Поэт Михаил Исаковский, автор слов к песням "Ой, цветет калина", "Каким ты был, таким остался", "Снова замерло все до рассвета", "И кто его знает", "Летят перелетные птицы" и бессмертной "Катюши", считал, что писать нужно чистым, ясным, народным языком. Его песни и сейчас, и много лет назад воспринимаются как фольклор. Сегодня со дня рождения одного из самых почитаемых советских поэтов исполняется 110 лет.
Исаковский был одним из самых читаемых и почитаемых советских поэтов. Его "Слово к товарищу Сталину ("Оно пришло, не ожидая зова, / Пришло само - и не сдержать его… / Позвольте ж мне сказать Вам это слово, / Простое слово сердца моего…") вошло в обязательный круг хрестоматийного чтения и заучивания наизусть советскими школьниками. Также все советские дети знали его стихотворение "Вишня":
В ясный полдень, на исходе лета,
Шел старик дорогой полевой;
Вырыл вишню молодую где-то
И, довольный, нес ее домой.
Он глядел веселыми глазами
На поля, на дальнюю межу
И подумал: «Дай-ка я на память
У дороги вишню посажу…".
Но все же в историю советской литературы Михаил Исаковский вошел прежде всего как поэт-песенник. Впервые его стихи положил на музыку один из руководителей хора им. Пятницкого Владимир Захаров. Также с текстами Исаковского работали композиторы Матвей Блантер, Никита Богословский, Василий Соловьев-Седой, Исаак Дунаевский, Борис Мокроусов и др.
Песня как оружие
Самая известная песня Исаковского - это, конечно, "Катюша", за которую ему присудили Государственную премию СССР. Песня стала поистине народной, она имеет больше ста фольклорных переделок и продолжений. Кем только ни была в них героиня песни: и бойцом с автоматом в руках, и верной подругой солдата, ждущей его возвращения с победой, и фронтовой медсестрой, сообщается на сайте muzruk.ru . Пели во время войны и о Катюше-партизанке, "проходившей по лесам и селам партизанской узкою тропой с той же самой песенкой веселой, что когда-то пела над рекой".
Сегодня исполняется 110 лет со дня рождения поэта Михаила Искаковскиго, автора слов к песням "Катюша", "Враги сожгли родную хату", "Снова замерло все до рассвета", "Каким ты был, таким остался" и многих других.
Русский поэт Михаил Васильевич Исаковский родился 19 января 1900 года в деревне Глотовка Ельнинского уезда (ныне - Всходский район Смоленской области) в бедной крестьянской семье. Учился в гимназии, но тяжелое материальное положение заставило его уйти из шестого класса и начать работать.
С 1914 года он начал публиковаться (его стихотворение «Просьба солдата» было опубликовано в московской газете «Новь»). Был учителем, работал в Совете крестьянских депутатов, член РКП(б) с 1918 года.
Во время Октябрьской революции Исаковский вел активную общественную деятельность. Работал секретарем волостного Совета, с 1919 года стал редактором газеты в городе Ельня.
В 1921 по 1930 годы поэт жил в Смоленске и работал в редакции областной газеты "Рабочий путь".
В Смоленске вышли три книжки стихов Исаковского, но началом своей литературной деятельности он считал 1924 год, когда были напечатаны стихотворения "Подпаски", "Родное" и др. В 1927 году в Москве вышла его книга "Провода в соломе", замеченная и высоко оцененная Максимом Горьким.
В 1931 году поэт переехал в столицу, где некоторое время редактировал журнал "Колхозник". Здесь свет увидели сборники его стихов "Провинция" (1930), "Мастера земли" (1931), "Четыре желания" (1936). Стихи эти были посвящены преимущественно советской деревне.
Михаил Исаковский вошел в историю советской литературы прежде всего как поэт-песенник. Начиная с 1934 года, когда на стихи Исаковского "Вдоль деревни" написал музыку один из руководителей хора им. Пятницкого Владимир Захаров, поэт создал множество песен, получивших всенародную известность ("Прощание", "Провожание", "И кто его знает", "Катюша", "На горе - белым-бела" и многие другие).
Большое место в поэзии Исаковского занимает Великая Отечественная война. На эту тему были написаны стихотворения: "Русской женщине", "Слово о России", песни "До свиданья, города и хаты", "В прифронтовом лесу", "Ой, туманы мои...", "Огонек", "Лучше нету того цвету" и другие.
В послевоенные годы он продолжает создавать слова песен, любимых всей страной: "Услышь меня, хорошая", "Снова замерло все...", "Летят перелетные птицы".
Признанный родоначальник так называемой «смоленской» школы поэтов, Исаковский был одним из самых читаемых и почитаемых советских поэтов.
Михаил Исаковский - автор сборников стихов «По ступеням времени», «Взлеты», «Четыреста миллионов» (с одноименной поэмой, все 1921 года); «Провода в соломе» (1927); «Провинция» (1930); «Мастера земли» (1931); «Стихи и песни» (1938, дополнительное издание - 1940); «Наказ сыну» (1943); «Здравствуй, Смоленск» (1944); «Избранные стихи и песни» (1940, дополнительное издание - 1947); «Стихи и песни» (1948, Государственная премия СССР - 1949) и поэм «Поэма ухода» (1920); «Четыре желания» (1936), а также незавершенной лирической «Любовь и картошка» (1931-1932).
Кроме поэзии Исаковский писал и теоретические работы о литературе . Одна из самых успешных его книг «О поэтическом мастерстве» включает письма к молодым стихотворцам, в которых поэт советует писать чистым, ясным, народным языком. Занимался Исаковский и литературными переводами с украинского, белорусского и венгерского языков. А на склоне лет написал книгу «На Ельнинской земле: Автобиографические страницы».
Михаи́л Васи́льевич Исако́вский ( -) - русский советский поэт . Герой Социалистического Труда (). Лауреат двух Сталинских премий первой степени ( , ).
Биография
Михаил Васильевич Исаковский родился 7 (19) января 1900 год в деревне Глотовка Ельнинского уезда Смоленской губернии (ныне Угранского района Смоленской области) в бедной крестьянской семье.
Самоучкой приобщился к грамоте, научился читать и писать. С осени 1911 года он смог ходить в школу и окончил её весною 1913 года, получив «5» по всем предметам. В 1915 продолжил своё обучение в гимназии. Гимназию пришлось оставить, так как семья терпела большую нужду. Одно из ученических стихотворений - «Просьба солдата» - было опубликовано ещё в 1914 году в общероссийской газете «Новь». Член РКП(б) с 1918 года . В 1921-1931 годах работал в смоленских газетах. В 1931 году переехал в Москву.
Многие стихотворения Исаковского положены на музыку. Наиболее известны «Катюша» и «Враги сожгли родную хату » (музыка М. И. Блантера), «В лесу прифронтовом», «Летят перелётные птицы», «Одинокая гармонь », «Под звёздами балканскими» и другие. В фильме «Кубанские казаки » на музыку И. О. Дунаевского прозвучали его песни «Каким ты был, таким ты и остался» и «Ой, цветёт калина».
Еще в тридцатых годах всюду зазвучали его удивительные песни, в которых так уместно и уютно почувствовало себя наше время, со всеми его новшествами и предчувствиями завтрашнего дня… А самая знаменитая, «Катюша», воевала на фронте, ею назвали наши бойцы самое грозное оружие - реактивные гвардейские минометы . И наконец, его вершина, где уже полная воля дана боли, по своему трагизму, редко досягаемому даже самыми сильными поэтами,- это «Враги сожгли родную хату» .
