Орхан Джемаль – известный российский военный журналист и эксперт по исламским проблемам. Он – один из немногих в России, кто позволяет себе в теле- и радиоэфирах говорить о нарушении прав крымских татар на аннексированном полуострове. О том, когда прекратятся репрессии в отношении крымских мусульман, какие тактики используют российские силовики на полуострове и возможно ли ненасильственное сопротивление в Крыму, Орхан Джемаль рассказал в интервью для Крым.Реалии. Оно было опубликовано в декабре 2017 года. 31 июля стало известно, что он вместе с группой российских журналистов . Они проводили журналистское расследование о . Вспоминаем...
– Вы давно были в Крыму?
– Последний раз – в 2005 году. После этого не бывал. Не знаю, когда теперь еще доведется.
– Как журналист вы специализируетесь на «горячих точках». По вашему мнению, является ли Крым таким местом?
2014-й – это рубеж… Это переход от формата «все идет не туда» к формату «все летит в тартарары»
–Так сложилось, что в 2014 году, когда Крым был по-настоящему «горяч», некому было послать меня туда. Сейчас я работаю как фрилансер, это началось вот как раз тогда. Вообще, 2014-й – это рубеж… Это переход определенный от формата «все идет не туда» к формату «все летит в тартарары». Это процесс. Следующий этап – война в Сирии. Теперь вот Путин говорит, что промышленность должна быть готова к переходу на военные рельсы. Есть такой штамп культурный в литературе, в кино – 1941-й год. Еще не июнь, еще весна. Кто-то говорит: война будет. Вот сейчас такое чувство, что война будет, не гибридная, а большая и здесь.
– Тем не менее вы комментируете крымские события, ситуацию на полуострове в российском медиапространстве. Значит, это вам интересно?
–Крымские татары ведь свои, мусульмане. И по жизни им несладко пришлось. Им ведь и при украинской власти, во времена Кучмы-Януковича, не сплошной кайф был. Это свои, попавшие в сложную ситуацию, и уже давно. А теперь вообще к ним пришли и сказали, что все, как вы жили раньше, теперь уголовно наказуемо, теперь вы – порабощенные холуи, которые подчиняются какому-то этническому, религиозному большинству. Сейчас вы будете плясать под нашу дудку и не имеете права рот раскрыть, что вам здесь плохо живется. Если не будете плясать под дудку, то это уже терроризм, а если вы рот открываете – «можно помедленнее плясать?» – то это экстремизм. Крымские татары не уникальны в этом плане. Большинство мусульман России прошло через это. Но для нас это было растянуто во времени. Там потихонечку гайки завинчивали, это за десять лет случилось. А крымчанам – как обухом по голове. Это жуть такая.
– Можно выделить условно два типа подавления российских мусульман: поволжский, более мягкий, и кавказский, основанный на похищениях, пытках и убийствах. Какой из них Москва применяет в Крыму?
Если раньше за недозволенные разговорчики могли погрозить пальцем и дать условный срок, то сейчас это уже участие в террористической организации
–Это очень грубое деление. На Кавказе есть целый букет методик, подходов, есть Дагестан, который в какой-то момент стал центром партизанского движения, в определенный период он был свободным и более демократичным, чем Москва и Петербург. В Кабардино-Балкарии нужно было, чтобы движение появилось. В Карачаево-Черкесии вообще ничего не было. Всюду по-разному. На самом деле, Россия в Крыму использует сложение двух векторов. Есть сложившиеся практики, которые привозят с собой командированные туда силовики. Есть определенная логика бюрократическая у спецслужб. Если раньше за недозволенные разговорчики могли погрозить пальцем и дать условный срок, то сейчас те же разговорчики – это уже участие в террористической организации, десять лет и выше.
В Крыму русскоговорящему большинству, которое в основном обосновалось там в 20 веке, неприятно слышать, что здесь есть хозяева, есть коренные. И вот этот русский национализм усугубляет ситуацию с правоприменительной практикой, которую экспортировали в Крым. Мало того, что чекисты смотрят за каждой зацепкой, так еще и вот это постоянное со стороны националистов – «к ногтю, задавим». Это было всегда, но сложение этих двух факторов дает нехороший результат.
– Вы сказали: «крымские татары – свои». Для Турции они тоже свои. Во всяком случае, так считали и считают многие крымские татары, да и турков немало. Тем не менее, кроме заявлений Анкары о непризнании аннексии Крыма, реальных значимых шагов в поддержку крымскотатарского народа пока не видно. Может эта ситуация измениться и при каких условиях?
