Свое владычество на Средиземном море византийцы считали неоспоримым, даже когда им бросали вызов пираты, вандалы или готы.

Свое владычество на Средиземном море византийцы считали неоспоримым, даже когда им бросали вызов пираты, вандалы или готы. Однако становление во второй половине VII века мусульманской морской мощи породило в Константинополе энергичную ответную реакцию. К началу VIII века благодаря изобретению «греческого огня» и косого паруса господство Византии на море было утверждено вновь, что и продемонстрировал Лев III Исавр при осаде арабами Константинополя. Хотя и оказываясь временами под сомнением, а то и под угрозой, это превосходство сохранялось на протяжении следующих четырех столетий. Главной базой византийских морских сил являлась Кибиратская фема, лежащая на южном берегу Анатолии (приблизительно совпадающая с современной областью Анталия в Турции), где стойкое племя моряков вело свой род от пиратов времен Римской республики. Корабли и моряки поставлялись также островами Эгейского моря и другими морскими регионами Анатолии. Как бы там ни было, Кибиратида была единственной фемой, жители которой не подлежали рекрутскому набору в сухопутную армию. Зато они поддерживали боеспособность регулярного военно-морского флота, достигавшего 100 кораблей, и поставляли более 20 тысяч моряков - около половины личного состава византийского флота.

В VII веке флот состоял из относительно небольших, легких и быстроходных галер, по большей части с двумя рядами весел (обычно по 30-40 по каждому борту), двумя мачтами и двумя латинскими парусами. Помимо гребцов, обученных рукопашному бою, на каждом корабле размещался отряд морской пехоты, полный штат которого составлял от 200 до 300 человек. Более крупные корабли на носу и корме имели поворотные башни с установленными наверху метательными орудиями. Однако самым смертоносным оружием этих кораблей (начиная примерно с 670 г.) являлись установленные на носу трубы, откуда с взрывной силой извергался на противника устрашающий и смертоносный «греческий огонь».

В VIII - начале IX века военно-морской флот Византии пребывал в упадке, но к концу IX столетия началось его возрождение. Он базировался в Константинополе, и основу его составляли несколько десятков тяжелых дромонов - трехпалубных судов с командой из 200 человек и 70-100 воинами, хорошо защищенных, с мощными метательными орудиями и батареями «греческого огня». Эскадры тахидромонов - хорошо защищенных быстроходных судов - могли наносить внезапные стремительные удары, осуществлять быструю перевозку войск, нести патрульно-конвойную службу и осуществлять разведку.

«Греческий огонь»

Широкое применение в армии и во флоте Византии нашел так называемый «греческий огонь», который предшествовал появлению пороха.

В различных источниках утверждается, что «греческий огонь» был изобретен в VII веке. Этот зажигательный состав стал применяться не только в морских боях, но и в борьбе за крепости.

Предположительно «греческий огонь» включал селитру, серу, нефть, смолу и другие вещества и не гасился водой. В 673 году его состав был предложен архитектором Каллиником из Гелиополиса.

Византийцы использовали «греческий огонь» на суше и на море.

В 717 году Феофан в своей «Хронографии» рассказывал о взятии крепости Сидерон, находившейся в горном проходе между Цебельдой и Сухуми. Спафарий Лев осадил крепость, но расположение и мощность крепостных укреплений не позволяли захватить ее. Лев договорился с защитниками крепости, что те впустят его с 30 воинами, если он пообещает не причинять им вреда. «Но слова своего, - писал Феофан, - Лев не сдержал, а приказал своим тридцати спутникам: «Когда мы будем входить, захватите ворота, и пусть входят все». Как только это произошло, Спафарий приказал метать огонь в крепость. Начался большой пожар, и семьи стали выходить, взяв с собой, что только могли они унести из своего имущества».

В 941 году киевский князь Игорь шел походом на греков. Византийский император Роман был обеспокоен. Он направил навстречу русам свои войска во главе с Феофаном Патрикием. Произошло столкновение. «И конечно бы, - писал летописец, - русские победили, но греки начали трубами огонь на ладьи русские пусчать. И бысть ведение страшно. Русь же, видя пламень на себя, металися в воду морскую, хотяше убрести. Тогда много людей русских и с лодьми греками сожжено и потоплено». Весть об этом страшном поражении скоро достигла Руси. «Пришедши же поведали о бывшем несчастии от огня, его же греки на судах своих имея, пущают и жгут суда». Вероятно, это было первое знакомство русских с «греческим огнем».