Кроме многочисленных поэтических сборников издал книгу «О поэтическом мастерстве». Отдал много времени переложению и обработке старинных песен и сказок, известен переводами с украинского , белорусского и других языков. Перевёл в частности произведения Тараса Шевченко «Порченая», «Катерина», "Гоголю"и др. Белорусских поэтов: Янки Купалы «А кто там идёт?», «Извечная песня», «Никому», «Над рекою Аресой», «Мальчик и лётчик» (последнее стихотворение любил Юрий Гагарин), Якуба Коласа «Сымон-музыкант», Аркадия Кулешова «Знамя бригады» (с перевода Исаковского на сербско-хорватский язык поэму Кулешова перевёл черногорский поэт Родован Зогович и она стала популярной среди югославских партизан), Адама Русака «Будьте здоровы»; сербские народные песни. Автобиографическая книга «На Ельнинской земле» ().
Михаил Васильевич занимался политической деятельностью - он был депутатом Верховного совета РСФСР четырех созывов.
Награды и премии
- Сталинская премия первой степени (1943) - за тексты общеизвестных песен «И кто его знает…», «Шёл со службы пограничник…», «Катюша», «Провожанье» и другие
- Сталинская премия первой степени (1949) - за сборник «Стихи и песни»
- Герой Социалистического Труда (19.01.1970)
- четыре ордена Ленина (30.01.1950; 21.01.1960; 28.10.1967; 19.01.1970)
- два ордена Трудового Красного Знамени (31.01.1939; 23.09.1945)
- орден «Знак Почёта» (28.10.1967)
- медали
Память
- Одно из лучших стихотворений, «В лесу прифронтовом», Исаковский посвятил своей жене Лидии.
- Стихотворение «Огонёк » (На позиции девушка / Провожала бойца…) на всех фронтах исполняли на разные мотивы. К концу войны остался лишь один мотив неизвестного автора, сохранившийся до сих пор. Когда эту песню исполняют, то объявляют: «Слова Михаила Исаковского, музыка народная».
- Написанное вскоре после войны стихотворение «Враги сожгли родную хату» подвергалось официальной критике, так как, по мнению властей, русский солдат-победитель не имеет права плакать, это является проявлением слабости. Одноимённую песню не пропускали на радио. Лишь в июле 1960 года Марк Бернес , исполнив песню на слова Исаковского, нарушил этот негласный запрет.
- Родная деревня Исаковского была полностью уничтожена во время войны. Часть денег от полученной в 1943 году Сталинской премии он направил на строительство клуба в родных местах.
- Летом 1971 года одновременно в больнице находятся Исаковский и Твардовский, оба они в тяжелом состоянии и встретиться не могут.
- Увлекался языком эсперанто . Из воспоминаний: «После того как в гимназии закончился мой первый учебный год, я приехал в Глотовку … Я читал книги, если они были, писал что-то, с увлечением изучал язык эсперанто. Язык этот мне давался чрезвычайно легко: уже недели через две я хорошо знал грамматику эсперанто и множество слов, что давало возможность читать текст, почти не прибегая к словарю…Я выписал себе ежемесячный журнал „La Ondo de Esperanto “ („Волна Эсперанто“). Меня особенно интересовали печатавшиеся в нем стихи, написанные по-эсперантски. Чаще других печатались стихи ныне покойного поэта-эсперантиста Георгия Дешкина . Они мне чрезвычайно нравились, и некоторые из них я помнил наизусть…»
- Белорусская застольная песня "Будьте здоровы, живите богато" одно время считалась народной.Автором музыки значился композитор Исак Лобан, русского перевода - М. Исаковский. Авторство Адама Русака было установлено на специальном заседании Союза белорусских писателей в 1937 г. Михаил Васильевич прислал Русаку в 1941 г. письмо с извинениями. Однако в 1990-х годах, когда песня прозвучала в новогоднем музыкальном фильме "Старые песни о главном", имя Русака не было включено в титры наряду с другими поэтами-песенниками. Имя Исаковского упомянуто, но, кроме "Будьте здоровы", в фильме звучат целых три песни на его оригинальные стихи: "Каким ты был", "Ой, цветёт калина" и "Одинокая гармонь".
Сочинения
- Собрание сочинений в пяти томах. М., Художественная литература, 1981-1982
- Собрание сочинений в 4-х томах. М., Художественная литература, 1968-1969
- По ступеням времени. Смоленск, 1921
- Взлеты. Смоленск, 1921
- «Провода в соломе». М.-Л., ГИЗ, 1927;
- «Провинция». Смоленск, 1930;
- «Мастера земли». М., ОГИЗ-ГИХЛ, 1931;
- «Избранники земли» (1931);
- Война с тараканами. Смоленск, 1932
- Избранные стихи. Л.-М., ОГИЗ-ГИХЛ, 1931
- Избранные стихи. - М., ГИХЛ, 1933;
- Вдоль да по дороге… - Смоленск, 1934
- Стихи. - Смоленск, 1935
- Избранные стихи. - М., Гослитиздат, 1936
- Избранные стихи и песни. - М., Гослитиздат, 1940
- Здравствуй, Смоленск! - Смоленск, 1944
- Стихи и песни. М., 1944
- Песни о Родине. М., 1945
- Избранные стихотворения. - М.: Советский писатель, 1947;
- Избранные стихи и песни. - М., Московский рабочий, 1947
- Избранные стихотворения. - М., Гослитиздат, 1947
- Стихи и песни. Курск, 1947
- Стихи, песни, поэмы. - Смоленск, 1947
- Избранные песни и переводы. Смоленск, 1948
- Стихи и песни. М., 1948
- «Стихи и песни». М., 1949 ;
- Избранное. М., Гослитиздат, 1950
- «На родных просторах». Сборник песен. - М.: Молодая гвардия, 1951;
- Сочинения в 2-х томах. М., Гослитиздат, 1951
- «О поэтическом мастерстве». Сборник статей и писем. - М.: Советский писатель (1952, 1953, 1960, 1962);
- Стихи и песни. М., 1952
- Стихи и песни. М., 1953
- Избранные стихи. М., Советский писатель, 1955
- Сочинения. Т. 1-2. М., Гослитиздат, 1956;
- Стихи и песни. М., 1957
- Летят перелетные птицы. М., Детгиз, 1958
- Песня молодости. М., 1958
- Сочинения. Т. 1-2. М., 1959;
- Сочинения. Т. 1-2. М., 1961;
- «Ты по стране идешь…». М., Советский писатель, 1964;
- «Стихотворения». М.-Л., Советский писатель, 1965 - БПБС;
- Стихи и песни. М., 1966
- О поэтах, о стихах, о песнях. М., 1968
- На Ельнинской земле. М., Детская литература, 1971
- Под небом России. М., 1971
- «О поэтах, о стихах, о песнях» (1968, 2-е изд. - 1972);
- «На Ельнинской земле». Автобиографические страницы (1973);
- Из переписки двух поэтов. А. Т. Твардовский - М. В. Исаковский // «Дружба народов», 1976, № 7-9;
- «Два года в Чистополе». Письма // «Вопросы литературы», 1982, № 5;
- «Сказка о правде» // «Знамя», 1987, № 10;
Фильм
- . ЦСДФ (РЦСДФ). 1980. 20 минут.
Напишите отзыв о статье "Исаковский, Михаил Васильевич"
Примечания
Литература
- Осетров Е. И. Человек-песня. - М., 1979.
- Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. - М . : РИК «Культура», 1996. - XVIII, 491, с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8 .
- Исаковский Михаил . На Ельнинской земле: Автобиографические страницы. - Москва: Советский писатель, 1975. - 576 с.
Ссылки
Сайт «Герои Страны ».
- на сайте
Отрывок, характеризующий Исаковский, Михаил Васильевич
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.– Сomme c"est un homme d"esprit votre pere, – сказала она, – c"est a cause de cela peut etre qu"il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c"est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили. И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену, и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu"il vous donne l"amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
 |
Родные края Михаила Васильевича
Исаковского - Смоленьщина, бывший Ельнинский уезд, позднее Всходский, а ныне
Угранский район, деревня Глотовка. Там 7 (20)января 1900 года родился поэт. Там
прошли его детство и юность, там ещё за школьной партой он начал писать стихи.
