Лосев Алексей Федорович (1893-1988) - русский ученый, философ и филолог, профессор (1923), доктор филологических наук (1943).
Родился 10 (22) сентября 1893 в Новочеркасске. В 1915 году окончил историко-филологический факультет Московского университета по двум отделениям — философии и классической филологии. Сблизился со многими религиозными философами, был собеседником Николая Бердяева и учеником Павла Флоренского. В 1919 г. был избран профессором Нижегородского университета. Уже в первой публикации Лосева «Эрос у Платона» (1916) была обозначена глубокая и никогда не прерывавшаяся духовная связь мыслителя с традицией платонизма. Определенное влияние на молодого Лосева оказала метафизика всеединства Вл. Соловьева, религиозно-философские идеи П.А. Флоренского. О том, что именно он ценил и что не мог принять в творчестве Вл. Соловьева, Лосев много лет спустя рассказал в книге «Владимир Соловьев и его время» (1990).
В начале 1920-х годов Лосев становится действительным членом Академии художественных наук, преподает в Московской консерватории, участвует в работе Психологического общества при Московском университете, в Религиозно-философском обществе памяти Вл. Соловьева.
В конце 1920-х годов публикуется цикл его философских книг: «Античный космос и современная наука», «Философия имени», «Диалектика художественной формы», «Музыка как предмет логики», «Диалектика числа у Плотина», «Критика платонизма у Аристотеля», «Очерки античного символизма и мифологии», «Диалектика мифа».
В 1929 году вместе с женой Валентиной Михайловной Лосевой тайно постригся в монахи. Супруги Лосевы приняли монашеские имена Андроник и Афанасия. Лосев стал сторонником (вслед за Флоренским) так называемого имяславия: «Бог не есть имя, но Имя — Бог». Под видом изучения античной эстетики, слова и символа всячески проповедовал философию Имени как изначальной сущности мира.
Резкий перелом в его жизни вызвало написание книги «Диалектика мифа» (1930), где он открыто отвергал марксизм и официальную философию — диалектический материализм. Сочинения Лосева подверглись грубым идеологическим нападкам (в частности, в докладе Л.М. Кагановича на ХVI съезде ВКП(б)). В 1930 Лосев был арестован, а затем отправлен в лагерь на строительство Беломорско-Балтийского канала. Из лагеря Лосев возвращается в 1933 г. тяжело больным человеком, почти полностью потерял зрение, лишь частично восстановив с годами возможность видеть. После возвращения из ссылки был вынужден маскировать свои мысли под диалектику марксизма, неуклюже снабжая философско-богословские изыскания цитатами из Маркса и Ленина.
Новые труды ученого увидели свет лишь в 1950-е годы. В творческом наследии позднего Лосева особое место занимает восьмитомная «История античной эстетики» — глубокое историко-философское и культурологическое исследование духовной традиции античности. Лосев переводил Аристотеля, Плотина, Секста Эмпирика, Прокла и Николая Кузанского, был редактором сочинений Платона (тома 1—3, 1968—1972).
Постепенно у Лосева появился круг учеников и последователей среди молодых учёных. В его философских чаепитиях принимали участие С. С. Аверинцев, В. В. Бибихин, К. А. Кедров, С. Б. Джимбинов и другие известные филологи. В 1980-х годах тяжело больной Лосев уже открыто говорил ученикам и последователям о своей вере, проповедуя имяславие. В последние годы были опубликованы неизвестные религиозно-философские сочинения мыслителя.
Алексей Федорович Лосев: судьба, творчество, идеи и наследие
(1893-1988
Жизнь и судьба
Алексей Федорович Лосев – российский философ и филолог, профессор, доктор филологических наук.
Родился 23 сентября 1893 года на юге России в г. Новочеркасске, Ростовская область. Отец, Федор Петрович, типичный русский интеллигент (преподаватель математики в гимназии) был одаренным музыкантом (скрипач, дирижер), со склонностью к беспорядочной богемной жизни, что привело его не только к уходу из гимназии, но, главное, к уходу из семьи, где он оставил жену, Наталию Алексеевну и сына-младенца. Только однажды, уже 16-летним юношей, Алексей Федорович видел своего отца и понимал с детских лет, что опорой его является мать, женщина строгих правил, беззаветно любившая сына и сделавшая все, чтобы он, окончив гимназию, уехал в Москву в университет.
Юный Лосев выписывал журналы «Вокруг света», «Природа и люди», «Вестник знания», зачитывался романами французского астронома Камилла Фламариона и астрономическое небо было для него первым образом бесконечности, понятие которой стало в философии Лосева одним из основных.
Алексей Федорович, будучи старшеклассником, уже читал Платона и Владимира Соловьева. Самое большое влияние на него оказали семейная традиция, вера и храм. Имя Алексей он получил от деда Алексея Полякова (протоиерея, настоятеля храма Архангела Михаила), который сам крестил своего внука в честь святителя Алексия, митрополита Московского. Потом, до последних дней жизни Алексей Федорович с трепетом и любовью вспоминал гимназический храм, посвященный Кириллу и Мефодию. Последнее, что он написал, было "Слово о Кирилле и Мефодии". Алексей Федорович вспоминает этот храм как самое дорогое, что связано с родиной Россией.
В 1911 г. поступил в Московский Императорский университет (окончив гимназию с золотой медалью) одновременно на два отделения – философское и классической филологии, на историко-филологический факультет, который окончил в 1915 г.
В 1914 г. Алексей Федорович был послан в Берлин для совершенствования в науках, работал в Королевской Библиотеке, слушал оперы Вагнера, но война прервала занятия. Пришлось срочно возвращаться домой. Дипломное сочинение Алексея Федоровича «О мироощущении Эсхила» читал знаменитый символист В. Иванов и одобрил его. С В. Ивановым Алексея Федоровича познакомил филолог-античник В.О. Нилендер, а сам В. Иванов остался любимым поэтом Лосева и его учителем. Характерно, что одно из университетских сочинений Алексея Федоровича было названо «Высший синтез как счастье и ведение», где доказывалось примирение в научном мировоззрении всех областей психической жизни человека, науки, религии, философии, искусства и нравственности. Здесь закладывалось то единство всех сфер жизни духа и общества, столь важное для понимания творчества Лосева.
