Действительно ли соня пустоцвет. Сочинения по русской литературе Почему несчастлива соня война и мир

Соня

"Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее".

Соня являет собой образ, который трудно подвести под один из архетипов. У нее хватает характерных признаков, позволяющих отнести ее к категории «добрых жен» (молчаливость, самопожертвование, скромность, верность любимому человеку до конца, покорность, рассудительность, добронравие) и «злых» (притворство, уныние и тоска от общения с ней, ненужная жертва). Поэтому ее можно назвать чем-то средним между этими двумя архетипами. Но все-таки Соня более относится к персонажу, который не вызывает ни у автора, ни у читателя положительных эмоций. Почему?

Л. Толстой описывает ее один-единственный раз: подчеркивая ее красоту, грациозность, сдержанность, он буквально одним штрихом снимает обаяние. «Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, оттененным длинными ресницами взглядом, густою черною косою, два раза обвивавшей ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрой и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не оформившегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору». Далее, описывая поведение Сони в гостиной, Л. Толстой дважды подчеркивает ее «притворную улыбку », что указывает все-таки на принадлежность ее к «злому» архетипу.

Соня тяготеет к лагерю «мертвых»: в ней нет той бурлящей жизнерадостности, какая есть в Наташе, она не динамична, не импульсивна. Это особенно подчеркивается тем, что в начале романа Соня и Наташа всегда вместе. Ей недоступны вершины духовной жизни Марьи и «вершины чувства» Наташи. Она слишком приземлена, слишком погружена в быт. Ей тоже даны радостные моменты жизни, но это лишь мгновения. Она - «пустоцвет».

Толстой наделил эту, в общем, неплохую девушку незавидной участью: влюбленность в Николая Ростова не приносит ей счастья, так как из соображений благосостояния семьи мать Николая не может разрешить этот брак. Соня испытывает благодарность Ростовым и так акцентируется на ней, что зацикливается на роли жертвы . Она не принимает предложения Долохова, отказом афишируя свое чувство к Николаю. Она живет надеждой, в принципе, рисуясь и демонстрируя свою непризнанную любовь .

Соня самоотверженна, имеет чувство собственного достоинства, выдержку, чувство долга. Но в ней нет жизненной игры , порыва. Николай Ростов женится не на ней, а на Марье. Естественное, искреннее самопожертвование и любовь княжны Марьи в корне отличается от расчётливого поведения Сони. Цель княжны -- счастье другого человека, цель Сони -- собственное счастье.

«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! -- говорил Николай сам с собою, смотря на Марью. -- Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представлялось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил”.

Соня влюблена в Николая и остается верной этой любви до конца. Почему же Соня так верна Николаю? Почему не хочет освободить его от слова, данного ей в детстве по глупости. Она просто не хочет его от себя отпускать ни за что. Можно согласиться, что она мстит, но мстит несознательно . Чувство благодарности, привитое ей в детстве, требует компенсации за эту благодарность.

Но можно ли назвать счастливой Соню, и почему она осталась жить в доме Ростовых после женитьбы Николая? Ведь все, включая и его самого, тяготятся ею. Никому не нужна эта напрасная жертва . Она всю жизнь была жертвой, иногда играла в нее, но все равно была ею. Уроки, усвоенные в детстве, она продолжает использовать и теперь. Она не знает, как жить по-другому, она не сумела построить свою судьбу, потому что слишком много думала о других и надеялась на их великодушие. Других моделей поведения у Сони нет. Да и идти ей собственно некуда.

Тут со мной произошла забавная история. Одна молодая сотрудница – ей 25 лет - стала меня спрашивать, какая из книг у меня любимая.
На такой вопрос трудно ответить. Я стала вспоминать, какую из книг любила в разные годы, в том числе, вспомнила про «Войну и мир», которую я не раз перечитывала когда-то. А первый раз я ее прочла залпом и читала чуть ли не всю ночь – уж так было интересно.
Тут девушка меня спрашивает: «А за кого вышла замуж Соня? А с Наташей что было? Я дочитала только до того момента, когда князь Андрей умер, расплакалась и больше не читала. Ну, расскажите! Интересно!».
Я несколько прибалдела от такой простоты. Да неужели она фильм Бондарчука не смотрела? Не смотрела. А английский сериал, который этой зимой показывали? Не смотрела.
Вот кстати, результат гордого: «Я не смотрю телевизор!». Не смотришь – и что знаешь?
Я девушке сказала, что принципиально не стану ничего рассказывать, а она пусть возьмет книгу и дочитает сама.
Пришла я домой и рассказала эту историю Андрею. А он меня спрашивает: «А, действительно, за кого вышла замуж Соня?». Тут мне стало совсем нехорошо.
Мы же с ним учились в одном классе, и Зоя Николаевна – наша учительница литературы – заставляла нас писать сочинения по каждому из героев, а потом мы их зачитывали в классе.
Я прекрасно помню, что про Соню писала Алка Полковникова, и что в сочинении она доказывала родство душ Сони и Долохова.
Я про Болконского писала…

И Андрей сочинение писал, причем, я уверена, что роман он читал весь, т.к. всегда отличался сознательностью, да и папа у него был филолог и специализировался по Гоголю. Он читал лекции, очень интересные, и брал на них сына. Наверняка, он и про "Войну и мир" лекцию читал. К тому же "Войну и мир", в том числе, снимали рядом с жомом, где Андрей жил, пока им не дали квартиру в Измайлово, и он эти съемки помнит.