«В деревнях и селах этого района издавна жили люди, наделенные богатыми голосовыми данными, - писал Твардовский в статье, посвященной своему старшему другу. - Достаточно сказать, что известный Хор имени Пятницкого включает в себя до десяти человек выходцев из деревни Глотовка Всходского района. А участники Бабыковского колхозного хора, как говорят, - потомки крепостного хора крестьян. Песенное мастерство передавалось из поколения в поколение. Здесь, в одном из глухих и отдаленных углов нашей области, эти поколения сохранили и пронесли через десятилетия слова и мелодии старинных народных песен...». Навсегда поэт сердцем приник к родным краям и не раз воспевал их в стихах и песнях: Край мой смоленский, Край мой родимый! Когда-то бродила… По перелескам Костры разводила. В жите высоком Венки заплетала. Встречи нежданной В дальние дали Отсюда стремилась
Дореволюционная Смоленщина была глухим и скудным краем. Даже в названии родной деревни Исаковского было что-то мрачное и неприятное. Существовала легенда, что в дальние времена первым поселился в этом месте богатый жадный мужик Глот, угнетавший бедных крестьян. Это была беспросветная провинциальная глушь, о которой сам Исаковский впоследствии вспоминал: Я вырос там, среди скупых полей, Где все пути терялися в тумане, Где матери, баюкая детей, О горькой доле пели им заране. |
Родители Исаковского были бедняками. Из тринадцати их детей выжило только пятеро. Михаил был предпоследним ребёнком. Семья не сводила концы с концами. Хлеба, выращенного на клочке земли, не хватало до нового урожая, нечем было прокормить семью в зимнюю пору. На всю жизнь врезались в душу Исаковского воспоминания о безрадостном, голодном детстве.
Воспоминания Исаковскогj: «Горькое, горькое детство в краю, где «земля скупа на урожай, да и земли-то этой самой нету», в местности, где экономили даже лучинку и «по вечерам нигде не зажигают огней». К тому же в детстве у Исаковского была обнаружена неизлечимая болезнь глаз.
Голод глух и голод слеп,
Он не верит слову.
И приходится на хлеб
Разменять корову.
Под осенним холодком,
В сумрачном рассвете,
Попрощаться с молоком
Молча вышли дети.
Вот оно сейчас уйдёт, -
Надо наглядеться.
И застыло у ворот
Стриженое детство.
А хозяин, словно вор,
Пойманный в дороге,
Всё рассматривал в упор
Собственные ноги.
Отец - Василий Назарович, чтобы прокормит большую семью, осенью, после оказания всех сельскохозяйственных работ, отправлялся "в отход", то есть на поиски заработков. Он не жалел ног и, по рассказам поэта, исходил чуть ли не всю страну - Смоленщину, Белоруссию, дошёл даже до Петербурга. Он владел начатками грамоты и со временем устроился работать почтальоном в соседнюю деревню Осель, где находилось волостное правление. Часто он брал с собой на работу сына. А благодаря газетам и журналам, которые привозил с почты отец Миша самоучкой быстро приобщился к грамоте и сделался чуть ли не единственным грамотеем на всю округу. Писал письма крестьянам, приходившим к нему даже из других деревень.
Осенью 1910 года в волостном селе Оселье открылась начальная школа, куда Михаила приняли сразу во втором классе, потому что он уже умел читать и писать. Однако вскоре пришлось оставить учебу. "…Ходить в школу, особенно зимой, мне было не в чем, - вспоминал он впоследствии. - Лапти, правда, я умел плести сам, так что с обувью дело обстояло благополучно, но одеваться мне было не во что. Так просидел я целую зиму, как говорится, на печке". К тому же была ещё одна тяжёлая причина: мальчик, с детства страдавший болезнью глаз, плохо видел даже с первой парты, боялся "всяких обидных кличек". На помощь пришла учительница Екатерина Сергеевна Горанская. Она прислала мальчику учебники и в 1913 году он окончил её со всеми пятёрками.
Уже в школе у Михаила Исаковского стали обнаруживаться литературные способности. Летом 1912 года он начал писать стихи, и два из них - "Святой" и "М.В. Ломоносов" - были им прочтены на выпускном экзамене.
Жил у нас в младые годы
Ломоносов Михаил.
Я читал его походы -
Как учиться он ходил.
Тайно вышел он из дому,
И никто про то не знал,
Как в Москву с обозом рыбы
За наукой он бежал…
В 1914 году, когда Исаковский, с помощью учителей Екатерины Сергеевны Горанской и В.В. Свистунова, упорно готовился к вступительным экзаменам в четвёртый класс гимназии (предстояло за несколько месяцев осилить трёхгодичный курс), одно из его ученических стихотворений увидело свет. Это была "Просьба солдата", напечатанная в московской газете "Новь", куда она без ведома автора была послана одним из учителей. Так уже подростком будущий поэт приобрёл первую публикацию.
В 1915 году Исаковский поступает в четвёртый класс частной гимназии Воронина в Смоленске. Помог ему в этом внук известного историка Михаил Иванович Погодин, который в 1913 году посетил выпускные экзамены в четырёхклассной школе селе Оселье, обратил внимание на Исаковского. На собственные средства Погодин отвёз Исаковского в Смоленск к глазным врачам, а затем устроил в гимназию, выхлопотав для него стипендию - 20 рублей. Михаил Иванович подарил мальчику костюм из хорошей ткани и почти новые сапоги. Подарки изумляли, так как Михаил Исаковский не мог видеть такого у себя в деревне. Когда его в костюме увидели в деревне, одна баба сказала "Ну прям как барин какой"
Когда, Исаковскому, за неуплату взноса за обучение грозило исключение из гимназии, М.И. Погодин, и тут, быстро пришёл ему на помощь.
Кроме того, мальчику материально помогали
учителя А.М. Васильева, Александра Васильевна Тарбаева и В.В. Свистунов.
Горанская первая почувствовала у мальчика неладное с глазами и отвезла его к
врачам в Ельню. Тарбаева разделяла все хлопоты о мальчике вместе с Горанской.
Как родного она принимала его в своём доме в Ельне, впервые познакомила его с
кинематографом.
Несмотря на все заботы добрых людей Исаковский жил очень бедно. По собственным его словам, он "занимал маленькую комнатушку, питался как попало и чем попало". К материальным трудностям прибавилось ещё одиночество, отсутствие дружбы и друзей. Со своими одноклассниками он "сходился туго". Исаковский учился вместе с детьми состоятельных родителей. В их кругу мальчик из бедной семьи чувствовал себя отчуждённо.
В гимназии Исаковский продолжил свои поэтические опыты. Из написанного в гимназии лучшим является стихотворение "Путник" (1916), вошедшее потом в один из ранних юношеских сборников "По ступеням времени".
Во время Февральской революции Исаковский учился в шестом классе Смоленской гимназии. 5 марта 1917 года, в день свержения самодержавия, состоялось общее собрание учащихся старших классов средних учебных заведений Смоленска, которое избрало Исполнительный комитет своей молодёжной организации. Комитет установил связь с организациями рабочих и солдат, стал оказывать помощь временным городским властям в поддержании порядка в городе. Был создан молодёжный клуб и собственный журнал "Наша заря". Революционно настроенный гимназист Исаковский принял самое деятельное участие во всей этой работе. В первом номере Исаковский опубликовал своё стихотворение "Товарищам".
В Смоленской гимназии Воронина Исаковский проучился два года, к осени 1917 года он перевёлся в Ельцинскую гимназию - поближе к дому. Однако учиться не дальше не пришлось: семья терпела большую нужду, и надо было браться за работу. Он оставляет гимназию уйдя из шестого класса. На этом прервалось навсегда его образование. Впоследствии он всю жизнь занимался самообразованием, так как не мог продолжать систематическую учёбу из-за болезни глаз.
