы граждан не были гарантированы, что создало условия для установления в этой стране военно-фашистского режима. В 1924 г. была загнана в подполье румынская компартия,и начались аресты активистов рабочего движения.В 1929 г. в результате объединения ультраправых организаций «Легион Михаила Архангела» и «Братья по кресту» была создана фашистская партия «Железная гвардия», под влияние которой попали начальник Генерального штата румынской армии Ион Антонеску и другие румынские генералы. Но король Кароль II (1930-1940), опиравшийся на англо-французкий блок и генералов, не связанных с фашистами, в 1938 г. загнал «Железную гвардию» в подполье, нанёс удар по её сторонникам в армии (Антонеску, занявший в 1937 г. пост военного министра, был назначен командующим военным округом) и установил в Румынии свою диктатуру (парламент был разогнан, все партии распущены, а исполнительная власть перешла к «личному правительству» короля). Это вызвало недовольство Германии, которая в сентябре 1940 года организовала в Румынии государственный переворот. Под нажимом германского посольства и румынской армии Кароля II отрекся от престола и эмигрировал, а новым королём стал его сын Михай I (1940-1947), но реальная власть была сосредоточена в руках Антонеску, который стал главой правительства с диктаторскими полномочиями. Он объявил Румынию «национал-легионерским» государством, себя - кондукатором (вождём) и включил в своё правительство лидеров «Железной гвардии» (они заняли посты вице-премьера, префекта полиции, министров иностранных и внутренних дел). Таким образом, в Румынии была установлена военно-фашистская диктатура, но она несколько отличалась от фашистских режимов в Италии и Германии:
1. В Румынии не было однопартийной системы.
Попытки «Железной гвардии» создать государственный аппарат германского образца (подмены главы правительства его заместителем, произвол фашистской полиции и тому подобное) закончился путчем легионеров (январь 1941 г.), подавленным румынской армией с помощью немецких войск, введённых в страну в сентябре 1940 г. После этого «Железная гвардия» была ликвидирована, и в Румынии не осталось ни одной легальной партии (полулегально действовали Национал-либеральная партия и Национал –царанистская партия).
2. Главной опорой Антонеску была не фашистская партия, а армия. Генералы составляли значительную часть его правительства уже в сентябре 1940 г., а после январский событий 1941г. румынский кабинет стал чисто военным (девять министров из двенадцати были генералами). Сам Антонеску провозгласил себя маршалом.
3. Режим Антонеску был сильнее, чем другие фашистские режимы Европы, подчинён гитлеровской Германии.Румыния превратилась в её сырьевой придаток и фактически была оккупирована немецкими войсками. Антонеску выполнял и перевыполнял все требования Гитлера по участию Румынии в войне: в 1942 г он направил на советско-германский фронт 26 румынских дивизий (Гитлер требовал 14 дивизий). В результате режим Антонеску копировал худшие черты гитлеровского режима: в Румынии было создано 35 канцлагерей, шли массовые репрессии (в 1941 – 1944 г. казнено 270 румынских антифашистов и уничтожено 300 тысяч советских граждан на Украине и в Молдавии), введены расовые законы немецкого образца и началась «румынизация» экономики страны (конфискация собственности евреев и передача её румынской буржуазии).
Но участие Румынии во Второй мировой войне закончилась национальной катастрофой. Румынская армия потеряла на советско-германском фронте половину своего личного состава, экономика страны была разрушена, и на её территорию вступили советские войска (март 1944 г).
В этих условиях румынская элита пошла на сговор с коммунистическим подпольем и государственный переворот. 23 августа 1944 г. королевская охрана арестовала во дворе Михая I. Антонеску и других румынских генералов, членов его правительства, передав их коммунистам. Позже все они были расстреляны.