С 1911 г. А.Ф. Лосев посещал Религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьева, где познакомился с крупнейшими философами Серебряного века русской культуры (H.A. Бердяевым, E.H. Трубецким, С.Л. Франком, С.Н. Булгаковым, П.А. Флоренским и др.). После закрытия этого общества в начале революции, он – участник Вольной Академии духовной культуры, основанной H.A. Бердяевым и закрытой в 1922 г., когда около 200 известных философов-идеалистов были высланы за границу.
В 20-х гг. Алексей Федорович работал в Государственной Академии художественных наук, в которой заведовал музыкально-психологической комиссией и комиссией по изучению истории эстетических учений. Вел также курс “Истории эстетических учений” в Московской консерватории.
Конец 20-х годов: разгоняли монастыри, закрывали храмы, тысячи монахов и монахинь отправлялись в ссылки, мало кто мог спокойно умереть в своей постели. В это самое трудное время, в 1929 г., вместе с женой Валентиной Михайловной Лосевой тайно постригается в монахи от Афонских старцев. Супруги Лосевы принимают монашеские имена Андроник и Афанасия. У них была очень крепкая надежная вера, причем у Алексея Федоровича – осмысленная вера, глубочайшим образом обоснованная. И поэтому сбить его никто, никогда не мог.
А.Ф. Лосев в самые трудные голодные годы не только был избран профессором Нижегородского университета (1919 г.), куда ездил читать лекции по классической филологии, но и сидел над текстами античных философов, когда «ученая Москва», – как он пишет, – занималась «более мешочничеством, чем Платоном и новой литературой о нем», так как «связи с заграничными книжными магазинами у нас в Москве, – продолжает Алексей Федорович, – не было решительно никакой в течение нескольких лет».
Большой общественный резонанс произвела работа Лосева 30-х годов"Диалектика мифа". Книга, где Лосев раскрыл действенность мифов научных, философских и литературных, а главное, социальных – в эпоху «великого перелома» и «построения социализма в одной стране», – была запрещена цензурой, выбросившей все идеологически опасные места. Алексей Федорович не убоялся запрета и вставил в печатавшийся текст то, что было исключено цензурой. Предлог для ареста книги и ее автора был найден. А поскольку все издательские дела с чиновниками и типографиями вела супруга Алексея Федоровича, В.М. Лосева, то и она попала в тюрьму, а затем и в лагерь. Так А.Ф. Лосев очутился 18 апреля 1930 г. на Лубянке (Валентина Михайловна была арестована 5 июня 1930 г.). Далее, он прошел путь вполне классический – 17 месяцев во Внутренней тюрьме, четыре с половиной месяца в одиночке, перевод в Бутырки, пересыльную тюрьму, где 20 сентября 1931 г. предъявили приговор - десять лет лагерей (Валентине Михайловне дали пять). Отбывал наказание на строительстве Беломорско-Балтийского канала, почти полностью потерял зрение, лишь частично восстановив с годами возможность видеть.
Сразу после выхода “Диалектики мифа” "великий пролетарский писатель" М. Горький не постеснялся публично выступить против Лосева, в то время как его жена Е. П. Пешкова хлопотала о досрочном освобождении обоих супругов.
В 1933 году в связи с инвалидностью и ударным трудом по завершению строительства Беломорканала он был освобожден. С Лосевых сняли судимость и разрешили жить в Москве. Возвращается к своей научной работе, но печатать книги по философии запрещено. Приходится заниматься переводами. В 1937 г. опубликованы переводы из Николая Кузанского, кардинала, неоплатоника-гуманиста эпохи Возрождения, ценимого классиками марксизма.
С трудом получил разрешение на преподавание. Несколько лет преподавал в различных учебных заведениях. Читал курсы античной литературы, логики, эстетики и истории философии в вузах Москвы, однако философию ему преподавать не разрешалось. В 1943 году по совокупности работ ему было присвоено звание доктора филологических наук.
Осенью 1941-го немецкая фугасная бомба разнесла дом Лосевых - погибли родные, пропали многие рукописи, уничтожена библиотека. Опять жизнь заново. Зарабатывать мог только переводами; недолго проработал на философском факультете МГУ и в 1943 году защитил диссертацию по филологии. А в следующем году - увольнение по доносу, "за идеализм". С 1944 года и до конца своей жизни Алексей Федорович преподал в Московском педагогическом институте им. В.И.Ленина.
В 1953 г., после смерти Сталина, А.Ф.Лосев получает возможность публиковать свои работы, успев напечатать свыше 700 работ, среди которых более 40 монографий, в том числе "История античной эстетики" в 8-ми томах и 10-ти книгах, "Эстетика Возрождения", "Вл. Соловьев" и др.
В 1980-е годы тяжело больной Лосев, уже не маскируясь, открыто говорит ученикам и последователям о своей вере, проповедуя имяславие. Для поздних его работ характерно стремление к широким философско-историческим и социологическим обобщениям, сочетающимся с филологической скрупулёзностью в отношении к каждому слову и понятию.
Умер Алексей Федорович 24 мая 1988 г., в день святых Кирилла и Мефодия, в год Тысячелетия Крещения Руси.
Творчество
В 1916 г. вышли из печати одна за другой три работы молодого Лосева, первая из которых связана с античностью, «Эрос у Платона», а две другие – посвящены философии музыки («О музыкальном ощущении любви и природы» и «Два мироощущения»).