Великую Октябрьскую революцию 17-летний Михаил Исаковский принял. В 1917 году он становится учителем начальной школы, пользуется большим доверием у тружеников-сельчан. Его избирают в Оселский волостной совет - помощником секретаря.
Весной 1918 года в биографии Исаковского произошёл драматический эпизод, едва не стоивший ему жизни. Желая помочь голодающим сельчанам, Исаковский в марте 1918 года вместе с товарищем, Филимоном Титовым, отправился в поездку, чтобы пригнать вагон хлеба для деревни. Побывали они в Курске, а затем добрались до Ростова-на-Дону, где им сказали, что по Дону идёт баржа с пшеницей и весь этот хлеб предполагается отправить специальным поездом в Смоленскую губернию. Но шла гражданская война, на Ростов наступили белоказачьи войска. Баржа так и не приходила, не ходили поезда. Исаковский с товарищем отправился домой пешком, но под Новочеркасском были задержаны белоказачьим патрулём, посажены в тюрьму и, как потом выяснилось из документов, оказались приговорены к расстрелу. Лишь вступление в город Красной Армии избавило из от смерти.
Ужас пережитого не ослабил волю юного Исаковского, не поколебал его революционных убеждений.
Осенью 1918 года он вступает в ВКП(б).
Начинается длительный период журналистской, газетной работы Исаковского, одновременно происходит его становление как поэта.
В 1919 году Исаковский становится редактором газеты в городе Ельня.
В сущности, газеты еще не было, – ее надо было заново создавать. Проработал он там два года, причем работал буквально один. Весь материал, от первой до последней строки, приходилось самому переписывать от руки: не было ни машинки, ни машинистки. Он писал статьи и фельетоны, корректировал, участвовал в верстке. Газета печаталась вручную. Усталость на работе повлияла на то, что у Исаковского прогрессировала болезнь глаз.
На различных должностях (выпускающий, секретарь, зав. отделом и др.) он работал там в течение десяти лет (не считая нескольких длительных перерывов, связанных с болезнью глаз).
В 1921 - 1930 годах Исаковский жил в Смоленске и работал в редакции областной газеты "Рабочий путь".
«Доберусь в Смоленск, - записывал в дневнике в октябре 1927 года Твардовский. - Вот приеду... Редакция «Рабочего пути»... Низкие и темные комнаты ее мне как-то нравятся. Там висит особый «редакторский» запах, запах чернил, бумаги, трескотня печатных машинок. И самое главное, добрые, улыбающиеся сквозь очки глаза Исаковского. Он наклоняется над столиком (так как он очень длинен, то мне кажется, он, сидя на одной стороне стола, может, перегнувшись, достать рукой пол на другой стороне), пишет, замарывает листки, печатанные на машинке...».
Самому Исаковскому работа в редакции вовсе не казалась столь романтичной. «Недоволен я новым редактором, - писал он своему другу С.Памфилову. - По отношению ко мне он уже успел дважды применить «экономическую репрессию». Последнюю на днях. Я, как член правления РАППа (Российской ассоциации пролетарских писателей), был на пленуме почти неделю, и редактор отдал приказ, чтобы с меня за эту неделю удержали жалованье, так как я якобы ездил по своему желанию и вообще редакция к этому РАППу непричастна. Я человек мирный и скандалить не люблю, но я с большим удовольствием уйду из редакции, если Литфонд удовлетворит мое заявление... Такие же репрессии и по отношению к литстранице. Она изгнана, хотя формально редактор за литстраницу, но фактически бракует лучшие произведения наших авторов, в том числе и мои... В общем, атмосфера работы нездоровая и нехорошая... ».
В Смоленске вышли три книжки его стихов, но началом своей литературной деятельности он считал 1924 год, когда были напечатаны стихотворения "Подпаски", "Родное".
В 1927 году в Москве вышла первая книга
поэта "Провода в соломе", замеченная и высоко оцененная Горьким.
Затем увидели свет сборники "Провинция" (1930), "Мастера
земли" (1931), поэма "Четыре желания" (1936). Стихи эти были
посвящены преимущественно советской деревне.
В 1931 году Исаковский переехал в Москву. Назначается редактором журнала "Колхозник", издававшегося "Красной газетой".
Московская жизнь на первых порах была не легкой и мало чем радовала поэта. «Собрал я посылку (продуктовую), - писал он дочери, - и понес на почту. И вот не хватило мне трех копеек, чтобы отослать посылку. Пошел я назад на Извозную улицу, где жил в то время. Занял у соседки десять копеек. И что бы мне занять хотя бы рубль, чтобы хватило на трамвай. А то опять тащился пешком, а почта была далеко...»
Настоящая известность, а с нею относительное материальное благополучие пришли к поэту, когда по всей стране запели его песни «Дан приказ ему - на запад, ей - в другую сторону» , «Провожание», «И кто его знает», а также знаменитую «Катюшу».
Безмерно трагичным и героическим для нашей страны был период Великой Отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков. Ценой невероятных жертв и лишений добывалась великая победа над коварным врагом. Погибло более 20 миллионов советских людей. Были до основания разрушены, а то и вовсе стёрты с лица земли сотни городов, более 70 тысяч сёл и около 32 тысяч промышленных предприятий. Материальный урон, нанесённый фашистами народному хозяйству, составил 2 триллиона 600 миллиардов рублей.
И вся советская поэзия той поры стала голосом героической души народной.
Штыком и пером сражались советские поэты
за Родину. Многие из них сложили головы в боях.
Михаилу Исаковскому тяжёлая болезнь глаз
не позволила надеть солдатскую шинель. Но и в глубоком тылу на него обрушились
горести и несчастья, общие для всех советских людей. Под пятой фашистских
оккупантов оказалась малая родина - Смоленщина, в Глотовке был сожжен его отчий
дом. Поэт всю войну прожил в небольшом городе Чистополе Татарской АССР, терпя
наряду со всеми тяготы и лишения вынужденной эвакуации.
Тяжело, горько переживал Исаковский невозможность с оружием в руках сражаться на фронте:
Отцовский дом разграблен и разрушен,
В огне, в дыму Смоленщина моя.
Кругом война. и, в руки взяв оружье,
Спешат на фронт и братья, и друзья.
И горько мне, что я - больной и хворый,
Что без меня идут они на бой.
На бой за Родину, судьба которой
Навеки стала нашею судьбой.
Лирика Исаковского тех грозных лет - настоящая поэтическая летопись войны. Проникновенно поэт рисует суровые будни фронта и тыла, героические дела и чувства советских воинов и партизан, рабочих и колхозников, раскрывает всенародный характер и исторический смысл борьбы с фашизмом.
Взор поэта охватывает широкий фронт боёв с врагом - и родную Смоленщину ("Ой, туманы мои…", "Здравствуй, Смоленск!"), и Украину ("Украина моя, Украина!"), и Белоруссию ("Мстители", "Белорусская песня"), и освобождаемы страны Восточной Европы ("Где ж вы, где ж вы, очи карие?"). В сознании поэта оставляют неизгладимый след бессмертные, прославленные на весь мир подвиги героев - капитана Гастелло ("Летели на фронт самолёты"), молодогвардейцев ("Слушайте, товарищи…") - и героизм безвестного, безымянного воина ("Здесь похоронен красноармеец").
Поэтически отображаются не только думы и чувства бойцов-фронтовиков ("Перед боем", "В прифронтовом лесу"), но и мужество матери, благословляющей сына-воина ("Наказ сыну"), беженцев, покидающих родные края ("Мы шли…"), девушки, провожающей бойцов на позиции ("Огонёк"), работниц Н-ского завода, делающих оружие для фронта ("Припомним, друзья и подруги…"), советских девушек, угнанных в фашистскую неволю ("Не у нас ли подруженьки…"). Священная могила, погибшего в боях воина, олицетворяющего общий подвиг народный:
Куда б ни шёл, не ехал ты,
Могиле этой дорогой
Всем сердцем поклонись.