Секрет «греческого огня» стал известен в XII веке благодаря книге Марка Грека «Книга об огне, служащем для сжигания врагов». Видимо, значение ракетного оружия в военном деле настолько возросло, что понадобилась специальная книга, объясняющая, как им пользоваться. Это был первый учебник для подготовки ракетчиков. В нем подробно указывалось, как приготовить зажигательную смесь и что с ней потом делать: «Затем из этого приготовляют по желанию ракету или гром. Ракета должна быть длинной, и порох в ней должен быть набит плотно. Гром, наоборот, должен быть коротким и толстым и наполнен лишь наполовину. Оба конца должны быть при этом крепко обвязаны железной проволокой». История ракетного и огненного оружия еще не исследована полностью.

(по материалам Детской военной энциклопедии, 2001)

История византийского флота - это путь от славы и могущества к упадку и гибели. Наследница Римской империи, усвоившая ее стремление к господству над миром, Византия долгое время обладала и властью над морем - талассократией, а ее военно-морской флот представлял собой самую грозную силу в Черном и Средиземном морях.

Основным военным кораблем византийцев был дромон, впервые появившийся примерно в V -VI вв. н. э. Прообразом его послужила римская бирема - гребное судно с двумя рядами весел. У дромона также было два ряда гребцов, размещенных один над другим. В каждом ряду насчитывалось не менее 25 банок - скамей для гребцов. Каждым веслом управлял один человек. Следовательно, на дромоне была как минимум сотня гребцов. Кроме них, экипаж корабля включал капитана, двух его помощников, рулевых, матросов и воинов. Во время сражения солдаты обстреливали противника из луков со специальных башен, размещенных на носу и корме судна. Таким образом, общее число членов команды могло доходить до трехсот. Хотя основной движущей силой были гребцы, корабль мог идти и под парусами: на дромоне имелись две мачты с латинскими - косыми - парусами.

Дромон был вооружен тараном и катапультами. Таран располагался точно по ватерлинии и, кроме нанесения ударов по корпусу вражеского судна, мог служить абордажным мостиком. Катапульты, скорее всего, были небольшими, но имеются сведения, что самые мощные из них могли метать груз в 500 кг на расстояние до 1000 м. Кроме того, дромоны были оснащены, пожалуй, самым устрашающим оружием средневековья - «греческим огнем». Эта адская смесь состояла из селитры, толченой серы, смолы, нефти и растительного (оливкового) масла. Впрочем, точный рецепт его приготовления не известен, потому что, во-первых, со времен своего возникновения в VII в. его состав не оставался неизменным, а, во-вторых, потому что византийцы оберегали секрет его составления как строжайшую государственную тайну. По словам летописцев, «греческий огонь» испепелял железо и камни, горел на воде и уничтожал все живое. Погасить его было возможно только вином, уксусом или песком. Этой смесью начинялись глиняные шарики, которые метали из специальных медных труб. Эти трубы встраивались в пасти драконов, львов и прочих чудовищ, украшавших носы греческих кораблей. Такие огнеметы назывались сифонофорами. Глиняные шарики лопались при ударе о твердую поверхность или, при неудачном выстреле, в воздухе. Между прочим, именно «греческим огнем» византийцы уничтожили в 941 г. огромный русский флот, прибывший к стенам Константинополя под предводительством князя Игоря. По преданию, в походе участвовало около 10 тыс. ладей, большая часть которых была сожжена.

Перед боем дромоны выстраивались в линию, соблюдая, однако, дистанцию, чтобы не поломать весел. При большом количестве кораблей на расстоянии полета стрелы устанавливалась вторая линия, за ней - третья.

Размеры дромона колебались от 30 до 50 м в длину и от 6 до 7 м в ширину. Малый, легкий дромон назывался панфилом («всеми любимым»). Его длина могла достигать 20 м. Имелись и другие типы кораблей: галея («меч-рыба»), хеландий, элура - о них известно гораздо меньше.