К 1919–1922 гг. относится статья «Философское воззрение Скрябина». Примечательно, что начиная с дипломного сочинения Алексей Федорович занят мировоззренческими вопросами. Жизненно важная для всего творчества А.Ф. Лосева проблематика находит свое выражение в серии книг по русской религиозной философии, задуманной С.Н. Булгаковым, В. Ивановым и А.Ф. Лосевым в 1918 году, но не осуществленной. Возможно, что обобщающая статья А.Ф. Лосева «Русская философия», в которой впервые рисуется тип русской мысли и его модификации, была одним из результатов намеченного С.Н. Булгаковым и В. Ивановым издания. Эта статья, написанная в 1918 г., вышла в 1919 г. в Цюрихе на немецком языке в томе под названием «Rußland» («Россия»), посвященном жизни духа, искусству, философии и литературе России.
За кратчайший срок с 1927 по 1930 гг., всего за три года Алексеем Федоровичем было издано восемь книг (все они переизданы изд. «Мысль» в 1993–1999гг.). Это были: в 1927 г. Античный космос и современная наука» (550 стр.), «Музыка как предмет логики» (262 стр.), «Философия имени» (254 стр.), «Диалектика художественной формы» (250 стр.); в 1928 г. – «Диалектика числа у Плотина» (194 стр.); в 1929 г. – «Критика платонизма у Аристотеля» (204 стр.). В 1930 г. первый том «Очерков античного символизма и мифологии» (912 стр.) – второму тому так и не дали появиться. И, наконец, последняя, фатальная книга «Диалектика мифа» (тоже 1930 г., 250 стр.). Уже одни заголовки этих томов подтверждают слова Алексея Федоровича о себе как о философе имени, мифа и числа.
«Философия имени» (вышла в 1927 г.), написанная еще летом 1923 г. и вынужденно сокращенная в 1926 г., навеяна философско-религиозными, т.н. имяславскими спорами начала века о сущности имени Божьего, что привело молодого философа к поискам сущности имени вообще, ибо со времени античности Платона, Плотина и христианского неоплатонизма (приблизительно VI в. н.э.) имя понималось глубочайшим образом онтологически, бытийственно. Назвать вещь, дать ей имя, выделить ее из потока смутных явлений, преодолеть хаотическую текучесть жизни – значит сделать мир осмысленным. Видимо не случайно в письме к П.А. Флоренскому А.Ф. Лосев обратился с просьбой обсудить с ним тезисы имяславского учения.
В "Философии имени" он ни разу не упомянул Бога – и на это обращали внимание зарубежные философы. Но они понимали, что тогда нельзя было даже произнести это слово. Тем не менее, читая его книгу, они видели, о каком Абсолюте идет речь. И так же со знаменитой "Историей античной эстетики". Умный человек четко осознает, что писалась она в 60-е годы, завершалась буквально в конце 80-х. Но и там просматривается самое главное – как язычество постепенно, в течение тысячелетия, стало уходить от грубого восприятия Божества, как оно переходило к представлению о едином Боге и как это сказывалось на всем развитии античности. Это исследование – не просто изучение языческого взгляда на мир и языческой философии, это замечательная история о том, как постепенно древний мир переходил к новой жизни. В последнем томе как раз говорится о христианских авторах, об александрийском неоплатонизме, об Августине. И всегда Алексей Федорович пишет о том, как важно неоплатоническое Единое, которое не имеет имени, но все держит в своих руках. Лосев довел историю этих античных философов до эпохи христианства.
Делом жизни А.Ф. Лосева являлась его «История античной эстетики», первые шесть томов которой (1963– 1980) были удостоены государственной премии 1986 г. В 1988 г., уже после кончины Алексея Федоровича, вышел т. VII (в двух книгах). Но о сигнальном экземпляре этого долгожданного тома Алексей Федорович узнал накануне своего ухода из жизни. В издательстве «Искусство» в 1994 г. вышел том VIII (тоже в двух книгах). Если учесть, что в 1979 г. вышла «Эллинистически-римская эстетика I-II вв. н.э.» (переиздана в 2002 г.), а в 1978 «Эстетика Возрождения» (переиздана в1982 и 1998 гг.) то корпус истории эстетики предстает в десяти томах в виде мощного слоя, которому нет аналога в мировой науке. Здесь предстает история эстетики как тысячелетний путь развития античной культуры. В трудах ученого по истории эстетики характерно сочетание строгого научного исследования и художественно-литературной манеры изложения. Если вспомнить, что Лосев постоянно объединял мировоззрение и стиль, что пафосом этого синтеза отличались последние книги Лосева 20-х годов, что перу Лосева принадлежит ряд беллетристических сочинений, то становится понятен выразительно-творческий потенциал, заложенный в этих ученых трудах, и огромное влияние, которое они оказывают на читателя.
Основные труды:
Античный космос и современная наука(1927);
Философия имени(1927);
Музыка как предмет логики(1927);
Диалектика мифа(1930);
Эстетика Возрождения(1978).
Некоторые труды:
Олимпийская мифология в её социально-историческом развитии // «Учёные за-писки МГПИ им. В. И. Ленина». - 1953. - Т. 72
Античная мифология в её историческом развитии. - М., 1957.
Гомер - М., 1960.
Введение в общую теорию языковых моделей. - М., 1968.
История античной эстетики (ранняя классика). - М., 1963.
История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. - М., 1969.
История античной эстетики (высокая классика). - М., 1974.
Проблема символа и реалистическое искусство. - М.: «Искусство», 1976. (Про-блема символа и реалистическое искусство. 2-е изд., испр. - М.: «Искусство», 1995.)
Оснавная проблематика исследований Лосева - античная мифология, философия, эстетика, литература, категории диалектики, переводы Аристотеля, Плотина, Н.Кузанского и др.
Философские взгляды А.Ф. Лосева представляют интерес и вызывают споры и дискуссии не только в России, но и во всем мире. Это обусловлено обширностью круга проблем, затронутых мыслителем, специфическим методом анализа и рассуждения, присущим Лосеву. А также синтезом различных философских позиций, методологических принципов в его произведениях.