В Болгарии авторитарный режим фашистского типа был установлен в результате военного переворота 1934 г. Под давлением мятежников царь Борис III (1918-1943) отменил конституцию 1879 г., распустил парламент и все партии, сформировав реакционное правительство. Но организаторам переворота не удалось установить в Болгарии фашистскую диктатуру итальянского образца, так как большинство болгарских офицеров были убежденными монархистами. В результате в Болгарии была установлена монархо-фашистская диктатура: царь получил неограниченную власть, отказался от создания фашистской партии (де-юре в Болгарии был «беспартийный режим»), но проводил политику, которая мало отличалась от политики других фашистских режимов Европы (массовые репрессии, в ходе которых было уничтожено 30 тысяч антифашистов; вступление в войну на стороне Германии и т.п.). В августе 1943 г при невыясненных обстоятельствах Борие III умер, и царём стал его младший брат, а 9 сентября 1944 г. в результате восстания в Софии царский режим был свергнут.
Другим союзником гитлеровской Германии был режим Миклоша Хорти в Венгрии. Он был установлен в результате разгрома Венгерской Советской республики (март- август 1919 г.), когда единственной серьёзной военной и политической силой в стране оказалась «Национальная армия» адмирала Хорти. В ноябре 1919 г. она вступила в Будапешт, а в январе 1920 г. под её контролем были проведены парламентские выборы, на которых хортисты одержали полную победу. В феврале 1920 г. избранное на них Национальное собрание заявило о восстановлении монархии, ликвидированной в октябре 1918 г., и избрало Хорти регентом Венгрии, Де-юре он был главой государства до избрания короля, де-факто – стал диктатором, так как король за четверть века так и не был избран (поэтому Венгрию называли «королевством без короля»). Регент был главой государства, главнокомандующим, формировал правительство, имел право роспуска парламента. Высшим органом законодательной власти в Венгрии в 1926 г. стал двухпалатный парламент (депутаты его верхней палаты, палаты магнатов, назначались регентом; депутаты нижней палаты,палаты депутатов,избирались),но его права были ограничены. При этом в Венгрии не было однопартийной системы фашистского образца. Кроме партии Хорти «Национальное единство», стоявшей у власти до марта 1944 г., в стране действовали и другие партии – ультраправая «Партия национальной воли» во главе с лидером венгерских фашистов Салаши, центристская Партия мелких сельских хозяев и левая Социал-демократическая партия.
В 1937 г. в Венгрии начался поворот к реакции. Запрещённая в 1936 г. партия Салаши возобновила свою деятельность под новым названием, «Скрещенные стрелы» (по венгерски – «Нилаш керестеш», поэтому венгерских фашистов стали называть нилашистами), полномочия регента расширены (он присвоил себе право объявлять войну и заключать мир без согласия парламента и правительства), и были приняты расовые законы, лишавшие евреев социальных и политических прав.
После вступления Венгрии во Вторую мировую войну (1941) авторитарные институты в её государственном строе усилились. В хортистской партии выделилось правое крыло, которое пошло на сближение с нилашистами и Германией. Начались массовые репрессии (к 1945 году было уничтожено 220 тысяч венгерских антифашистов).
После оккупации Венгрии немецкими войсками (март 1944 г.) началось превращение венгерского авторитарного режима в тоталитарный: были запрещены все партии, кроме «Скрещённых стрел», и начались массовые аресты, а после попытки Хорти заключить сепаратный мир с СССР (октябрь 1944 г.), он был арестован немцами, и главой правительства стал Салаши. Таким образом, в Венгрии был установлен тоталитарный режим, сохранявшийся до полного освобождения этой страны советскими войсками (апрель1945 г.).