Византийский флот не знал поражений до тех пор, пока в VII в. в Средиземноморье не появились арабы, затем, в XI в., норманны, и, наконец, громко не заявили о себе итальянские морские республики. Морская мощь Византии начала слабеть с XI в. Итальянские купцы из Генуи, Венеции, Пизы постепенно прибирали к рукам византийскую торговлю. В конце концов, в 1204 г., империи был нанесен жесточайший удар, от которого она в полной мере никогда уже не смогла оправиться: крестоносцы овладели Константинополем. На месте Византии возникла слабая и недолговечная Латинская империя (1204-1261), совершенно неспособная наладить действенный контроль над морскими путями. Не удивительно, что в это время Восточное Средиземноморье превратилось в рассадник пиратства. Морские бродяги всех сортов всегда чуют, где им не способны дать отпор, но есть чем поживиться.

Самую эффективную из неоднократных попыток возродить греческий флот предпринял Михаил VIII Палеолог (1259-1282), восстановитель Византийской империи, в 1261 г. возвративший под свою власть Константинополь. Византийцы остроумно решили проблему набора кадров, вербуя во флот многочисленных эгейских пиратов. Однако независимые морские разбойники стали жестоко преследоваться. Сам император в своей автобиографии хвастливо заявлял: «Мы прогнали хозяйничавший на море пиратский флот, напавши в Эгейском море на трииры, которые они (пираты) за несколько лет перед тем здесь завели, и тем, с одной стороны, мы освободили от тирании острова, находившиеся под их тиранией, с другой, - плавающим по морю обеспечили безопасность». Даже если Михаил VIII несколько преувеличивал свои заслуги, все равно византийский флот на короткое время опять обрел былую силу: в 1275 г. он насчитывал не менее 80 кораблей. В последний раз Византия обладала действительной властью над морем. В последний раз Эгейское море было подлинно византийским. В последний раз, потому что успех все же оказался непрочным и недолговечным. Византийская эра неумолимо клонилась к упадку. Уже в 1285 г. сын Михаила VIII Андроник II (1282-1328) повелел распустить флот, потому что его содержание требовало больших средств, а казна была пуста. Потому-то придворные льстецы и падели совет, который пришелся по душе императору: отказаться от расходов на корабли. «Дело известное, - сетует византийский историк Никифор Григора, - подчиненные по большей части любят подлаживаться к воле начальников и к ней, как к какой-нибудь цели устремлять свою мысль, язык и каждое свое действие. И этим они легко приобретают благосклонность начальников. Совет был таков: бедствия, говорилось, из-за которых ромеи довели до большой цифры свои трииры прошли все, потому напрасно было бы издерживаться на корабли, которые почти больше всех других предметов истощают царскую казну».

Однако скупой платит дважды, и императору пришлось жестоко поплатиться за свою скаредность. Оставшиеся не у дел византийские моряки разбрелись кто куда: одни занялись ремеслом и земледелием, другие нанялись к латинянам, а третьи вновь вернулись к своему первоначальному занятию - морскому разбою. В то время как брошенные византийские корабли гнили в гаванях, всевозможные пираты опустошали острова и побережье империи. Морскую торговлю почти полностью монополизировали венецианцы и генуэзцы.

Еще одно усилие воссоздать военно-морской флот предпринял император Иоанн Кантакузин (1341-1354), но оно закончилось довольно плачевно. Сперва корабли, еще находившиеся на верфи, сожгли генуэзцы, против которых, главным образом, и планировалось это вооружением. Когда же наконец, а именно в 1348 г., имперский флот был построен и готов выйти в море, а население Константинополя собралось на городских стенах, чтобы своими глазами увидеть торжество этого нового флота, неожиданно налетел сильный ветер. Один из кораблей, самый большой и неустойчивый, опрокинулся, а остальные суда были в панике брошены их экипажами…

Имеется, однако, любопытное свидетельство русского путешественника Стефана Новгородца, примерно в 1348 или 1349 г. посетившего Константинополь. «Если от Ипподрома пойти мимо Кандоскамии, - пишет он, - то есть ворота городские, железные, решетчатые, очень большие. Этими воротами море введено внутрь города. Когда бывает нападение войск с моря, то тут держат парусных кораблей и гребных катарг (т. е. галер) до трехсот. На катарге имеется двести весел, а на иных и триста, на этих судах рать всегда по морю ходит. Какой бы ни был ветер, они на веслах идут. А корабли, парусные суда, стоят, погоды ждут». Триста кораблей?! Правда, нужно учитывать особенности средневекового мировоззрения. Если гавань могла вместить такое количество кораблей, это еще не значит, что они там были…

К моменту захвата Константинополя турками в 1453 г. византийцы уже совершенно не располагали собственным флотом и оказались фактически беззащитны перед грозным врагом.