Интересы Лосева обширны, но одно из приоритетных направлений его исследований - природа мифологического сознания. Исследуя миф, философ стремился вскрыть наиболее глубокие, основополагающие структуры мышления, обеспечивающих его развитие и функционирование. С этих позиций рас-сматривает он "мифологический хаос", воцарившейся в послереволюционной России, который затем начинает консолидироваться в новое "гетерогенное един-ство". На проблеме мифа решаются важные феномелогические проблемы и во-просы. Это соответствовало одному из наиболее влиятельных напрвлений раз-вития мировой философской мысли - феноменологии.
Лосев был и оставался строго православным человеком. В своей знаменитой книге "Очерки античного символизма и мифологии" он давал философско-богословскую критику католичества. А уж о протестантизме он вообще говорил: "Ну, эти их пасторы – ученые профессора, а не священники, любой может стать: надел галстук, белый воротничок, закончил теологический факультет, научился критике библейских текстов – и ты пастор". Но ведь не из этого складывается настоящая Церковь. Как философ и богослов Лосев рассматривал знаменитую проблему католического Filioque. Также в связи с католичеством он писал о примерах безумных экстазов некоторых католических святых. Возьмите хотя бы его "Эстетику Возрождения". С серьезным опасением он относился к утверждениям о "непогрешимости" Римского папы. Алексей Федорович всегда подчеркивал, что этим католики утверждают не просто "непогрешимость" бытовую, но придают ей значение догматическое, вероучительное, что особенно опасно. Ведь, получается, что папа Римский говорит, как наместник Христа на земле.
А.Ф. Лосев считал себя не только логиком и диалектиком, но и «философом числа», полагая математику «любимейшей» из наук (письма 11/III-32 г.). В молодости он тесно общался с великими русскими математиками Н.Н. Лузиным и Д.Ф. Егоровым, близкими ему не только в связи с наукой, но и глубоко мировоззренчески. Не забудем, что и супруга Алексея Федоровича была математиком и астрономом, ученицей академика В.Г. Фесенкова и проф. Н.Д. Моисеева, помощница Алексея Федоровича в его научных трудах (не говоря уже о практической жизни), целиком разделявшая его взгляды.
А.Ф. Лосев – одна из самых сложных фигур не только русской, но и мировой философии. Исследователи на Западе обратились к раннему творчеству Лосева во всей его многогранности и комплексности еще в 20-е гг. После выхода в свет в 1928 г. "одобрительной" рецензии Дмитрия Чижевского на работы Лосева "Философия имени" и "Диалектика художественной формы" размышления Ло-сева стали активно интерпретироваться с различной расстановкой акцентов и проблемного поля между античной диалектикой и новейшей феноменологией, между неоплатонизмом и немецким идеализмом.
Говоря о богатом культурном контексте отечественной мысли, исследователи, обращающиеся к наследию данного мыслителя, пытаются определить своеобразие, специфику, "особое место" философского учения А.Ф. Лосева в философии мысли 20 века.
Наследие
Библиотека истории русской философии и культуры «Дом А. Ф. Лосева» - квартира-музей и культурный центр с библиотекой (Москва, ул. Арбат, 33/12, стр. 1). Здесь проводится работа по сохранению творческого наследия философа, которой руководит сотрудница и последняя спутница жизни крупнейшего русского мыслителя 20-го века Аза Алибековна Тахо-Годи.
Литература о Лосеве
Официальный сайт www.losevaf.narod.ru;
Бибихин В. В. Алексей Федорович Лосев. Сергей Сергеевич Аверинцев. - М.: Изд-во ин-та философии, теологии и истории св. Фомы, 2004.
Тахо-Годи А.А. Лосев. - М., 1997. (Тахо-Годи А. А. Лосев. 2-е изд. - М., 2007.)
Лосев А. Ф., Лосева В. М. «Радость на веки».
Материал подготовил студент группы Р-27081 Дюсимбаев А.А.
Из книги "Диалектика мифа" (фрагмент с комментарием)
Задачей предлагаемого очерка является существенное вскрытие понятия мифа, опирающееся только на тот материал, который дает само мифическое сознание. Должны быть отброшены всякие объяснительные, напр., метафизические, психологические и пр., точки зрения. Миф должен быть взят как миф, без сведения его на то, что не есть он сам. Только имея такое чистое определение и описание мифа, можно приступать к объяснению его с той или иной гетерогенной точки зрения. Не зная, что такое миф сам по себе, мы не можем говорить и об его жизни в той или другой иноприродной среде. Надо сначала стать на точку зрения самой мифологии, стать самому мифическим субъектом. Надо вообразить, что мир, в котором мы живем и существуют все вещи, есть мир мифический, что вообще на свете только и существуют мифы. Такая позиция вскроет существо мифа как мифа. И уже потом только можно заниматься гетерогенными задачами, напр., «опровергать» миф, ненавидеть или любить его, бороться с ним или насаждать его. Не зная, что такое миф, – как можно с ним бороться или его опровергать, как можно его любить или ненавидеть? Можно, разумеется, не вскрывать самого понятия мифа и все-таки его любить или ненавидеть. Однако все равно какая-то интуиция мифа должна быть у того, кто ставит себя в то или иное внешнее сознательное отношение к мифу, так что логически наличие мифа самого по себе в сознании у оперирующего с ним (оперирующего научно, религиозно, художественно, общественно и т.д.) все-таки предшествует самим операциям с мифологией. Поэтому необходимо дать существенно-смысловое, т.е. прежде всего феноменологическое, вскрытие мифа, взятого как таковой, самостоятельно взятого самим по себе.