Несколько авторитарных режимов сменилось в первой половине 20 века в Китае. После смерти Юань Шикая (1916) Китайская республика распалась. На севере власть перешла в руки милитаристов (генералов, контролировавших отдельные провинции), а Южный Китай был под контролем Гоминьдана (ГМД), который за несколько месяцев до смерти диктатора поднял против него восстание. В 1917 г. в Кантоне было создано гоминьдановское «Военное правительство защиты республики» во главе с Сунь Ятсеном, войска которого начали наступление на север. В 1924 г. ГМД заключил союз с Коммунистической партией Китая (КПК), созданной в 1921 г., но после смерти Сунь Ятсена (1925) новый лидер ГМД генерал Чан Кайши разоружил воинские части, которыми командовали коммунисты, арестовал левых гоминьдановцев (сторонников союза с КПК) и установил свою диктатуру (1926-1949). В результате в Китае началась Вторая гражданская война 1927-1937 гг. (Первая гражданская война 1915-1927гг. была между ГМД и КПК с одной стороны, Юань Шикаем и северными милитаристами – с другой), в которой войска ГМД пытались уничтожить КПК и ее отряды. Ее главный политический итог – формирование однопартийной системы ГМД и режима личной власти ее лидера. В 1931 г. высшим органом власти Китайской республики стал съезд ГМД, в перерывах между съездами - ЦИК ГМД, которому подчинялись правительство, Законодательная палата (Китайский парламент) и другие государственные органы. Председатель ЦИК ГМД Чан Кайши стал главнокомандующим (1926), главой правительства (1928) и президентом (1947), получив неограниченную власть. Его главной опорой был мощный репрессивный аппарат, в который входили «корпус АБ» («Антибольшевистский»), полиция и армия, широко использовавшиеся для подавления рабочего и коммунистического движения.
Другой авторитарный режим формировался в «советских районах» Китая, контролируемых КПК, Первый «советский район» был создан в 1928 г., а к началу 30 – х. годов их было несколько десятков. В 1931 г. на Всекитайском съезде советов в провинции Цзянси была провозглашена Китайская советская республика (КСР), и созданы ее высшие органы власти – ЦИК и СНК. Местными органами власти в «советских районах» стали советы, в прифронтовой полосе – ревкомы. Во время «Великого похода» 1934-1936 гг. была создана китайская Красная Армия. С военной точки зрения, «Великий поход» был катастрофой (Красная Армия оставила южные и центральные районы Китая и потеряла 60% личного состава), с политической – положила начало формированию диктатуры лидера КПК Мао Цзэдуна, опиравшегося на армейских командиров. С их помощью Мао в 1931 г. стал председателем СНК КСР, в 1940 г. – председателем Политбюро ЦК КПК. Другая особенность режима Мао – массовые репрессии (в 1942-1943 гг. было расстреляно более 60 членов ЦК КПК и тысячи рядовых членов партии).
В 1932-1945 гг. в Северо-Восточном Китае существовал еще один авторитарный режим – «независимое» государство Маньчжоу Диго, императором которого стал последний представитель династии Цин принц Пу И, но реальная власть в Маньчжурии принадлежала командованию Японских войск, оккупировавших ее в 1931 г.
1.Падала роль многопартийности и парламентаризма. Японский парламент работал не более трех месяцев в году, и его власть по-прежнему была ограничена Конституцией 1889 г. Правительства формировались на базе парламентского меньшинства, и главную роль в них играли не партийные лидеры, а беспартийные силовые министры, так как несогласие военного и морского министров с курсом правительства вело к его автоматической отставке.
2.Усилились репрессии против рабочего и коммунистического движения (в 1925 г. было введено жестокое наказание за попытки изменить социальный и государственный строй Японии, в 1928 г. запрещены все левые организации).
3.Возникали и усиливались ультраправые организации, связанные с военщиной («Молодые офицеры» и другие).
4.В начале 30-х г был установлен государственный контроль над японской экономикой (в 1931 г началось принудительное картелирование японских предприятий, в 1933 г был создан полугосударственный трест, который давал 100% японского чугуна и 50% стали).
Во второй половине 30-х – начале 40-х гг. японский авторитаризм окончательно переродился в тоталитаризм:
1.Японская реакция перешла в наступление.