Выгоды от дружбы с Россией для Турции перевесили исламскую солидарность
–Есть соблазн обрушиться на турков, но я воздержусь. Они попали в сложную ситуацию: и политически, и экономически. Из нее они вышли через альянс с Москвой. Некая цепь ошибок, допущенная руководством страны с 2011 года, привела к этому, хотя никто в этом не признается, виноваты гюленовцы, исламисты, кто угодно. С другой стороны, и нас, исламистов, не надо представлять ангелами. Турция по отношению к нам долгое время вела себя по-джентльменски: приезжай, отдохни, укройся. И не только в отношении беглецов из России, а в отношении всех мусульман. Это было долгие годы, закрывали глаза на выходки некоторых мухаджиров (переселенцев – КР) , которые в местную политику залезали, в криминал. У турков тоже менялось отношение. Нельзя сказать, что виноваты только мы. Изменило отношение сотрудничество спецслужб, возникшее на почве общего примирения Эрдогана с Путиным. Выгоды от дружбы с Россией для Турции, по крайней мере, на данный период – хочу надеяться, что так будет не всегда – перевесили исламскую солидарность.
– Возвращение Крыма Украине, какие-то другие изменения нынешнего положения полуострова возможны только после ухода Путина? Или это необязательное условие перемен?
Какие-то принципиальные изменения в судьбе крымскотатарского народа могут быть только вследствие политических катаклизмов
–Какие-то принципиальные изменения в судьбе крымскотатарского народа могут быть только вследствие политических катаклизмов. При живом Путине или без него. Как это ни некрасиво звучит, чем хуже для русских, тем лучше для них. Путин – это фактор, но и при нем может всякое случиться. Внутри самой России отношение к Крыму меняется очень быстро. Постепенно появляется понимание, что и при украинской власти никто не мешал приезжать на отдых, и не надо было Крым содержать. И крымчане оказались несколько диковатыми. Конечно же, «крымнаш», конечно же, надо любить крымчан, которые с такой охоткой присоединились к России. Но посмотрите, что оттуда идет! Например, Поклонская. Пока она повторяет «крымнаш» – все хорошо. Но когда начинается это мракобесие с царем-мучеником, с запретом фильмов, то определенная часть общества напрягается.
– Россия превратила Крым в военную базу. На военной базе люди с протестными настроениями вызывают особую тревогу и раздражение. В связи с этим чего ждать крымским татарам от российских властей?
У крымских татар нет экономических перспектив в Крыму. Для Москвы это – нежелательное меньшинство
–Мы видим Дагестан, который превращается мало-помалу в военную базу, в территорию, которая обслуживает силы, расположенные в каспийском бассейне. Там составляются списки неблагонадежных, инакомыслящих, сторонников «экстремистской идеологии ваххабизм». Формируется практика работы с этими людьми, их контроля и терроризирования. Она совершенно отлична от практики в других северокавказских республиках. Захватывали Крым именно для того, чтобы создать военную базу, а не курорт. В Москве изначально понимали, что никакой туризм в Крыму невозможен. Можно немножко в формате корпоративного туризма дотировать: мы посылаем вам наших военных или работников лесной промышленности отдохнуть и чуть-чуть греем вас деньгами. Это форма содержания, а не бизнес. У крымских татар нет экономических перспектив в Крыму. Для Москвыэто – нежелательное меньшинство, проживающее там.
– Ставка Меджлиса крымских татар на ненасильственное сопротивление в условиях российской аннексии может быть эффективной сегодня?
Для ненасильственного сопротивления нужно большинство. В Крыму нет этого
– Если бы крымские татары в 2014 году оказали сопротивление, конечно, они не смогли бы победить. Но не было бы бескровного перехода Крыма под власть Москвы. Стало бы понятно, что местное население сопротивляется оккупантам, что их там не встречают ромашками. В 2014-м году жертвы были бы оправданы. Противник не получил бы желаемого. Сейчас внятных возможностей силовой борьбы внутри Крыма нет. Ненасильственная борьба, гандизм хороши, когда за тобой несколько миллионов ненасильственно сопротивляющихся, а там где-то – жалкая кучка британских колонизаторов. Для этого нужно большинство. В Крыму нет этого. Надо ждать определенного момента, когда ты сможешь выйти и сказать: есть такая партия, условно говоря.
родился в 1966 году, с середины 90-х работал в газетах "Вечерняя Москва", "Независимая газета", "Новая газета" и других изданиях. Работал в качестве военного корреспондента во время российско-грузинской войны 2008 года, а также в Афганистане, Ираке, Ливане, Ливии, Сирии и Саудовской Аравии.
Особое мнение сегодня представляет журналист Орхан Джемаль.