Миф не есть выдумка, или фикция, не есть фантастический вымысел. Это заблуждение почти всех «научных» методов исследования мифологии должно быть отброшено в первую голову. Разумеется, мифология есть выдумка, если применить к ней точку зрения науки, да и то не всякой, но лишь той, которая характерна для узкого круга ученых новоевропейской истории последних двух-трех столетий. С какой-то произвольно взятой, совершенно условной точки зрения миф действительно есть вымысел. Однако мы условились рассматривать миф не с точки зрения какого-нибудь научного, религиозного, художественного, общественного и пр. мировоззрения, но исключительно лишь с точки зрения самого же мифа, глазами самого мифа, мифическими глазами. Этот вот мифический взгляд на миф нас тут и интересует. А с точки зрения самого мифического сознания ни в каком случае нельзя сказать, что миф есть фикция и игра фантазии. Когда грек не в эпоху скептицизма и упадка религии, а в эпоху расцвета религии и мифа говорил о своих многочисленных Зевсах или Аполлонах, когда некоторые племена имеют обычай надевать на себя ожерелье из зубов крокодила для избежания опасности утонуть при переплытии больших рек, когда религиозный фанатизм доходит до самоистязания и даже до самосожжения, то весьма невежественно было бы утверждать, что действующие тут мифические возбудители есть не больше как только выдумка, чистый вымысел для данных мифических субъектов. Нужно быть до последней степени близоруким в науке, даже просто слепым, чтобы не заметить, что миф есть (для мифического сознания, конечно) наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность. Это – совершенно необходимая категория мысли и жизни, далекая от всякой случайности и произвола. […]
Миф – необходимейшая, прямо нужно сказать, трансцендентально-необходимая категория мысли и жизни; и в нем нет ровно ничего случайного, ненужного, произвольного, выдуманного или фантастического. Это – подлинная и максимально конкретная реальность.
Ученые-мифологи почти всегда находятся во власти этого всеобщего предрассудка; и если они не прямо говорят о субъективизме мифологии, то дают те или иные более тонкие построения, сводящие мифологию все к тому же субъективизму. …Тут вообще мы должны поставить такую дилемму. Или мы говорим не о самом мифическом сознании, а о том или ином отношении к нему, нашем собственном или чьем-либо ином, и тогда можно говорить, что миф – досужая выдумка, что миф – детская фантазия, что он не реален, но субъективен, философски беспомощен или, наоборот, что он есть предмет поклонения, что он прекрасен, божествен, свят и т.д. Или же, во-вторых, мы хотим вскрыть не что-нибудь иное, а самый миф, самое существо мифического сознания, и тогда миф всегда и обязательно есть реальность, конкретность, жизненность и для мысли – полная и абсолютная необходимость, нефантастичность, нефиктивность. Слишком часто ученые-мифологи любили говорить о себе, т.е. о свойственном им самим мировоззрении, чтобы еще и мы пошли тем же путем. Нас интересует миф, а не та или иная эпоха в развитии научного сознания. Но с этой стороны для мифа нисколько не специфично и даже просто не характерно то, что он выдумка. Он не выдумка, а содержит в себе строжайшую и определеннейшую структуру и есть логически, т.е. прежде всего диалектически, необходимая категория сознания и бытия вообще.
Миф не есть бытие идеальное. Под идеальным бытием условимся сейчас понимать не бытие лучшее, совершеннейшее и возвышеннейшее, чем бытие обыкновенное, но просто смысловое бытие. Всякая вещь ведь имеет свой смысл, не с точки зрения цели, а с точки зрения существенной значимости. Так, дом есть сооружение, предназначенное для предохранения человека от атмосферных явлений; лампа есть прибор, служащий для освещения, и т.п. Ясно, что смысл вещи не есть сама вещь; он – абстрактное понятие вещи, отвлеченная идея вещи, мысленная значимость вещи. Есть ли миф такое отвлеченно-идеальное бытие? Конечно, не есть ни в каком смысле. Миф не есть произведение или предмет чистой мысли. Чистая, абстрактная мысль меньше всего участвует в создании мифа. Уже Вундт хорошо показал, что в основе мифа лежит аффективный корень, так как он всегда есть выражение тех или других жизненных и насущных потребностей и стремлений. Чтобы создать миф, меньше всего надо употреблять интеллектуальные усилия. И опять-таки мы говорим не о теории мифа, а о самом мифе как таковом. С точки зрения той или иной теории можно говорить о мыслительной работе субъекта, создающего миф, об отношении ее к другим психическим факторам мифообразования, даже о превалировании ее над другими факторами и т.д. Но, рассуждая имманентно, мифическое сознание есть меньше всего интеллектуальное и мыслительно-идеальное сознание. У Гомера (Od. XI 145 слл.) изображается, как Одиссей спускается в Аид и оживляет на короткий срок обитающие там души кровью. Известны обычаи побратимства через смешение крови из уколотых пальцев или обычаи окропления кровью новорожденного младенца, а также употребление крови убитого вождя и пр. Спросим себя: неужели какое-то мыслительно-идеальное построение понятия крови заставляет этих представителей мифического сознания относиться к крови именно так?
И неужели миф о действии крови есть только абстрактное построение того или другого понятия? Мы должны согласиться, что здесь ровно столько же мысли, сколько и в отношении, напр., к красному цвету, который, как известно, способен приводить в бешенство многих животных. Когда какие-нибудь дикари раскрашивают покойника или намазывают свои лица перед битвой красной краской, то ясно, что не отвлеченная мысль о красном цвете действует здесь, но какое-то иное, гораздо более интенсивное, почти аффективное сознание, граничащее с магическими формами. Было бы совершенно ненаучно, если бы мы стали мифический образ Горгоны, с оскаленными зубами и дико выпученными глазами, – это воплощение самого ужаса и дикой, ослепительно-жестокой, холодно-мрачной одержимости, – толковать как результат абстрактной работы мыслителей, вздумавших производить разделение идеального и реального, отбросить все реальное и сосредоточиться на анализе логических деталей бытия идеального.