А фильм Бондарчука нас водили смотреть в «Весну». Это был один из первых кинотеатров в нашем районе. В детстве поход в кино был событием. В фойе играл настоящий оркестр и пела певица, а плюшевые желтые шторы на высоких арочных окнах казались мне очень красивыми.
Потом «Первомайский построили», а «Весна» захирела и перебивалась показом фильмов по книгам, входящих в школьную программу.
А теперь и «Первомайский» прикрыли – сегодня людям ничего не нужно.

Но «Войну и мир» многие видели и до того, поэтому одноклассники вели себя плохо. Например, Наташка неизвестно зачем меня сильно ущипнула, я от неожиданности крикнула, а показывали как раз сцену родов княжны Лизы. Нас с подругой выгнали из зала… Вот это Андрей помнит (как и остальные одноклассники-змеи), а что было в фильме, не помнит.
Более того, он зимой сидел рядом со мной на диване и смотрел английский сериал, и мы с ним обсуждали актеров, а потом я еще пост большущий про фильм писала, а он его выкладывал.
И ничего не помнит. Правда, он одновременно писал статью или во что-то играл, но что-то же должно было запомниться?

Выяснились ужасные вещи: Андрей вообще не знает, кто такая Соня!
«А что ты помнишь?» - «Ну, тот, в очках…и князь Андрей!» - «А фамилия князя?» - «Э…» - «Еще что помнишь?» - «Ногу там отрезали» - «Кому?».
Молчит. Подозреваю, что думает, что Болконскому, но боится сказать.

Конечно, я тоже не помню многого из школьной программы. Почти ничего не помню из математики, химии, физики.
Так из математики помню только то, что было до 9 класса, из физики могу воспроизвести разве что законы Ньютона, и то путаюсь. А из химии помню только, как устроена система Менделеева и основные классы веществ.

Может, не помнить «Войну и мир» - это нормально? Хотя ведь про это химию с физикой кино не показывают.

А про Соню я подумала, что зря Наташа назвала ее пустоцветом. Роман заканчивается на самом счастливом моменте в жизни Ростовых-Болконских: все еще молоды, здоровы, много детей.
А ведь Толстой в романе описал многих своих родных. Не у всех есть прототипы, но у Сони есть. Это Ергольская, Татьяна Александровна, троюродная тетка писателя. Когда умерла мать Толстого, именно Ергольская - старая дева - воспитывала сирот. И не ей ли мы обязаны тем, что самый младший из детей, Левушка-ревушка, как его дразнили братья, стал великим писателем?
Но Толстой думал по-другому. Соня – пустоцвет. А вот свою умершую маму, которой он не мог помнить по малолетству, Лев Николаевич боготворил, регулярно посещал ее могилу, и даже был там незадолго до своей смерти.
Со справедливостью и благодарностью в мире всегда плохо дело обстояло.