Программа проводится совместно с международной телекомпанией RTVi и идет одновременно в прямом радио- и телевизионном эфире. Благодаря этому еe слушает и смотрит не только российская аудитория, но и русскоязычные телезрители в Европе, США и Израиле. Время выхода передачи - вечерний прайм-тайм. Это позволяет обсуждать с заинтересованными слушателями наиболее важные события уходящего дня. Эфир не ограничивается одной темой, затрагиваются все интересующие аудиторию вопросы. Программу представляют авторитетные журналисты радиостанции «Эхо Москвы» Матвей Ганапольский, Сергей Бунтман, Алексей Воробьев, Ольга Бычкова, Ольга Журавлева, Ксения Басилашвили, а также молодой "актив" - Татьяна Фельгенгауэр, Евгения Тен, Эвелина Геворкян.
Передача пользуется популярностью и в сети Интернет, о чем свидетельствует высокий интерес пользователей к страницам расшифровок этих бесед и дискуссий в прямом эфире.
В декабре 2017-го исполнился год с того момента, как не стало знаменитого мыслителя и общественного деятеля Гейдара Джемаля. Но выдающегося интеллектуала не забывают, за последние несколько месяцев в ряде городов, включая Казань, проходили «джемалевские чтения», которые проводили ученики и единомышленники философа. А на днях соратники, включая автора «БИЗНЕС Online», помощника главы исламского комитета России Руслана Айсина, отправились в Казахстан, чтобы вспомнить Джемаля в годовщину смерти.
«И ПОСЛЕ УХОДА ДЖЕМАЛЯ В МИР ИНОЙ ОН ПРОДОЛЖАЕТ ВЫСТУПАТЬ ЦЕНТРОМ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО И ДУХОВНОГО ПРИТЯЖЕНИЯ»
Год назад не стало известного мыслителя и общественно-политического деятеля Гейдара Джемаля . Он скончался после продолжительного ракового заболевания в городе Алма-Аты и был похоронен там же, у подножия Тянь-Шанских гор. Именно так он и хотел: быть погребенным в горах. В 80-х годах он много путешествовал по горным тропам Таджикистана и считал Памир своей духовной отчизной. Здесь он по-настоящему соприкоснулся с живым исламом, обрел учителей, единомышленников, братьев. Горы и степь — две физические стихии, как огонь и вода, — соткали его несгибаемый характер.
По случаю годовщины смерти Гейдара Джахидовича в Алма-Аты съехались его друзья, ученики и единомышленники из Москвы, Казани, Тюмени, Новосибирска, городов Казахстана и Азербайджана. Всего около 30 человек. За прошедший год в Москве, Казани, Санкт-Петербурге, Киеве прошли мероприятия, посвященные его памяти. Следующие «джемалевские чтения» постановили провести в Алма-Ате.
В день посещения его могилы с неба полил беспощадный дождь — как знак, как указание на то, что символы надо и нужно расшифровывать. Недаром в священных писаниях много говорится о знамениях, что Всевышний посылает человечеству, посредством которых человек (не каждый) должен уметь различать истину от бессмыслия, правду от лжи, сакральное от профанного, добро от зла и т. д. Неспроста один из эпитетов Корана — «фуркан», то есть различающий, дающий метод для понимания.
.jpg)
В день посещения могилы Гейдара Джемаля с неба полил беспощадный дождь — как знак, как указание на то, что символы надо и нужно расшифровывать
Фото: Руслан Айсин
И после ухода Джемаля в мир иной он продолжает выступать центром интеллектуального и духовного притяжения. Как говорили на встрече, интерес к его идеям и к самой персоне после смерти только возрос. Такова участь всех великих людей, когда исследователи и интересанты начинают изучать каждое слово, разглядывать под лупой каждую рукопись гения, досконально фиксировать все, что с ним связано.
Со смертью Джемаля ушла эпоха, умма потеряла своего достойного сына, сказал один из представителей азербайджанской диаспоры Казахстана. Но ислам не постулирует горечь и отчаяние. Смерть не является злом и исходом живого. Смерть сама провозглашает «подлинное живое», которое проявит себя после Великого Воскресения.
«ДЖЕМАЛЬ ВОСПРИНИМАЛ ЭТОТ МИР КАК ВРЕМЕННОЕ ЯВЛЕНИЕ»
Немало говорили выступающие о том колоссальном влиянии, которое оказал Джемаль на целое поколение постсоветских мусульман, причем не только мусульман. Многие русскоязычные интеллектуалы пришли в ислам под воздействием его слова, призыва. Кстати говоря, среди его последователей есть люди, не знающие вовсе русского языка, живущие, в частности, в Бразилии и Испании. Это создает уникальный феномен, когда его личная харизма и пассионарность преломляют пространство в одно смысловое поле.