Кто б ни был ты - рыбак, шахтёр,
Учёный иль пастух, -
Твой самый лучший друг.
И для тебя, и для меня
Он сделал всё, что мог:
Себя в бою не пожалел,
А Родину сберёг.
Своеобразно лирика и публицистика сочетаются в стихотворении Исаковского "В прифронтовом лесу" , положенном на музыку М. Блантером. В совей первой части песня звучит задушевно, лирически проникновенно. Мягкий, спокойный ритм, чередование протяжных гласных звуков с глухими согласными и плавным "л" подчёркивают внутреннею сосредоточенность бойцов, лирический характер их воспоминаний о самом дорогом: о родном крае, о своих подругах, о любви и юности.
С берёз - неслышен, невесом -
Слетает жёлтый лист.
Старинный вальс "осенний сон"
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы -
Товарищи мои.
Это стихотворение Исаковского напоминает "Певца во стане русских воинов" В.А. Жуковского. Как т у Жуковского, в стихотворении Исаковского воспоминания о прошлом рождают решимость бороться до конца за всё родное. Во второй части стихотворения появляются призывные ноты. Ритм становится мужественнее и строже:
Так что ж, друзья, коль наш черёд, -
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрёт,
Не задрожит рука;
Пусть свет и радость прежних встреч
Нам встретят в трудный час.
А коль придётся в землю лечь, то это ж только раз.
Но пусть и смерть - в огне, в дыму -
Бойца не устрашит,
И что положено кому - пусть каждый совершит.
Настал черед, пришла пора, -
Идём, друзья, идём! -
За всё, чем жили мы вчера,
За всё, что завтра ждём.
В стихотворении "Слово о России" (1944) поэт говорит о Родине как о женщине, которая "в годину испытаний" своим бессмертным подвигом в тылу и на фронте не только защищала себя, но и "спасла…заслонила от гибели вес мир".
Говоря о стихотворении "Русской женщине" Исаковского Твардовский отмечал: "Образ русской женщины издавна привлекал Исаковского, что легко увидеть по многим его стихам и песням, и это один из мотивов, связующих его поэзию с некрасовской традицией". Приведя значительную часть этого стихотворения, Твардовский, не тяготевший к созданию монументального образа матери-родины, писал далее: "Поразительное дело: привычные слуху слова газетно-пропагандистского обихода вступают здесь в соединение со словами такой сердечности, точно обращены они к родной матери, любимой жене или сестрёнке. И вместе с тем этот образ сам собой выходит за рамки портрета жены, матери или сестры такого-то солдата и приобретает обобщённо-символическую монументальность образа матери, подруги и сестры советских воинов, чьё имя для них было поистине клятвой и молитвой. Прошло более четверти века со времени появления этих стихов в печати, но они в полной мере сохранили свой лирический жанр, и я уверен, что читатель не посетует на меня за приведённые здесь почти полностью строки этого маленького шедевра". [Твардовский, А.Т. Собрание сочинений в 5-ти т.- М.,1971.-Т.5 .- С.244 - 246]
Один на один со слезами,
С несжатыми в поле хлебами
Ты встретила эту войну.
И всё - без конца и без счёта -
Печали, труды и заботы
Пришлись на тебя на одну.
…………………………………….
А тучи свисают всё ниже,
А громы грохочут всё ближе,
Всё чаще - недобрая весть.
И ты перед всею страною,
И ты перед всею войною
Сказалась - какая ты ест…
Ты шла затаив своё горе,
Суровым путём трудовым
Вес фронт, что от моря до моря,
Кормила ты хлебом своим.
В холодные зимы, в метели
У той у далёкой черты
Солдат согревали шинели,
Что сшила заботливо ты…
Рубила, возила, копала, -
Да разве же всё перечтёшь?
А в письмах на фронт уверяла,
Что будто б отлично живёшь.
Бойцы твои письма читали,
И там, на переднем краю,
Они хорошо понимали
Святую неправду твою.
И воин, идущий на битву
И встретить готовый её,
Как клятву шептал, как молитву,
Далёкое имя твоё…
Лирика Исаковского военной поры была полна карающей гневной силы. Но самым сильным, самым примечательным было написанное к концу войны стихотворение "Враги сожгли родную хату…" , ставшее впоследствии известнейшей песней. В песне отражается история солдата-героя, который пройдя со славой долгий путь войны, вернулся в родные края и ничего не нашёл там, кроме пепелища на месте своей хаты и могильного холмика, укрывшего любимую жену. Скупы его жесты и слова, а за ними - жгучая мука и боль, которую в те годы испытывали многие и которую вообще трудно позабыть. Потому-то и сегодня глубоко волнуют горестные, жгущие сердце своей обнаженной правдой строки:
Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью,
Куда теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?
Пошёл солдат в глубоком горе
На перекрёсток двух дорог,
Нащёл солдат в широком поле
Травкой заросший бугорок.
Стоит солдат - и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: "Встречай, Прасковья,
Героя мужа своего…"
Никто солдату не ответил.
Никто его не повстречал,
И только тёплый летний ветер
Траву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой:
"Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришёл к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам…"
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.
Он пил - солдат, слуга народа,
И с болю в сердце говорил:
"Я шёл к тебе четыре года,
Я три державы покорил…"
Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.
Особо следует сказать о "Катюше" М. Исаковского и М. Блантера - песне большой и удивительнейшей судьбы.
Созданная в 1938 - 1939 годах, в самый канун второй мировой войны, когда гитлеровцы уже оккупировали Польшу и готовились к нападению на нашу страну, песня о скромной девушки с берегов Угры, хранящей верность "бойцу на дальнем пограничье", звала к чуткости, бережности и чистоте в самом прекрасном из чувств - любви к близкому человеку, неотделимой от любви к Родине. Уже тогда, в те мирные, но уже пахнущие порохом времена "Катюша" была самой популярной из всех советских песен, щедро исполнялась в самых дальних уголках необъятной нашей страны.
В годы Великой Отечественной войны "Катюша" стала песней-воительницей, песней героиней. Недаром, когда в Красной Армии появилось новое грозное оружие - гвардейские реактивные миномёты, бойцы дали ему ласковое прозвище "Катюша". По закону командовавшего этим родом войск генерал А.И. Нестеренко Исаковский написал новое стихотворение - "Песня про "Катюшу". В нём были такие слова:
И на море, и на суше -
По дорогам фронтовым -
Ходит русская "Катюша",
Ходит шагом боевым.
Подчистую немцев косит,
Подчистую гадов бьёт, -
И фамилии не спросит,
И поплакать не даёт.
Большим личным счастьем для Исаковского было то, что грозные "Катюши" впервые дали унижающий залп по врагу под Ельней - родным городом юности поэта; там эти миномёты получили звание гвардейских.
Воевала и сама песня. На фронте и в тылу стали возникать многочисленные фольклорные варианты "Катюши", в которых скромная невеста пограничника кем только не перебывала - и санитаром, и снайпером, и автоматчиком, и лётчиком, и танкистом…Впоследствии фольклористами было собрано более сотни таких вариантов.
Итальянские партизаны перефразировали текст песни, сделали её своим гимном и с нею освобождали от фашистов Рим. Впоследствии, совершив поездку двух третей населения Италии так или иначе уже "свою" "Катюшу".
В последние годы судьба "Катюши" пролегла через десятилетия, в Болгарии, Польше, Югославии "Катюша" печаталась в школьных хрестоматиях. В Японии она вошла в репертуар молодёжного ансамбля "поющие голоса"; там существует и кафе "Катюша", в котором по вечерам звучит знаменитая песня. Обучающие в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы студенты ряда стран Африки не раз подтверждали автору строк факт распространения "Катюши" на африканском континенте.