В сельскохозяйственной технике сохранялись бесколесный плуг, молотьба с помощью запряженных в деревянные сани быков и ослов. Земледелие было двухпольным, важную роль играло виноградарство, садоводство и разведение оливы. Применялось искусственное орошение. Ручная или приводимая в движение скотом мельница с 11 в. вытесняется водяной; позднее появляется ветряная мельница. В 10 в. в монастырском хозяйстве делались попытки применить приводимую в движение быками "машину" для замешивания теста.(3) Подъем ремесла заметен с середины 9 в. в столице, с 10 в. - в провинции. Здесь сохранялись античные рецепты изготовления стекла, керамики, мозаичной смальты, эмалей и красок, которыми славилась Византия. (4) Автоматические механизмы, как и в древности, изготовлялись лишь для увеселений. В ювелирном и шелкоткацком производстве Византия до конца 12 в. занимала первое место в Европе; в кораблестроении - первоначально обгоняла Западную Европу (с 9 в. применялся косой парус). (3)

Византийский флот

Основным кораблём византийского флота до XII века являлся дромон, который появился в результате эволюции римских бирем и либурн, составлявших основу древнеримского флота. Термин впервые упоминается в Равеннских папирусах в конце V века и употреблялся для обозначения определённого вида военных галер в VI веке. В VI веке такие авторы, как Прокопий, отмечали высокую скорость этих кораблей, хотя, по мнению А. Зорича, «дромон едва ли был быстрее аналогичных галер Восточного Средиземноморья». И добавляет: «считается, что вернуться к таким скромным кораблям византийцев заставило стремление к дешевизне и простоте обслуживания своего флота, которому в тот момент не было достойных противников». В течение последующих нескольких веков, в результате усиления военно-морского противостояния с арабами, появились более тяжёлые версии дромона с двумя и даже тремя рядами вёсел. Основными изменениями в конструкции кораблей являются введение сплошной палубы (катастрома), отказ от таранов на носу в пользу надводного выступа и постепенное введение латинского паруса. Использовавшаяся ранее методика шипа и паза не придавала корпусам достаточной прочности, и использование тарана против судов было достаточно эффективным. Пришедший ей на смену каркасный метод придавал корпусу большие прочность и гибкость и делал использование тарана против таких кораблей неэффективным.(5)

Дромон представлял собой 50-вёсельный корабль с расположением по 25 вёсел по каждому борту (рис.1). В отличие от древнегреческих кораблей, на которых для крепления вёсел использовались выносные опоры, в этом случае вёсла крепились непосредственно к корпусу судна. В более поздних биремах IX и X веков два ряда банок были разделены на корабле. Первый ряд располагался ниже палубы, в то время как второй ряд находился на палубе, и гребцы этого ряда в абордажных схватках должны были сражаться наравне с морскими пехотинцами. Макрипулиас предполагает, что дромон, рассчитанный на 120 гребцов, нёс 25 гребцов под палубой и 35 на палубе с каждой стороны. Общая длина таких кораблей была, вероятно, около 32 метров. Корабль управлялся с помощью двух рулей, расположенных на корме,где, кроме того, располагался навес, который прикрывал капитанское место. На носу корабля располагался высокий бак, ниже которого находился сифон для применения греческого огня, хотя дополнительные сифоны могли быть установлены и в средней части корабля с обоих бортов. Вдоль бортов корабля имелось ограждение, на которое морские пехотинцы могли повесить свои щиты, обеспечивая защиту экипажу. Большие корабли, кроме того, имели также укреплённые деревянные надстройки по обе стороны между мачтами, наподобие тех, что имелись на древнеримских либурнах, которые позволяли вести стрельбу лучникам с высокой платформы. Расположенная на носу корабля стрела была предназначена для удара по вёслам вражеских кораблей -- разбивая их, она делала корабль противника беспомощным против греческого огня и абордажных атак.(5)