В 1936 г. был организован путч «Молодых офицеров», в 1937 г. начата война с Китаем и приняты реакционные законы об отмене всеобщего избирательного права, введенного в 1925 г, и ограничении прав парламента. В 1940 г. было сформировано ультраправое правительство принца Коноэ, главного идеолога военно-тоталитарного режима («монархо-фашизма»).
2.Была создана «новая политическая структура» (аналог итальянской «корпоративного государства»). Ее ядром была Ассоциация поддержки трона (АПТ), возглавляемая премьер-министром. Средним звеном «новой политической структуры» стали местные организации «движения помощи трону», объединявшие провинциальную элиту, низовыми ячейками – соседские общины (10-12 семей), члены которых были связаны круговой порукой. Под контроль АПТ были поставлены все японские СМИ, и усилилась пропаганда Тэнноизма, в котором появились некоторые фашистские черты (расизм, создание «нового порядка» и т.п.). В 1941 г. были распущены все японские партии, а депутаты парламента стали избираться по спискам, составленным правительством.
3.«Новая политическая структура» дополнялась «новой экономической структурой» (аналог немецкого «фюрер-принципа»). В 1938 г. был установлен тотальный государственный контроль над японской экономикой. Все предприятия в каждой ее отрасли принудительно объединили в «контрольные ассоциации» (аналог итальянских корпораций), во главе которых стояли президенты из крупной буржуазии, наделенные широкими административными правами.
Таким образом, в Японии была создана социально-политическая система, очень похожая на фашистские государства в Италии и Германии, но у Японского тоталитаризма были свои особенности:
1.В Японии не было фашистской партии и однопартийной системы европейского образца.
2.Монархия, в отличие от Италии, при императоре Хирохито (1926-1989) не только не стала декоративной, но и усилилась.
3.Сохранились независимые депутаты парламента, не связанные с тоталитарным режимом (в 1942 г. они собрали на парламентских выборах 30% голосов, в 1945 г занимали в Японском парламенте 25 мест из 466).
· Политологичные концепции появления тоталитарных режимов
Стремление к полному контролю над обществом было свойственно многим деспотичным правителям. Поэтому в некоторых источниках к тоталитарным режимам причисляются династия Маурья в Индии (321-185 гг. до н. э.), династия Цинь в Китае (221-206 гг. до н. э.), правление Чака над зулу (1816-28) и др. Следует особо выделить легизм в Цинь, который являлся полноценной идеологией и имел философско-теоретическое обоснование необходимости тотального контроля [источник не указан 587 дней ] . При этом легизм был официальной идеологией Цинь более 150 лет, вплоть до её падения в ходе народного восстания.
Однако приведённые выше тирании в целом оставались в русле традиции и не пользовались массовой народной поддержкой. Практическое осуществление абсолютного контроля государства над всей общественной жизнью и производством стало возможным только в XX веке благодаря экономическому развитию, распространению телекоммуникационных технологий и появлению эффективных методов манипуляции обществом (в первую очередь, пропаганды). Эти технологии способны обеспечить гарантированную массовую поддержку руководства страны, в особенности если во главе стоит харизматичный лидер. Несмотря на эти объективные тенденции, тоталитаризм возник лишь в отдельных странах.
Макс Вебер полагал, что возникновению тоталитаризма предшествует глубокий кризис, выражающийся в обострении конфликта между стремлением к самореализации и преобладанием внешнего мира. Начиная с XIX века, этот конфликт проявляет себя на ряде уровней: социальном (личность против народа), экономическом (капитализм против социализма), идеологическом (либерализм против демократии) и т. д. Либеральная демократия представляет собой компромисс, который достигается за счёт дифференциации сфер влияния - благодаря правовым ограничениям на власть общества и защите автономного пространства. Тоталитаризм предлагает другое решение, состоящее в ликвидации как либеральных (рыночных), так и демократических институтов. Согласно идеологам режима, тем самым исчезают предпосылки для системных конфликтов, а всё общество объединяется в единое целое.