В особенности заметно это засилье абстрактной мысли в оценке самых обыкновенных, житейских психологических категорий. Переводя цельные мифические образы на язык их абстрактного смысла, понимают цельные мифически-психологические переживания как некие идеальные сущности, не внимая к бесконечной сложности и противоречивости реального переживания, которое, как мы увидим впоследствии, всегда мифично. Так, чувство обиды, чисто вербально вскрываемое в наших учебниках психологии, всегда трактуется как противоположность чувству удовольствия. Насколько условна и неверна такая психология, далекая от мифизма живого человеческого сознания, можно было бы показать на массе примеров. Многие, например, любят обижаться. Я всегда вспоминаю в этих случаях Ф. Карамазова: «Именно, именно приятно обидеться. Это вы так хорошо сказали, что я и не слыхал еще. Именно, именно я-то всю жизнь и обижался до приятности, для эстетики обижался, ибо не только приятно, да и красиво иной раз обиженным быть – вот, что вы забыли, великий старец: красиво! Это я в книжку запишу!» В абстрактно-идеальном смысле обида есть, конечно, нечто неприятное. Но жизненно это далеко не всегда так. […]
Мне рассказали однажды печальную историю об одном иеромонахе монастыря. Одна женщина пришла к нему с искренним намерением исповедоваться. Исповедь была самая настоящая, удовлетворившая обе стороны. В дальнейшем исповедь повторялась. В конце концов исповедальные разговоры перешли в любовные свиданья, потому что духовник и духовная дочь почувствовали друг к другу любовные переживания. После долгих колебаний и мучений оба решили вступить в брак. Однако одно обстоятельство оказалось роковым. Иеромонах, расстригшись, одевши светский костюм и обривши бороду, явился однажды к своей будущей жене с сообщением о своем окончательном выходе из монастыря. Та встретила его вдруг почему-то весьма холодно и нерадостно, несмотря на долгое страстное ожидание. На соответствующие вопросы она долго не могла ничего ответить, но в дальнейшем ответ выяснился в ужасающей для нее самой форме: «Ты мне не нужен в светском виде». Никакие увещания не могли помочь, и несчастный иеромонах повесился у ворот своего монастыря. После этого только ненормальный человек может считать, что наш костюм не мифичен и есть только какое-то отвлеченное, идеальное понятие, которое безразлично к тому, осуществляется оно или нет и как осуществляется.
Лосев, Алексей Фёдорович Алексей Фёдорович Лосев Дата рождения: 10 (22) сентября 1893(18930922) Место рождения: Новочеркасск, Россия Дата смерти: 23 мая 1988 Место с … Википедия
- (1893 1988), философ и филолог, профессор (1923). В 1930 33 в концлагере (Беломоро Балтийский канал). В работах 20 х гг. дал своеобразный синтез идей русской религиозной философии начала XX в., прежде всего христианского неоплатонизма, а также… … Энциклопедический словарь
- (1893, Новочеркасск 1988, Москва), философ, филолог. Из семьи учителя гимназии. В 1911 окончил классическую гимназию с золотой медалью, получил также музыкальное и математическое образование. Окончив затем в 1915 историко филологический… … Москва (энциклопедия)
ЛОСЕВ Алексей Фёдорович - , философ и филолог классик, дер филол. наук (1943), проф. (1923). Окончил Моск. ун т (1915), вёл науч. работу там же. Участвовал в деятельности филос. об в 10 х нач. 20 х гг.: Религиозно филос. об… …
ЛОСЕВ. Алексей Фёдорович - , философ и филолог классик, дер филол. наук (1943), проф. (1923). Окончил Моск. ун т (1915), вёл науч. работу там же. Участвовал в деятельности филос. об в 10 х нач. 20 х гг.: Религиозно филос.… … Российская педагогическая энциклопедия
Лосев, Алексей Фёдорович - (1893 1988) философ и филолог классик, д р филологических наук (1943), профессор (1923). По окончании Московского университета вёл в нём научную работу. Участвовал в деятельности философских обществ в 10 х начале 20 х гг. Преподавал в разных… … Педагогический терминологический словарь
Фёдорович Алексей Фёдорович Лосев Дата рождения: 10 (22) сентября 1893(18930922) Место рождения: Новочеркасск, Россия Дата смерти: 23 мая 1988 Место с … Википедия
ЛОСЕВ, АЛЕКСЕЙ ФЕДОРОВИЧ (1893–1988), русский философ, ученый. Родился 10 (22) сентября 1893 в Новочеркасске. Окончил историко-филологический факультет Московского университета, в 1919 был избран профессором Нижегородского университета. В начале 1920-х годов Лосев становится действительным членом Академии художественных наук, преподает в Московской консерватории, участвует в работе Психологического общества при Московском университете, в Религиозно-философском обществе памяти Вл.Соловьева. Уже в первой публикации Лосева Эрос у Платона (1916) была обозначена глубокая и никогда не прерывавшаяся духовная связь мыслителя с традицией платонизма. Определенное влияние на молодого Лосева оказала метафизика всеединства Вл.Соловьева , религиозно-философские идеи П.А.Флоренского. О том, что именно он ценил и что не мог принять в творчестве Вл.Соловьева, Лосев много лет спустя рассказал в книге Владимир Соловьев и его время (1990). В конце 1920-х годов публикуется цикл его философских книг: Античный космос и современная наука , Философия имени , Диалектика художественной формы , Музыка как предмет логики , Диалектика числа у Плотина , Критика платонизма у Аристотеля , Очерки античного символизма и мифологии , Диалектика мифа . Сочинения Лосева подверглись грубым идеологическим нападкам (в частности, в докладе Л.М.Кагановича на ХVI съезде ВКП(б)). В 1930 Лосев был арестован, а затем отправлен в лагерь на строительство Беломорско-Балтийского канала. Из лагеря Лосев возвращается в 1933 тяжело больным человеком.
Новые труды ученого увидели свет лишь в 1950-е годы. В творческом наследии позднего Лосева особое место занимает восьмитомная История античной эстетики – глубокое историко-философское и культурологическое исследование духовной традиции античности. В самые последние годы были опубликованы неизвестные религиозно-философские сочинения мыслителя.