Судя по описаниям критских экспедиций 911 и 949 годов, в X веке существовало три основных класса бирем (кораблей с двумя рядами вёсел) и собственно дромон. Меньшие по размеру корабли с одним рядом вёсел, монеры или галеи (от которой происходит термин «галера) использовались для разведывательных миссий и на флангах линии фронта. Трёхярусные («трирема») дромоны описаны в IX веке.(5)

Для транспортировки грузов византийцы, как правило, изымали обычные торговые суда и использовали их в качестве грузовых транспортных судов. По всей видимости, по большей части они являлись парусными, а не вёсельными кораблями. Византийцы и арабы также использовали специальные транспортные корабли для перевозки лошадей. Они представляли собой парусные суда или галеры, последние, естественно, были специально переделаны для размещения лошадей. В то время как дромон был разработан исключительно как военный корабль, хеландион имел специальный отсек для размещения лошадей в средней части судна. Кроме того, в византийских источниках упоминается сандал или сандалион -- лодка, которая тянулась бомльшими кораблями. Этот вид лодок безмачтовый, с четырьмя вёслами и рулём. (5)

В Византии был изобретен “греческий огонь” - зажигательная смесь, дающая негасимое водой пламя. Собственно «греческий огонь» был изобретён в 673 г. инженером и архитектором,который, по-видимому, сконструировал специальное метательное устройство -- «сифон» -- для метания зажигательной смеси. Каллиник бежал в Византию и там предложил свои услуги императору Константину IV в борьбе против арабов. Предположительно, максимальная дальнобойность сифонов составляла 25-30 м, поэтому изначально греческий огонь использовался только во флоте, где представлял страшную угрозу медленным и неуклюжим деревянным кораблям того времени. Кроме того, по свидетельствам современников, греческий огонь ничем нельзя было потушить, поскольку он продолжал гореть даже на поверхности воды. Впервые сифоны с греческим огнем были установлены на византийских дромонах. (5)

Если на суше войска византийцев терпели поражения от арабов, то на море «греческий огонь» давал превосходство византийскому флоту над противником. Благодаря ему в 718 году была одержана крупная морская победа над арабами. В 941 году византийцы с помощью «греческого огня» разгромили подошедший к Константинополю флот князя Игоря Рюриковича. (6.С.288) В ходе борьбы за болгарскую крепость Доростол на Дунае византийцы блокировали действия флота Святослава при помощи огненосных кораблей. Вот как описывает этот эпизод Лев Диакон: "Тем временем показались плывущие по Истру огненосные триеры и продовольственные суда ромеев. При виде их ромеи несказанно обрадовались, а скифов охватил ужас, потому что они боялись, что против них будет обращен жидкий огонь. Ведь они уже слышали от стариков из своего народа, что этим самым "мидийским огнем" ромеи превратили в пепел на Евксинском море огромный флот Ингора, отца Сфендослава. Потому они быстро собрали свои челны и подвели их к городской стене в том месте, где протекающий Истр огибает одну из сторон Дористола. Но огненосные суда подстерегали скифов со всех сторон, чтобы они не могли ускользнуть на ладьях в свою землю." (7)

Использовали византийцы греческий "огонь" и при обороне крепостей. Так, на одной из миниатюр "Хроники" Георгия Амартола из тверского списка (нач. XIV в.), хранящейся в московской Государственной библиотеке имени В.И.Ленина, можно видеть изображение воина с огнемечущим сифоном в руках (слева вверху) (рис. 2). (7)

Точный состав греческого огня неизвестен. Наиболее вероятными компонентами были негашёная известь, сера и сырая нефть или асфальт. Также в состав мог входить фосфид кальция, который при контакте с водой выделяет газ фосфин, самовоспламеняющийся на воздухе. Греческий огонь являлся скорее психологическим оружием: опасаясь его, вражеские корабли старались держаться на расстоянии от кораблей византийцев. Сифон с греческим огнём устанавливался, как правило, на носу или корме корабля. Иногда огненную смесь забрасывали на вражеские корабли в бочках: существуют упоминания о том, что в результате неосторожного обращения с греческим огнём часто загорались и византийские корабли.(8)