Ряд исследователей тоталитаризма (Ф. фон Хайек, А. Рэнд, Л. фон Мизес и др.) рассматривают его как крайнюю форму коллективизма и обращают внимание на то, что все три тоталитарные системы объединяет государственная поддержка коллективных интересов (нации - нацизм, государства - фашизм или трудящихся - коммунизм) в ущерб частным интересам и целям отдельного гражданина. Отсюда, по их мнению, вытекают свойства тоталитарных режимов: наличие системы подавления недовольных, всепроникающий контроль государства над частной жизнью граждан, отсутствие свободы слова и т. д.
Социал-демократы объясняют рост тоталитаризма тем, что в период упадка люди ищут решение в диктатуре. Поэтому долгом государства должна быть защита экономического благополучия граждан, балансирование экономики. Как сказал Исайя Берлин: «Свобода для волков означает смерть для овец». Схожих взглядов придерживаются сторонники социал-либерализма, которые полагают, что лучшей защитой от тоталитаризма является экономически благополучное и образованное население, обладающее широкими гражданскими правами.
Неолибералы придерживаются отчасти противоположной точки зрения. В своём труде «Дорога к рабству» (1944 г.) Ф. фон Хайек утверждал, что тоталитаризм возник в результате чрезмерного регулирования рынка, которое привело к потере политических и гражданских свобод. Он предупреждал об опасности плановой экономики и полагал, что залогом сохранения либеральной демократии является экономическая свобода.
Американский политолог Джеймс Скотт выделяет четыре необходимых условия для «апокалипсиса в отдельно взятой стране»:
§ модернистские идеи переделки мира;
§ наличие достаточно сильного аппарата для проведения этих идей в жизнь;
§ жестокий кризис общества;
§ неспособность общества сопротивляться.
· Основные признаки тоталитаризма как политического режима
наиболее характерные черты тоталитарного режима.
1. Официальная идеология (это может быть «третий рейх», построение нового мира даже насильственным путем и др.).
2. Единая массовая партия во главе с диктатором, которая охватывает до 10% населения и по сути сливается с государственной бюрократией.
3. Система террористического контроля (причем не только над обществом, но и над партией).
4. Почти полный контроль над средствами массовой информации.
5. Такой же контроль над вооруженными силами.
6. Централизованное руководство всей экономикой.
· Социальная база тоталитарных режимов
До XX в. установление тоталитаризма осложнялось отсутствием условий, которые могли бы обеспечить тотальный контроль государства за обществом и личностью. Только с вступлением человеческого общества в индустриальную фазу развития, ознаменовавшуюся появлением системы массовых коммуникаций, предоставившей возможности для идеологического контроля за обществом и тиражирования определенных ценностей, государство оказалось в состоянии целиком подчинить себе общество.
Растущее разделение и специализация индустриального труда разрушали патриархальные, традиционные коллективистские связи и ценности, прежние формы социально-культурной идентификации. Усиливалась отчужденность личности, ее беззащитность перед безжалостным миром рыночной стихии и конкуренции. Рынок создал иную систему ценностей и предпочтений - индивидуально-достижительную, к которой доиндустриальный или зависящий от государства работник не сразу адаптировался.
В этих условиях у работника, выбитого из прежней системы социальных связей (коллективистско-корпоративных), но пока не вошедшего в индустриально-рыночную систему, возрастает желание найти защиту в лице сильного государства. Более обостренно данную потребность ощущают маргиналы, т. е. промежуточные слои, потерявшие социальные связи со своей прежней средой и группой. Им свойственны повышенная чувствительность, агрессивность, озлобленная завистливость, честолюбие, эгоцентричность. Именно маргиналы и крайняя форма их проявления - люмпены становятся социальной базой тоталитарных режимов. Следовательно, тоталитаризм явился реакцией социального и этнического маргинала на индивидуализм, на возрастающую сложность социальной жизни, жесткую конкуренцию, глобальное отчуждение индивида, бессилие перед окружающим враждебным миром. Маргинальные слои прельщали лозунги массовых партий (социалистических или национал-социалистических), которые обещали гарантировать социальную защищенность, стабильность, повышение жизненного уровня, уравниловку (под видом равенства).