Характерная для Лосева погруженность в мир античной философии не сделала его равнодушным к современному философскому опыту. В ранний период творчества он самым серьезным образом воспринял принципы феноменологии. Лосева привлекало в философии Гуссерля то, что в определенной мере сближало ее с метафизикой платоновского типа: учение об эйдосе, метод феноменологической редукции, предполагающий «очищение» сознания, и переход к «чистому описанию», к «усмотрению сущностей». В то же время методологизм и идеал «строгой научности», столь существенные для феноменологии, никогда не имели для Лосева самодовлеющего значения. Мыслитель стремился «описывать» и «усматривать» не только феномены сознания, хотя бы и «чистого», но и подлинно бытийственные, символически-смысловые сущности, эйдосы. Лосевский эйдос – не эмпирическое явление, но и не акт сознания. Это «живое бытие предмета, пронизанное смысловыми энергиями, идущими из его глубины и складывающимися в цельную живую картину явленного лика сущности предмета».
Не приняв «статичности» феноменологического созерцания, Лосев обратился к диалектике, определяя ее как «подлинную стихию разума», «чудную и завораживающую картину самоутвержденного смысла и разумения». Лосевская диалектика призвана раскрыть смысл мира, который, согласно философу, есть «разная степень бытия и разная степень смысла, имени». В имени «светится» бытие, слово-имя – не отвлеченное понятие только, но живой процесс созидания и устроения космоса («именем и словами создан и держится мир»). В онтологии Лосева (мысль философа была онтологична уже изначально и в этом отношении можно согласиться с В.В.Зеньковским , что «до всякого строгого метода он уже метафизик») бытие мира и человека раскрывается также в «диалектике мифа», который, в бесконечно многообразных формах, выражает столь же бесконечную полноту реальности, ее неиссякаемую жизненную силу. Метафизические идеи Лосева в существенной мере определили философское своеобразие его фундаментальных трудов, посвященных античной культуре.
Лосева называли последним русским философом эпохи Серебряного века.
А.Ф. Лосева считают учёным энциклопедического типа, редкостного для науки XX в., основанной на дифференцированности разных научных областей. Однако его энциклопедизм не результат формальной эрудиции и механического соединения отдельных научных областей. Его философские воззрения корнями уходят в философию всеединства Владимира Соловьёва. Ещё юношей он написал работу "Высший синтез как счастье и ведение", в которой утверждал единение науки, философии, религии, искусства и морали. Целостное восприятие мира сохранялось у него всю жизнь.
Лосев Алексей Фёдорович (1893-1988 гг.), мыслитель, философ, историк философии и эстетики. Родился в Новочеркасске, где окончил гимназию, в которой находился храм в честь святых Кирилла и Мефодия - покровителей философии и филологии. Учился на отделении философии и классической филологии историко-филологического факультета Московского университета. В 1919 г. Лосева избирают профессором классической филологии Нижегородского университета, а затем действительным членом Академии художественных наук и профессором Государственного университета музыкальных наук. В начале 1920-х гг. расширяется круг философских интересов и общений Лосева: психологическое общество при Московском университете, религиозно-философское общество памяти Вл. Соловьёва, философский кружок имени Лопатина, Вольная академия духовной культуры, включая таких деятелей русского религиозного возрождения, как В.И. Иванов, H.A. Бердяев, П.А. Флоренский и других. С 1922 по 1929 г. Лосев преподавал эстетику в Московской консерватории, где общался с преподававшими там же известными музыкантами и математиками М.Ф. Гнесиным и С.Г. Нейгаузом, H.H. Лузиным и Д.Ф. Егоровым. Именно в это время у него выходит в свет цикл философских сочинений: "Античный космос и современная наука", "Музыка как предмет логики", "Философия имени", "Диалектика числа у Плотина", "Диалектика художественной формы", "Критика платонизма у Аристотеля", "Очерки античного символизма", знаменитая "Диалектика мифа". Русская эмиграция воспринимала выход книг Лосева как свидетельство великой жизни духа, ещё живой даже в советской России. В английском журнале Journal of Philosophical Studies в обзоре русской философии в 1931 г . N. Duddington сообщила "плохие вести" о философе Лосеве, "которым могла бы гордиться Россия": за свои глубокие метафизические труды, объявленные контрреволюционными, "он сослан в северную Сибирь". Действительно, после выхода "Диалектики мифа" в 1930 г . появились публикации Л.М. Кагановича, М. Горького и других авторов с её резкой критикой, в которых философ характеризовался как мракобес, реакционер, черносотенец и монархист. Кроме этого он был осуждён на XVI партсъезде ВКП (б) Кагановичем как классовый враг, а 18 апреля 1930 г. арестован и приговорён к 10 годам лагерей; его супругу арестовали спустя два месяца, приговорив к 5 годам лагерей. Заключение Лосев отбывал на Свири и Беломорстрое, однако раскаяния за свои философские суждения не испытывал. В 1932 г. он писал из лагеря жене: "В те годы я стихийно рос как философ и трудно было (да и нужно ли?) держать себя в обручах советской цензуры". "Я задыхался от невозможности выразиться и высказаться". "Я знал, что это опасно, но желание выразить себя, свою расцветающую индивидуальность для философа и писателя превозмогает всякие соображения об опасности". В 1933 г. в связи с завершением строительства Беломорканала по инвалидности (Лосев почти ослеп) он был освобождён и восстановлен в гражданских правах со снятием судимости. Однако ЦК ВКП(б) наложил запрет на его занятия философией, разрешив лишь античную эстетику и мифологию, вдобавок к этому его просто нигде не печатали. Он переводил Платона, Плотина, Секста Эмпирика, Прокла, Николая Кузанского, преподавал античную литературу, принимал экзамены в провинции, иногда в Москве. В 1941 г. в его дом на Воздвиженке 13, где он жил, попала фугасная бомба, дом был полностью разрушен. С философского факультета МГУ, где в 1942-1944 гг. Лосев был профессором, защитив по совокупности трудов в 1943 г. докторскую диссертацию по филологии, он был уволен по доносу, как идеалист. Принятый в МГПИ на филологический факультет, он проработал там до последних дней. Печатать А.Ф. Лосева стали лишь после смерти Сталина. В списке его трудов более 800 позиций, из них более 40 - монографии. Делом жизни Лосева явилось новое "восьмикнижие" - VIII томов в 10 книгах "История античной эстетики" (1963-1994 гг.), из которых тома с I по VI удостоены в 1996 г. Государственной премии Российской Федерации. Труды по эстетике включают также "Эстетику возрождения" (1978 г ., 1982 г., 1998 г.) и "Эллинистически-римскую эстетику 1-11 вв. н.э." (1979 г., 2002 г.). Кроме этих трудов можно отметить "Проблему символа и реалистическое искусство", "Владимир Соловьёв и его время". Частично сохранился архив, из которого сегодня печатаются новые материалы. В 1995 г. из Центрального архива ФСБ РФ в него переданы изъятые при аресте рукописи - 2350 страниц.