На родине Исаковского, там, где поднимается над Угрою "берег крутой", стоит сегодня оригинальный памятник песне "Катюша": на прикреплённой к большому камню-валуну медной дощечке высечены слова из неё, а рядом - беседка из бревенчатых скамеек под навесом.
В 1944 году Исаковский пишет "Рассказ про Степана и про смерть" , который напоминает известную сказку М. Горького "Девушка и смерть".
М. Исаковский повествует о том, как к старику трижды приходит смерть, но всякий раз уходит ни с чем: то Степану нужна отсрочка от смерти, чтобы узнать, "как повернуться дела на войне", то надо дождаться рождения внука, то оказывается, что "Гитлера должен Степан пережить". В отличие от горьковской сказки условность в стихотворной новелле Исаковского имеет реалистические мотивировки и выражена средствами реалистического стиля.
Стихотворение Исаковского похоже на притчу, в которой идея противостояния смерти выражена в описаниях и мотивировках реалистического характера. Земные дела и заботы, особенно связанные с ходом войны, заставляют Степана держаться за жизнь, в результате чего начинается, как говорили в древности, "пря живота со смертью", которая ведется, однако, в рамках обыденности. Смерть оказывается понимающей и сговорчивой старушкой. Она не страшна и всемогуща, а вполне обыденна, Степан не испытывает перед ней ужаса и ведёт со "странницей" спокойные, чуть лукавые беседы:
Задумался старый…И в это мгновение
Степан оглянулся: - Явилася, странница!..
Ф я-то, признаться, забыл уж давно:
На старости память, как видно, туманится,
И помнит про всё старик мудрено.
· Ой, врёшь ты, Степан, - заворчала пришелица, -
Совсем очумел от моей доброты!
Я думала - всё уж…А он канителится,
Расселся и чинит себе хомуты!
Стихотворная притча Исаковского в отличие от романтической сказки Горького не претендует на философскую всеобщность смысла. Идея противостояния жизни и смерти имеет здесь народный характер и определяется духом эпической ситуации военных лет: отдельный человек может спокойно умереть, когда определится победа общего дела.
1944 год. Страна ещё ведёт войну, но её армия уже на земле врага. Испытания трудности ещё далеко не кончились, но настроение в народе, в войсках поднялось. Поэзия Исаковского с удивительной чуткостью отозвалось на этот новый мир чувств миллионов советских людей. Появляются "Где ж вы, где ж вы, очи карие…", "Девичья песня", "Лучше нету того свету…" и как продолжение их в 1945 году - "Опять печалится над лугом…", "Услышь меня, хорошая" и проникновеннейшее "Снова замерло всё до рассвета". Почти все эти стихи вошли в нашу жизнь, в памяти миллионов людей они возникают сами собой. Они просто живут, существуют, вот и всё. Но ведь такими они стали не просто так, а в силу каких-то особенностей. И так как подобная судьба выпадает на долю стихов совсем не часто, надо признать, стали они такими в силу особенностей редчайших.
Конечно, всенародную славу названных произведений Исаковского по праву делят с ним композиторы. Но и того, что остаётся на долю самого поэта, совсем не мало. И оно уже целиком принадлежит его большому сердцу, его умению выразить свои мысли и чувства кратко, сильно и с тем мастерством, которого чаще всего не замечаешь.
Вот стихотворение "Лучше нету того цвету…". Картина весны и весеннего чувства в душе девушки не написана, а поистине вылилась из сердца со всем жаром и чистотой, на которые способна только юность:
Лучше нету того цвету,
Когда яблоня цветёт,
Лучше нету той минуты,
Когда милый мой придёт.
Слова бегут, торопятся и как бы перестают быть только словами, они облекают душу, они сами становятся душой, в которой заговорила вся пламенность девичьего чувства:
Как увижу, как услышу -
Всё во мне заговорит,
Вся душа моя пылает,
Вся душа моя горит.
В 1928 году Горький писал об Исаковском: "Стихи у него простые хорошие, очень волнуют своей искренностью". Именно потому, что его стихи действительно просты, многие не видят искусства, которым достигнута их простота. Вот почему некоторые поэты, и не только молодые убеждены, что они пишут "так же как Исаковский", искренне негодуя, когда их стихи не вызывают не то что восторга, но и обычного внимания.
Стихи и песни Исаковского послевоенной поры пронизаны мотивами величия и славы возрождающейся Родины, торжествующей силы жизни, плодоносного цветения родной земли. Уже в названии произведений зачастую подчёркивается их основная мысль: "Славься, Россия!", "Слава народу", "Пробилась зелень полевая…", "Хорошо весною бродится…" , "Урожайная", "Ой, цветёт калина…".
Хорошо весною бродится
По сторонке по родной,
Где заря с зарёю сходится
Над полями в час ночной;
Где такое небо чистое,
Где ночами с давних пор
С молодыми гармонистами
Соловьи заводят спор.
Поглядишь - глазам не верится:
Вдаль на целую версту -
То ли белая метелица,
Толь сады стоят в цвету.
Ветка к ветке наклоняется -
И шумит, и не шумит.
Сердце к сердцу порывается,
Песня с песней говорит.
И легко, привольно дышится,
И тебя к себе зовёт
Всё, что видится и слышится,
Что живёт и что цветёт.
«Вообще поэтом-песенником, как меня теперь называют, я сделался случайно, - рассказывал позже поэт студентам Литературного института. - Дело было так. Кажется, в 1935 году я пошел в кино в Москве. Киножурнал был посвящен художественной самодеятельности колхозов. Вышел хор, и я услышал, что поют на знакомые мне слова. Я узнал свое стихотворение «Вдоль деревни». Оказалось, что Хор имени Пятницкого взял это стихотворение из школьной хрестоматии и положил на музыку. Затем песня пришла в деревню, где ее запели. Позже я встретился с руководителем хора. Он меня попросил дать ему еще что-нибудь. Я предложил ему стихотворение, которое стало потом песней, - «Дайте в руки мне гармонь, золотые планки». А вскоре появилась моя песня «И кто его знает». Так началась, если можно так выразиться, моя песенная карьера...».
Песни Исаковского пели все. «Знаешь, Лена, - писал он дочери в марте 1947 года, - мне иногда бывает так трудно, что и выразить нельзя. Многие почему-то считают, что я все могу, что для меня все открыто. Поэтому и родственники и не родственники, и знакомые и незнакомые считают своим долгом обратиться ко мне. Все просят той или иной помощи. И я даже понимаю это - потому что время сейчас трудное, но все же никому не приходит в голову, что, может быть, мне и самому трудно. Это никого не интересует, и это бывает обидно. А у меня действительно много огорчений и забот. Я дошел до такого состояния, что работать уже не могу, работаю очень мало. Всю зиму тяжело больна Лидия Ивановна (жена). Пришел из армии мой старший брат Нил, которому некуда деваться (дом его разрушен немцами, жена убита). А мне его тоже девать некуда. В то же время и махнуть на него рукой нельзя. Надо что-то предпринимать. Таких и им подобных вещей очень много, чересчур уж много. Я пишу тебе об этом потому, что, как говорится, очень уж наболело и хочется высказаться. Но ты ни в коем случае не принимай это на свой счет. Ты - это совсем особое дело, ты моя дочка...».
«Исаковский писал очень немного - всего лишь несколько песенных стихотворений в год, - вспоминал Евгений Долматовский. - Он не изводил кипы бумаги, не сжигал черновики, не заламывал руки (так любят изображать творческий процесс на экране). Сложная болезнь глаз отягощала часы, проводимые им за письменным столом. Может быть, поэтому он обтачивал каждую строчку и все стихотворение устно, а точнее - в уме, решал сначала стихотворение, как сложную задачу. Известно, что решенную задачу записать совсем нетрудно, важно решить. Вынашивая стихи, Исаковский никогда не заставлял себя и не понукал, не ставил себе сроков и не любил, когда его ограничивали во времени.