По случаю годовщины смерти Гейдара Джахидовича в Алма-Аты съехались его друзья, ученики и единомышленники из Москвы, Казани, Тюмени, Новосибирска, городов Казахстана и Азербайджана
Фото: Руслан Айсин
Сам он о пассионариях рассуждал так: «Существуют пассионарии тела и пассионарии ума. К сожалению, эти качества редко соединяются в одном человеке. Допустим, революционные кронштадские матросы — пассионарии тела, а Ленин и Троцкий — пассионарии ума. Но к этому надо добавить включенность в теологический проект истинного великого противостояния с князем мира сего. Когда пассионарии тела, пассионарии ума и великое теологическое послание об оппозиции естественному ходу вещей находятся на одной оси, вот тут-то и происходит критическая масса — „ядерный“ взрыв. Останавливается промывка мозгов, заканчивается информационная война, приходит конец всему информационному обществу с его электронной диктатурой над внутренним и интимным сердцем человека. А там, где это останавливается, начинается крушение естественного хода вещей».
Джемаль воспринимал этот мир как временное явление. Будучи преданным Богу, он ясно осознавал, что подлинность находится «там», но это вовсе не значит, что он, как любят это делать всевозможные мистики, пытался укрыться в эскапизме, бежать от суровых ударов судьбы. Мир он воспринимал как поле битвы, поэтому идеальным считал того, кто выступает против несправедливости его мечом рыцаря и разоблачительной поэзией неисправимого романтика.
«ПОЭТИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИДЕЙ ДЖЕМАЛЯ — ЭТО, КОНЕЧНО ЖЕ, ТОТ САМЫЙ ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ КОНТРАПУНКТ К ЕГО МЫСЛИ»
К слову, о поэзии. Его стихотворный сборник должен был увидеть свет еще год назад, когда Джемаль, уже тяжело больной, сделал последние правки и постановил его в печать. Однако его смерть отсрочила это событие, внеся свои неоспоримые коррективы. И вот буквально на днях сборник появился в продаже. Ранее читатель уже смог увидеть вышедшую летом в издательстве «Питер» книгу «Разговоры с Джемалем».
Гейдар Джемаль как-то сказал: «Свое поэтическое творчество я рассматриваю как эмоциональный контрапункт по отношению к главной интеллектуальной деятельности — теологическому умозрению». Поэзия и строгая, по-гегельянски выверенная методология мысли — это двойной удар, знаменующий скорую победу Духа в извечном противостоянии с косностью ветхого бытия.
Фото: Руслан Айсин
Поэзия всегда острее, выразительнее, чувственнее и — крамольно будет сказано — понятнее ветвистой, словно многовековое древо, строгой философской мысли. Так уж устроен наследник Адама, что сердцем он воспринимает яснее, чем сознанием. Но это не слабость. Иной видит и слышит сердцем, он чувственная натура. И поэзия резонирующе говорит с ним языком чувств, эмоций, страсти. Иной, словно строгий профессор философии, воспринимает метафизический трактат, переживает его как творческая натура переживает поэзию.
Поэтическое содержание идей Джемаля — это, конечно же, тот самый эмоциональный контрапункт к его мысли. Здесь он вырастает перед нами словно романтический герой из рыцарских новелл. В детстве, по его признанию, он был увлечен приключенческой литературой и в подробностях пересказывал перипетии романа Вальтера Скотта «Айвенго». Он и сам аристократ духа, рыцарь вечного Средневековья, где честь и благородство правят век.
Фото предоставлено автором
«ФИЛОСОФСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ, В ЦЕНТРЕ КОТОРОЙ СТОЯЛА ИДЕЯ РЕАЛИЗАЦИЯ БОЖЕСТВЕННОГО ЗАМЫСЛА»
Джемаль брался раскрывать самые сложные вопросы бытия. Простые понятия, такие как «реальность», «мир», «мысль», «человек», в действительности не дают интеллектуального покоя уж не одно тысячелетие. А он выстраивал свою методологию, в которой эти понятия раскладывались аккуратно, как книжки на полке: все четко, схематично, логично и выверенно. Этим и отличалась его философская концепция, в центре которой стояла идея реализация Божественного замысла.
«Человек — это вообще черная дыра вопросительности, черная дыра некой проблемы. Это не значит, что он задается вопросом, это не значит, что он думает, в чем заключается смысл жизни, что такое „я“, зачем я пришел, куда иду. На самом бессознательном уровне человек есть носитель вопроса. Что это за вопрос? Это в принципе некое изначальное ощущение того, что он как перцептор, как воспринимающий является неизмеримо бóльшим, более объемным, чем то, что отражается в зеркале этой перцепции. Иными словами, любой человек чувствует, что он некая кастрюля, в которую налили слишком мало воды, что эта кастрюля бездонна и, сколько бы туда воды ни налили, объем ее всегда будет превосходить содержимое», — писал Джемаль.
Человек умирает, а идея живет. Так было, есть и будет.