Алексей Фёдорович был физически крепким человеком, но после пожара на даче философа Александра Георгиевича Спиркина 12 августа 1986 г., где он много лет жил, встречался с друзьями и трудился, сильно сдал и к прежней активности не вернулся. Умер А.Ф. Лосев в День памяти святых Кирилла и Мефодия два года спустя, похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище. Дом на Арбате, где он провёл 50 лет своей 94-летней жизни, является памятником истории культуры, на нём прикреплена памятная охранная доска: "Дом А.Ф. Лосева". Здесь находится открытая в 2004 г . Государственная библиотека истории русской философии и культуры, а в 2006 г . во дворе дома по постановлению правительства Москвы был открыт памятник Алексею Фёдоровичу Лосеву. Периодически научная и философская общественность проводят чтения, посвященные А.Ф. Лосеву, а в год 20-летия со дня смерти философа его вспоминали не только в России, но и во Франции. В Париже в течение 2008 г. проходил семинар, посвященный лосевской "Диалектике мифа", организованный парижской ассоциацией памяти Владимира Соловьёва, осенью в Бордо прошла международная научная конференция "Творческое наследие А.Ф. Лосева в контексте европейской культуры".
Философское мировоззрение А. Лосева формировалось также на основе учения Платона. Первой публикацией, излагающей концепцию платонизма, была статья "Эрос у Платона" (1916 г.). Сквозь призму платонизма он воспринимал самые различные проявления мировой и отечественной культуры: музыку и математику; всё богатство взглядов Ф. Достоевского и Вл. Соловьёва, Ф. Шеллинга и Г. Гегеля, Ф. Ницше и А. Бергсона, П. Наторпа и Э. Кассирера; физические теории X. Лоренца и А. Эйнштейна.
Основная философская мысль А. Лосева выражена в его главной работе - "Философия имени". В ней он сделал своеобразный синтез феноменологии и платонизма. Философские идеи Плотина и Прокла, развивающие диалектические построения платоновского "Парменида", Лосев положил в основание преобразования феноменологии Э. Гуссерля, превратив её в универсальную диалектику. "Феноменология имени" генетически была связана со спорами об имеславии начала XX в.; система бытия строилась на основании тщательного анализа природы "имени" или "слова" (67 категорий). Для А. Лосева имя было особым местом встречи "смысла" человеческой мысли и имманентного "смысла" предметного бытия. Он утверждал, что всё в мире, включая и неживую природу, есть смысл и потому философия природы и философия духа объединяются в философии имени как самообнаружение смысла. Имя в своём законченном выражении понималось как "идея", улавливающая и очерчивающая "эйдос", существо предмета. Наибольшую полноту и глубину имя приобретает, когда охватывает и сокровенный "мистический" слой бытия, когда раскрывается как миф, который является не вымыслом, а, напротив, последней полнотой, самораскрытием и самопознанием реальности. Философия имени, по Лосеву, совпадала с диалектикой самосознания бытия и философией вообще, так как имя, понятое онтологически, являлось вершиной бытия, достигаемой в его имманентном самораскрытии.
В своих философских работах, до запрета ЦК ВКП(б) заниматься философией, А. Лосев отрицательно относился к противопоставлению идеализма и материализма. Главная философская мысль - единство идеи и материи, духа и материи, бытия и сознания. Идея одухотворяет материю, материя создаёт плоть идеи, так сказать овеществляет дух. В своих поздних работах он предпринял попытку в определённой мере сблизить своё философское учение с марксизмом, но органического синтеза не получилось, потому что оказалось невозможным совместить стиль чистого философствования с жестко идеологизированной системой марксизма тех лет.
В 1950-1980-х гг. А. Лосев вновь попытался обратиться к философии мифа, языка и символа. Это мы можем констатировать только как факт, потому как его лингвофилософские воззрения ещё недостаточно изучены. Крупный лингвист и логик, профессор Йельского университета США Себастьян Шаумян считал, что "закон полисемии Лосева есть самое важное открытие со времени 1930-х годов...". К концу жизни А.Ф. Лосев получил возможность вернуться к русской философии. Он издал небольшую, но имевшую огромный резонанс первую книгу о Владимире Соловьёве за всё время Советской власти, правда она была запрещена в больших городах СССР и отправлена в отдалённые районы Севера страны, Средней Азии и Дальнего Востока. А. Лосев считал Вл. Соловьёва своим учителем и перед смертью закончил большой том "Владимир Соловьёв и его время".
В целом философское наследие А.Ф. Лосева представляет кладезь мыслей фундаментального значения, долгое время находившихся под советским запретом или просто, по партийному указу "сверху", замалчивавшихся. Основу его составляют онтология, частично аксиология, а также история философии и эстетики.