Известно, например, что специально для фильма он писал стихи лишь однажды - когда с Иваном Пырьевым и с Исааком Дунаевским работал над «Кубанскими казаками». К нему пришла редкая удача - две песни из фильма стали всенародно известными и любимыми. Последующая критика, осуждение и забвение картины не коснулось песен. Еще и ныне в связи с песнями «Ой, цветет калина...» и «Каким ты был, таким остался...» вспоминают картину «Кубанские казаки» добрым словом и ради песен готовы все простить сценаристу и режиссеру.
В 1948 году нашлась группа людей, которая выдвигала необоснованные обвинения по поводу стихотворения «Летят перелетные птицы», и только решительное заступничество Фадеева прекратило эти обвинения.
Ново и оригинально трактуется тема советской Родины в песне "Летят перелётные птицы…" . Словно на одном дыхании написана она, хотя, как свидетельствуют её черновики, хранящиеся в Центральном архиве литературы и искусства, окончательному тексту предшествовала большая работа. Песня создавалась во Внукове. Но вызвана она не шумом моторов, не сверкающим размахом крыльев современных воздушных лайнеров, а плывущей в осеннем небе стае перелётных птиц.
Значительное место у Исаковского занимают переводы, они составляют чуть ли не целую книгу в четырёхтомном собрании его сочинений. Переводить поэт начал ещё в 30-е годы, когда твёрдо встал на самостоятельный путь. Переводил главным образом стихи белорусских поэтов, а популярная в Белоруссии песня "Будьте здоровы" (слова А. Русака) в его переводе стала и русской народной песней. С тех пор поэт всё чаще брался за переводы. За долгие годы творчества им переведены на русский язык многие произведения украинских и белорусских классиков: Т. Шевченко, И. Франко, Л. Украинки, М. Богдановича, Я. Купалы, Я. Коласа, - а из современных поэтов - стихи и поэмы А. Малышко, П. Воронко, П. Бровки, А. Кулешова, М. Танка и других. Кроме того, Исаковский дал прекрасные переводы многочисленных народных песен - украинских, белорусских, польских, венгерских, сербских, а также ряда произведений классика венгерской поэзии Шандора Петефи. Останные деньки.
Со всем, что так люблю!
Хожу, как годы ранние, -
Хожу, брожу, смотрю,
Но только "до свидания!"
Уже не говорю.
«Михаил Васильевич был человеком высокоорганизованным и дисциплинированным, - вспоминала жена поэта. - Его рабочий день был расписан по часам. В девять часов утра он начинал с беглого просмотра газет и утренней почты, с тем, чтобы вечером заняться этим не спеша. Вечером я читала ему журналы, книги. Старая наша квартира была темной и шумной. Днем и вечером Михаил Васильевич работал с электрическим светом. Стол освещала настольная стосвечовая лампа под голубовато-зеленым абажуром, с потолка светила люстра в триста ватт. От напряженной работы его мучили головные боли, уставали глаза. Зрение у него было слабым с детства, но он никогда не щурился. Глаза - карие, чистые, ясные, взгляд всегда внимательный, веселый. С четырнадцати лет он носил очки. Первые его очки были в двенадцать диоптрий. У него была прогрессирующая близорукость. Были неоднократные кровоизлияния в сетчатку глаз, но живыми островками сетчатки он видел, много читал, работал, вел огромную переписку с читателями, с начинающими поэтами, которые присылали ему свои объемистые сочинения. Вел также большую депутатскую переписку. Кому-то надо было выхлопотать пенсию, кого-то определить в дом для престарелых, просить Верховный Суд о пересмотре судимости, помочь в розыске отца, скрывающегося от алиментов. Да мало ли с какими просьбами обращались к нему как к депутату и просто как к известному писателю! Бывали письма и такие прислали слезное письмо достать «спасительное» лекарство. Я объехала все столичные аптеки, аптекоуправление, достала нужное лекарство. Михаил Васильевич сам его упаковал, сам отнес на почту и попросил как можно скорее доставить лекарство в Красноярск, а через некоторое время получил письмо - лекарство не нужно, пришлите песен, тех, что сейчас поют в Москве. Обязательность и отзывчивость иногда кончалась огорчениями... Михаил Васильевич был депутатом Верховного Совета РСФСР четырех созывов. Он часто выезжал по депутатским делам на родную Смоленщину. Родина высоко оценила писательский труд Исаковского. За литературную работу он был награжден четырьмя орденами Ленина и Золотой медалью «Серп и молот» Героя Социалистического Труда, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета», а так же был лауреатом двух Государственных премий первой степени...».
Ограниченный в своей творческой активности давней и тяжелой болезнью глаз и вообще не отличающийся крепким здоровьем, поэт в последние годы редко выступал с новыми стихами, но делу поэзии он продолжал служить с большой пользой и своими статьями, письмами по вопросам поэтического мастерства. Была издана книга, в которой многолетний опыт мастера реализовался в добрых советах и критике молодых поэтов. Он выступал как вдумчивый и взыскательный наставник по праву не только возраста, но и творческого авторитета. Тогда, в 1956 году, Исаковский далеко не все одобрял в потоке современной ему поэзии, но он с интересом и даже с сочувствием относился к некоторым молодым поэтам, которых большинство тогдашних критиков оценивало весьма неодобрительно. В этой связи он высказывался о Евтушенко в письме в 1958 году: «На меня стихотворение Евтушенко «Россия» производит какое-то двойственное впечатление. С одной стороны, оно действительно как будто хорошее, содержательное, с другой же стороны, мне кажется, что в нем есть чужие интонации, что в значительной мере написано оно с чужого голоса».
Состояние здоровья у него не раз было совсем критическим. Ещё в письме М.И. Погодину 25 мая 1966 года он сообщал: "Я нахожусь во Внукове. Всё бы ничего, но невероятно слабое сердце. Лежать я могу, сидеть за столом и что-нибудь тихонечко делать тоже могу некоторое время, но пройти 25 - 30 шагов мне уже трудно: начинается страшное сердцебиение, подкашиваются ноги, темнеет в глазах. Даже такой нагрузки, как ходьба (очень тихая), сердце не переносит. Никогда не думал, что такое может быть со мною. Уж что другое, а сердце у меня всегда было хорошее. А вот чем кончилось…"
Потом наступил период улучшения, но к началу 70-х годов надежд на полное выздоровление уже не оставалось. Поэт предчувствовал конец жизненного пути и подводил итоги прожитого и сделанного, вспоминал детство, жизнь свою и жизнь страны. Выделяя в них главное. Что принесла революция.
Новый 1970 год Исаковский встретил в санатории имени Герцена под Москвой. В январе Центральное телевидение готовило программу к 70-летию Исаковского. Михаил Васильевич принимал участие в съемках этой программы.
Летом 1971 года в больнице одновременно оказались Исаковский и Твардовский. Оба они были в тяжелом состоянии. В декабре 1971 года умер Твардовский, что тяжело переживал Михаил Васильевич.
В это время Исаковский продолжал писать
книгу «На Ельнинской земле», над которой начал работать в 1967 году. Круг его
личных интересов был обширным и разнообразным. В последние дни его жизни
беспокоило самое главное дело его жизни - творчество.
Известный русский поэт, автор слов к целому ряду популярных в народе песен ("Катюша", "Летят перелетные птицы", "Ой, цветет калина" и др.) ... Многие знакомы с этими и другими произведениями, которые создал Михаил Исаковский. Краткая биография поэта, представленная в этой статье, познакомит вас с основными вехами его жизни и творчества. Михаил Васильевич считал, что писать следует ясным, чистым, народным языком. Именно поэтому его творения многими воспринимаются как фольклор.