До XII в. экономическое превосходство Византии над другими европейскими странами было бесспорным. Изобретение греческого огня и косого паруса обеспечивало морские успехи империи, а расцвет строительной техники, достижения точных и естественных наук, особенно математики, астрономии и медицины, помогали Византии обогнать в своем развитии многие государства Востока и Запада. (9)

История византийского флота – это путь от славы и могущества к упадку и гибели. Наследница Римской империи, усвоившая ее стремление к господству над миром, Византия долгое время обладала и властью над морем – талассократией, а ее военно-морской флот представлял собой самую грозную силу в Черном и Средиземном морях.
Основным военным кораблем византийцев был дромон, впервые появившийся примерно в V-VI вв. н. э. Прообразом его послужила римская бирема – гребное судно с двумя рядами весел. У дромона также было два ряда гребцов, размещенных один над другим. В каждом ряду насчитывалось не менее 25 банок – скамей для гребцов. Каждым веслом управлял один человек. Следовательно, на дромоне была как минимум сотня гребцов. Кроме них, экипаж корабля включал капитана, двух его помощников, рулевых, матросов и воинов. Во время сражения солдаты обстреливали противника из луков со специальных башен, размещенных на носу и корме судна. Таким образом, общее число членов команды могло доходить до трехсот. Хотя основной движущей силой были гребцы, корабль мог идти и под парусами: на дромоне имелись две мачты с латинскими – косыми – парусами.
Дромон был вооружен тараном и катапультами. Таран располагался точно по ватерлинии и, кроме нанесения ударов по корпусу вражеского судна, мог служить абордажным мостиком. Катапульты, скорее всего, были небольшими, но имеются сведения, что самые мощные из них могли метать груз в 500 кг на расстояние до 1000 м. Кроме того, дромоны были оснащены, пожалуй, самым устрашающим оружием средневековья – «греческим огнем». Эта адская смесь состояла из селитры, толченой серы, смолы, нефти и растительного (оливкового) масла. Впрочем, точный рецепт его приготовления не известен, потому что, во-первых, со времен своего возникновения в VII в. его состав не оставался неизменным, а, во-вторых, потому что византийцы оберегали секрет его составления как строжайшую государственную тайну. По словам летописцев, «греческий огонь» испепелял железо и камни, горел на воде и уничтожал все живое. Погасить его было возможно только вином, уксусом или песком. Этой смесью начинялись глиняные шарики, которые метали из специальных медных труб. Эти трубы встраивались в пасти драконов, львов и прочих чудовищ, украшавших носы греческих кораблей. Такие огнеметы назывались сифонофорами. Глиняные шарики лопались при ударе о твердую поверхность или, при неудачном выстреле, в воздухе. Между прочим, именно «греческим огнем» византийцы уничтожили в 941 г. огромный русский флот, прибывший к стенам Константинополя под предводительством князя Игоря. По преданию, в походе участвовало около 10 тыс. ладей, большая часть которых была сожжена.
Перед боем дромоны выстраивались в линию, соблюдая, однако, дистанцию, чтобы не поломать весел. При большом количестве кораблей на расстоянии полета стрелы устанавливалась вторая линия, за ней – третья.
Размеры дромона колебались от 30 до 50 м в длину и от 6 до 7 м в ширину. Малый, легкий дромон назывался панфилом («всеми любимым»). Его длина могла достигать 20 м. Имелись и другие типы кораблей: галея («меч-рыба»), хеландий, элура – о них известно гораздо меньше.
Византийский флот не знал поражений до тех пор, пока в VII в. в Средиземноморье не появились арабы, затем, в XI в., норманны, и, наконец, громко не заявили о себе итальянские морские республики. Морская мощь Византии начала слабеть с XI в. Итальянские купцы из Генуи, Венеции, Пизы постепенно прибирали к рукам византийскую торговлю. В конце концов, в 1204 г., империи был нанесен жесточайший удар, от которого она в полной мере никогда уже не смогла оправиться: крестоносцы овладели Константинополем. На месте Византии возникла слабая и недолговечная Латинская империя (1204-1261), совершенно неспособная наладить действенный контроль над морскими путями. Не удивительно, что в это время Восточное Средиземноморье превратилось в рассадник пиратства. Морские бродяги всех сортов всегда чуют, где им не способны дать отпор, но есть чем поживиться.