Громадный управленческий аппарат государства, бюрократия, чиновничество, служит своеобразным «приводным ремнем» политики правящих кругов. Свою роль в распространении подобных социальных стандартов и предрассудков сыграли и определенные слои интеллектуалов (интеллигенции), которые систематизировали эти народные чаяния, превратив их в морально-этическую систему, оправдывающую эти ментальные традиции и придавшую им дополнительный общественный резонанс и значение.
Дифференциация социальных ролей и функций, обусловленная разделением труда в индустриальных обществах, усиливала взаимозависимость индивидов и групп в рамках социума. Потребность в преодолении этого многообразия и обеспечении целостности социально-дифференцированного общества заметно повышала интегративную роль государства и сокращала объемы индивидуальной свободы.
Объективно благоприятные предпосылки для формирования тоталитарных режимов вовсе не означают фатальной неизбежности их установления - все зависит от зрелости гражданского общества, наличия демократической политической культуры, развитых демократических традиций. Названные факторы позволили большинству индустриально развитых стран преодолеть кризис 1929 - 1933 гг. и сохранить институты демократии.
Исторический опыт показывает, что тоталитарные режимы чаще всего возникают при чрезвычайных обстоятельствах: в условиях нарастающей нестабильности в обществе; системного кризиса, охватывающего все сферы жизни; необходимости решения какой-либо стратегической задачи, чрезвычайно важной для страны. Так, возникновение фашизма в странах Западной Европы было реакцией на кризис либеральных ценностей и институтов парламентаризма, оказавшихся не в состоянии обеспечить стабильность и интеграцию системы в условиях глубокого кризиса 1929 - 1933 гг. Формирование коммунистического тоталитаризма в советском обществе было обусловлено, при всех прочих причинах, необходимостью проведения индустриализации в исторически сжатые сроки, что было возможно при условии концентрации власти в руках лидера и узкого круга его сторонников.
· Причины падения тоталитаризма в ХХ в.
Крах тоталитарных режимов был вызван совокупностью экономических, политических и социальных факторов.
Если древние деспотии могли существовать очень долго и экономическое отставание по отношению к другим народам проявлялось только через длительное время, так как развитие производства шло медленно, то в ХХ веке ситуация кардинально изменилась. Как правило, крах древних деспотий наступал в результате «удара» извне. Империя инков пала перед 200 испанцами как колосс на глиняных ногах. Правда, следует отметить, что в руках у испанцев было огнестрельное оружие, а инки его не знали и к тому же испанцы были на лошадях, а такого зверя инки тоже не знали.
Тоталитарные режимы ХХ века несли вирус смерти уже в своем зародыше. Концентрация в руках государства гигантских ресурсов давала возможность в короткие сроки достичь поражающих результатов (успехи Германии во второй мировой войне, индустриализация СССР, разгром Германии, запуск первого искусственного спутника земли и др.). но со временем административная экономика утрачивает динамизм. Неоднократные попытки экономических реформ в СССР, которые начинались с 1965 года, неизменно терпели неудачу. Хаотичность, неуправляемость экономики – одно из проявлений нежизнеспособной огосударствленной хозяйственной системы.
Другая причина заключается в том, что такая «неповоротливая» хозяйственная система не способна к динамичному развитию в условиях научно-технической революции. Система, где для выпуска новой кастрюли требовалось две сотни подписей, не способна функционировать в мире высоких технологий, она не готова к быстрой смене ориентиров. Административная экономика не смогла ответить на вызов НТР.