Происхождение, детство
19 января 1900 г. появился на свет Михаил Исаковский. Краткая биография поэта будет особенно интересна его землякам. Родина Исаковского - Смоленская область, деревня Глотовка (Всходский район). Поэт был выходцем из бедной крестьянской семьи. Тем не менее он некоторое время учился в гимназии. Из-за тяжелого материального положения будущий поэт бросил обучение в 6 классе, чтобы пойти работать.
Работа и общественная деятельность
Дальнейшие годы жизни Михаила Васильевича отмечены тем, что он был учителем, а также принимал участие в деятельности Совета крестьянских депутатов. Михаил Исаковский вступил в РКП(б) в 1918 г. В период Октябрьской революции он активно участвовал в общественной жизни. Будущий поэт был секретарем волостного Совета, а затем, с 1919 г., занял должность редактора газеты г. Ельня. В период с 1921 по 1930 г. Михаил Васильевич проживал в Смоленске, где работал в газете "Рабочий путь". Будучи уже достаточно известным поэтом, в 1931 году Исаковский переехал в столицу. Здесь некоторое время он был редактором журнала "Колхозник".
Первые произведения
Исаковский, биография и творчество которого заслуживают внимательного изучения, начал писать стихи еще в детстве. Первое его произведение было напечатано, когда ему было 14 лет ("Просьба солдата" в газете "Новь"). Однако сам Исаковский считал, что начало его литературной деятельности относится к более позднему периоду, когда десятью годами позже были напечатаны такие стихотворения, как "Родное", "Подпаски" и др. В Москве в 1927 г. была издана книга "Провода в соломе" (автор - Исаковский). Краткая биография поэта с этого времени отмечена созданием множества известных произведений. Нужно сказать о том, что книгу "Провода в соломе" высоко оценил сам М. Горький.
Стихи московского периода
К периоду жизни в Москве относятся следующие сборники стихов Михаила Васильевича: "Провинция" (издан в 1930 году), "Мастера земли" (в 1931 году) и "Четыре желания" (опубликован в 1936 году). В эти сборники помещены стихотворения, посвященные в основном советской деревне. Именно она вдохновляла в то время такого поэта, как Исаковский. Краткая биография Михаила Васильевича, однако, свидетельствует и о его интересе к военной тематике. Неудивительно, ведь 1941-45 гг. - важная страница в истории нашей страны. Поэтому в это время значительное место в творчестве Исаковского заняли произведения, посвященные Великой Отечественной войне. Годы войны провел в эвакуации в г. Чистополе Исаковский Михаил Васильевич. Биография, кратко изложенная в этой статье, предполагает знакомство с творческим наследием поэта. О нем мы сейчас и поговорим.
Творческое наследие Исаковского
За полвека творческой активности создал порядка 250 стихотворений. Поэзия этого автора продолжает фольклорную традицию, а также линию Некрасова, Кольцова, Орешина, Никитина. Михаил Исаковский в письмах, адресованных молодым литераторам, призывал их писать ясным, чистым, народным языком. Нужно сказать, что сам поэт создавал стихи и песни не только на родном русском языке. Также занимался переводами с белорусского, украинского, сербского, венгерского, латышского, польского, татарского, осетинского и итальянского Исаковский Михаил Васильевич. Биография (кратко изложенная) не предполагает подробного знакомства с его переводческой деятельностью, хотя нужно сказать о том, что она является частью его творческого наследия.
Михаил Исаковский - это один из самых известных и почитаемых времени. "Слово к товарищу Сталину" - произведение этого автора, которое читали и учили наизусть многие советские школьники. Стихотворение Михаила Исаковского "Вишня" также знали все советские дети.
Тем не менее М. Исаковский, биография которого и в наше время интересует многих, вошел в историю советской литературы прежде всего как талантливый поэт-песенник. Его стихи впервые положил на музыку который был одним из руководителей хора им. Пятницкого. Кроме него, с текстами Михаила Исаковского работали такие композиторы, как Матвей Блантер, Исаак Дунаевский, Василий Соловьев-Седой, Борис Мокроусов и другие.
"Катюша"
"Катюша" - это, конечно, самая известная песня интересующего нас автора. Именно за нее Исаковский получил Государственную премию СССР. В настоящее время "Катюша" стала поистине народной песней. Существует более 100 ее фольклорных переделок и продолжений. Героиня в них является и бойцом, и подругой солдата, которая ждет его возвращения домой, и фронтовой медсестрой.
Написал музыку к этой песне. Он также является автором музыки на следующие стихи интересующего нас автора: "Пшеница золотая", "Лучше нету того свету", "В лесу прифронтовом", "До свиданья, города и хаты".
Считается, что в честь "Катюши" были названы боевые машины серии "БМ". Как и девушка, которая "песню заводила", эти машины выходили на боевые позиции и тоже запевали свои "песни".
Премьера "Катюши" состоялась в ноябре 1938 г. в Доме Союзов. Валентина Батищева стала первой исполнительницей этой песни. Вскоре "Катюша" стала очень популярной. Ее начали петь и другие исполнители - Лидия Русланова, Георгий Виноградов, Вера Красовицкая, а также самодеятельные и профессиональные хоровые коллективы. "Катюша" была включена в репертуар множества армейских ансамблей. Эту песню распевали в городах и селах, на народных гуляниях и демонстрациях, а также за праздничным столом, в домашнем кругу.
"Прасковья"
Еще одним плодом совместного творчества Матвея Блантера и Михаила Исаковского стала песня "Прасковья", которая известна также как "Враги сожгли родную хату". В ней говорится о возвращении русского солдата с войны в родную деревню. Песня "Прасковья" была написана в 1945 г. Нужно отметить, что сначала она была подвергнута жесткой критике со стороны партии за трагическое звучание. "Прасковья" была фактически под запретом на протяжении 15 лет. Первым, кто осмелился включить эту песню в свой репертуар, стал Это произошло в 1960 году. "Прасковья" сразу же получила признание советского народа. Она стала, пожалуй, одной из наиболее трагических песен, посвященных Отечественной войне.
Другие песни Исаковского
Множество стихотворений создал поэт Исаковский. Биография его интересна тем, что целый ряд его произведений стали текстами к песням. Многие из них вам, вероятно, хорошо знакомы. Кроме уже упомянутых, огромную известность получили следующие песни на стихи Михаила Васильевича: "Провожание", "Прощание", "Ой, туманы мои…", "В прифронтовом лесу", "Огонек", "Одинокая гармонь" и многие другие. Большой популярностью пользовались композиции из фильма "Кубанские казаки", вышедшего в 1949 году. Среди них особенную известность приобрела "Ой, цветет калина". Еще одна очень популярная песня из этой ленты - "Каким ты был, таким остался" (М. В. Исаковский). Краткая биография поэта отмечена сотрудничеством с несколькими композиторами. К примеру, Исаак Дунаевский положил музыку на стихи из этого фильма. Сразу же стали народными эти песни, автор текстов к которым - М. Исаковский. Биография поэта отмечена всенародной славой уже при жизни. И по сей день песни Исаковского исполняются на торжественных мероприятиях и застольях.
Последние годы жизни
Последние годы жизни Михаила Исаковского отмечены его общественной деятельностью в качестве депутата Верховного Совета РСФСР (4 созывов). В конце 1950-х - начале 1960-х годов Михаил Васильевич несколько раз бывал за границей. Он дважды посетил Италию, бывал во Франции и Чехословакии, видел Варшаву и Вену. Одним словом, Исаковский вел активный, деловой образ жизни.
Болезнь Михаила Васильевича обострилась в 1964 году (воспаление легких, инфаркт). 1970 год поэт был вынужден встретить в санатории имени Герцена, расположенном под Москвой. Центральное телевидение в январе готовило программу, посвященную семидесятилетию поэта. В съемках участвовал сам Исаковский. Биография его завершается 20 июля 1973 г. Именно тогда поэт скончался в Москве.