Самую эффективную из неоднократных попыток возродить греческий флот предпринял Михаил VIII Палеолог (1259-1282), восстановитель Византийской империи, в 1261 г. возвративший под свою власть Константинополь. Византийцы остроумно решили проблему набора кадров, вербуя во флот многочисленных эгейских пиратов. Однако независимые морские разбойники стали жестоко преследоваться. Сам император в своей автобиографии хвастливо заявлял: «Мы прогнали хозяйничавший на море пиратский флот, напавши в Эгейском море на трииры, которые они (пираты) за несколько лет перед тем здесь завели, и тем, с одной стороны, мы освободили от тирании острова, находившиеся под их тиранией, с другой, – плавающим по морю обеспечили безопасность». Даже если Михаил VIII несколько преувеличивал свои заслуги, все равно византийский флот на короткое время опять обрел былую силу: в 1275 г. он насчитывал не менее 80 кораблей. В последний раз Византия обладала действительной властью над морем. В последний раз Эгейское море было подлинно византийским. В последний раз, потому что успех все же оказался непрочным и недолговечным. Византийская эра неумолимо клонилась к упадку. Уже в 1285 г. сын Михаила VIII Андроник II (1282-1328) повелел распустить флот, потому что его содержание требовало больших средств, а казна была пуста. Потому-то придворные льстецы и падели совет, который пришелся по душе императору: отказаться от расходов на корабли. «Дело известное, – сетует византийский историк Никифор Григора, – подчиненные по большей части любят подлаживаться к воле начальников и к ней, как к какой-нибудь цели устремлять свою мысль, язык и каждое свое действие. И этим они легко приобретают благосклонность начальников. Совет был таков: бедствия, говорилось, из-за которых ромеи довели до большой цифры свои трииры прошли все, потому напрасно было бы издерживаться на корабли, которые почти больше всех других предметов истощают царскую казну».
Однако скупой платит дважды, и императору пришлось жестоко поплатиться за свою скаредность. Оставшиеся не у дел византийские моряки разбрелись кто куда: одни занялись ремеслом и земледелием, другие нанялись к латинянам, а третьи вновь вернулись к своему первоначальному занятию – морскому разбою. В то время как брошенные византийские корабли гнили в гаванях, всевозможные пираты опустошали острова и побережье империи. Морскую торговлю почти полностью монополизировали венецианцы и генуэзцы.
Еще одно усилие воссоздать военно-морской флот предпринял император Иоанн Кантакузин (1341-1354), но оно закончилось довольно плачевно. Сперва корабли, еще находившиеся на верфи, сожгли генуэзцы, против которых, главным образом, и планировалось это вооружением. Когда же наконец, а именно в 1348 г., имперский флот был построен и готов выйти в море, а население Константинополя собралось на городских стенах, чтобы своими глазами увидеть торжество этого нового флота, неожиданно налетел сильный ветер. Один из кораблей, самый большой и неустойчивый, опрокинулся, а остальные суда были в панике брошены их экипажами…
Имеется, однако, любопытное свидетельство русского путешественника Стефана Новгородца, примерно в 1348 или 1349 г. посетившего Константинополь. «Если от Ипподрома пойти мимо Кандоскамии, – пишет он, – то есть ворота городские, железные, решетчатые, очень большие. Этими воротами море введено внутрь города. Когда бывает нападение войск с моря, то тут держат парусных кораблей и гребных катарг (т. е. галер) до трехсот. На катарге имеется двести весел, а на иных и триста, на этих судах рать всегда по морю ходит. Какой бы ни был ветер, они на веслах идут. А корабли, парусные суда, стоят, погоды ждут». Триста кораблей?! Правда, нужно учитывать особенности средневекового мировоззрения. Если гавань могла вместить такое количество кораблей, это еще не значит, что они там были…
К моменту захвата Константинополя турками в 1453 г. византийцы уже совершенно не располагали собственным флотом и оказались фактически беззащитны перед грозным врагом.

Рецензии

Под термином "корабль" следует понимать что это были не обязательно многопалубные гиганты. Это были и небольшие фелюги и мелкие шхуны. Но вот интересная статья.
А вот у вас есть свои, личные, мнения о том, почему крестоносцы захватили Византию? А то я как раз собираю материалы по этому времени...