В политической сфере советская система, задуманная как полное народовластие, на деле обернулось полным отчуждением народных масс от политики и власти. Со временем это разрыв между партийной номенклатурой и массами все более углублялся. И, наконец, крах тоталитаризма был предопределен деградацией самой правящей элиты, социальная база которой все более сужалась, и начался процесс ее самовоспроизводства.
Н.А. Бердяев в свое время заметил, что если интеллектуальный уровень элиты падает ниже определенной черты, то начинается деградация элиты, что и произошло в СССР.
СССР особенно наглядно показал, что тоталитаризм – исторически обреченный строй. Это общество – самоедское, не способное к эффективному созиданию, рачительному, инициативному хозяйствованию, живущее за счет богатейших природных ресурсов и бездумно транжиря их, беззастенчиво эксплуатируя и ограничивая потребление большинства населения страны.
Однако, даже исчерпав свои внутренние ресурсы, тоталитаризм не уходит со сцены самостоятельно. Толчком могут служить либо внешние причины (поражение в войне), либо попытки модернизации (СССР). Отдельные острова тоталитаризма сохраняются и до настоящего времени (Северная Корея, Куба).
Ответ на вопрос, является ли крах тоталитаризма ХХ в. окончательным, может дать только время.
· Возможно ли возрождение тоталитаризма в нашем обществе
Это может показать только время и бла бла бла там сочинить можно
Даная тема достаточна актуальна поскольку во многих государствах мира существуют антидемократические режимы, выраженные в различных формах. С точки зрения положительных и отрицательных сторон режимов идут постоянные и многочисленные дискуссии между специалистами это означает, что вопросы касаемые выхода за рамки допустимого всегда интересует многих и требует неоднократной оценке.
Рассмотрим мнения некоторых исследователей для того чтобы узнать историческую оценку антидемократических режимов.
1.1 Тоталитарный политический режим.
Сергей Кудряшов,
кандидат исторических наук
«Критические заметки о доктрине тоталитаризма»
"Родина" 1-2008, с.23- 27
«…По нашему мнению, доктрина тоталитаризма - это агрессивная, схоластическая конструкция, которая по прежнему продолжает использоваться в политической и пропагандистской борьбе. Объединение разных режимов под одним понятием, в первую очередь – коммунизма с фашизмом, позволяет современным правым радикалам уходить от обвинений за собственный экстремизм и одновременно, помогает перекладывать ответственность за пороки общественного развития на политических оппонентов. Некоторые правые приклеивают ярлык «тоталитаризма» ко всем партиям, движениям или странам, не вписывающимся в представления западных демократий. Как своеобразный суррогат общественной мысли периода «холодной войны», доктрина тоталитаризма не способна объяснить ни нацизм, ни большевизм, ни фашизм, ни социализм. Доктрина уводит историка от науки, заставляет его подгонять факты под примитивную схему, отрицающую динамику и противоречия окружающего мира».
В своей статье С. Кудряшов критикует современное понимание тоталитарного режима, которое искажает истинное понимание произошедшего обращая внимание читателей на то, что тоталитаризм это прежде всего насилие.
Любин В.П. «Споры о тоталитаризме»/ РАН ИНИОН. Центр социальных научно-информационных исследований. – М., 2004.
«Тоталитарный режим не есть - ни правовой, ни государственный режим. Созданный материалистами, он весь держится на животных и рабских механизмах «тела-души»; на угрожающих приказах рабо-надзирателен на их, внушенных им сверху, произвольных распоряжениях. Это не государство, в котором есть граждане, законы и правительство; это социально-гипнотическая машина; это жуткое и невиданное в истории биологическое явление-общества, спаянного страхом, инстинктом и злодейством, - но не правом, не свободой, не духом, не гражданством и не государством».
Историк и исследователь В. П. Любин в своей работе критиковал и осуждал тоталитарный режим, считая его античеловеческим и созданный определенной социальной группой, как средство достижения поставленных целей. Можно сделать вывод, что тоталитарный режим был создан не для блага народа, а для обогащения одного или группы.