Одно, что мучило Николая по отношению к его хозяйничанию, это была его вспыльчивость в соединении с старой гусарской привычкой давать волю рукам. В первое время он не видел в этом ничего предосудительного, но на второй год своей женитьбы его взгляд на такого рода расправы вдруг изменился. Однажды летом из Богучарова был вызван староста, заменивший умершего Дрона, обвиняемый в разных мошенничествах и неисправностях, Николай вышел к нему на крыльцо, и с первых ответов старосты в сенях послышались крики и удары. Вернувшись к завтраку домой, Николай подошел к жене, сидевшей с низко опущенной над пяльцами головой, и стал рассказывать ей, по обыкновению, все то, что занимало его в это утро, и между прочим и про богучаровского старосту. Графиня Марья, краснея, бледнея и поджимая губы, сидела все так же, опустив голову, и ничего не отвечала на слова мужа. — Эдакой наглый мерзавец, — говорил он, горячась при одном воспоминании. — Ну, сказал бы он мне, что был пьян, не видал... Да что с тобой, Мари? — вдруг спросил он. Графиня Марья подняла голову, хотела что-то сказать, но опять поспешно потупилась и собрала губы. — Что ты? что с тобой, дружок мой?.. Некрасивая графиня Марья всегда хорошела, когда плакала. Она никогда не плакала от боли или досады, но всегда от грусти и жалости. И когда она плакала, лучистые глаза ее приобретали неотразимую прелесть. Как только Николай взял ее за руку, она не в силах была удержаться и заплакала. — Nicolas, я видела... он виноват, но ты, зачем ты! Nicolas!... — И она закрыла лицо руками. Николай замолчал, багрово покраснел и, отойдя от нее, молча стал ходить по комнате. Он понял, о чем она плакала; но вдруг он не мог в душе своей согласиться с ней, что то, с чем он сжился с детства, что он считал самым обыкновенным, — было дурно. «Любезности это, бабьи сказки, или она права?» — спрашивал он сам себя. Не решив сам с собою этого вопроса, он еще раз взглянул на ее страдающее и любящее лицо и вдруг понял, что она была права, а он давно уже виноват сам перед собою. — Мари, — сказал он тихо, подойдя к ней, — этого больше не будет никогда: даю тебе слово. Никогда, — повторил он дрогнувшим голосом, как мальчик, который просит прощения. Слезы еще чаще полились из глаз графини. Она взяла руку мужа и поцеловала ее. — Nicolas, когда ты разбил камэ? — чтобы переменить разговор, сказала она, разглядывая его руку, на которой был перстень с головой Лаокоона. — Нынче; все то же. Ах, Мари, не напоминай мне об этом. — Он опять вспыхнул. — Даю тебе честное слово, что этого больше не будет. И пусть это будет мне память навсегда, — сказал он, указывая на разбитый перстень. С тех пор, как только при объяснениях со старостами и приказчиками кровь бросалась ему в лицо и руки начинали сжиматься в кулаки Николай вертел разбитый перстень на пальце и опускал глаза перед человеком, рассердившим его. Однако же раза два в год он забывался и тогда, придя к жене, признавался и опять давал обещание, что уже теперь это было последний раз. — Мари, ты, верно, меня презираешь? — говорил он ей. — Я сто́ю этого. — Ты уйди, уйди поскорее, ежели чувствуешь себя не в силах удержаться, — с грустью говорила графиня Марья, стараясь утешить мужа. В дворянском обществе губернии Николай был уважаем, но не любим. Дворянские интересы не занимали его. И за это-то одни считали его гордым, другие — глупым человеком. Все время его летом, с весеннего посева и до уборки, проходило в занятиях по хозяйству. Осенью он с тою же деловою серьезностию, с которою занимался хозяйством, предавался охоте, уходя на месяц и на два в отъезд с своей охотой. Зимой он ездил по другим деревням и занимался чтением. Чтение его составляли книги преимущественно исторические, выписывавшиеся им ежегодно на известную сумму. Он составлял себе, как говорил, серьезную библиотеку и за правило поставлял прочитывать все те книги, которые он покупал. Он с значительным видом сиживал в кабинете за этим чтением, сперва возложенным на себя как обязанность, а потом сделавшимся привычным занятием, доставлявшим ему особого рода удовольствие и сознание того, что он занят серьезным делом. За исключением поездок по делам, большую часть времени зимой он проводил дома, сживаясь с семьей и входя в мелкие отношения между матерью и детьми. С женой он сходился все ближе и ближе, с каждым днем открывая в ней новые душевные сокровища. Соня со времени женитьбы Николая жила в его доме. Еще перед своей женитьбой Николай, обвиняя себя и хваля ее, рассказал своей невесте все, что было между ним и Соней. Он просил княжну Марью быть ласковой и доброй с его кузиной. Графиня Марья чувствовала вполне вину своего мужа; чувствовала и свою вину перед Соней; думала, что ее состояние имело влияние на выбор Николая, не могла ни в чем упрекнуть Соню, желала любить ее; но не только не любила, а часто находила против нее в своей душе злые чувства и не могла преодолеть их. Однажды она разговорилась с другом своим Наташей о Соне и о своей к ней несправедливости. — Знаешь что, — сказала Наташа, — вот ты много читала Евангелие; там есть одно место прямо о Соне. — Что? — с удивлением спросила графиня Марья. — «Имущему дастся, а у неимущего отнимется», помнишь? Она — неимущий: за что? не знаю; в ней нет, может быть, эгоизма, — я знаю, но у нее отнимется, и все отнялось. Мне ее ужасно жалко иногда; я ужасно желала прежде, чтобы Nicolas женился на ней; но я всегда как бы предчувствовала, что этого не будет. Она пустоцвет , знаешь, как на клубнике? Иногда мне ее жалко, а иногда я думаю, что она не чувствует этого, как чувствовали бы мы. И несмотря на то, что графиня Марья толковала Наташе, что эти слова Евангелия надо понимать иначе, — глядя на Соню, она соглашалась с объяснением, данным Наташей. Действительно, казалось, что Соня не тяготится своим положением и совершенно примирилась с своим назначением пустоцвета. Она дорожила, казалось, не столько людьми, сколько всей семьей. Она, как кошка, прижилась не к людям, а к дому. Она ухаживала за старой графиней, ласкала и баловала детей, всегда была готова оказать те мелкие услуги, на которые она была способна; но все это принималось невольно с слишком слабою благодарностию... Усадьба Лысых Гор была вновь отстроена, но уже не на ту ногу, на которой она была при покойном князе. Постройки, начатые во времена нужды, были более чем просты. Огромный дом, на старом каменном фундаменте, был деревянный, оштукатуренный только снутри. Большой поместительный дом с некрашеным дощатым полом был меблирован самыми простыми жесткими диванами и креслами, столами и стульями из своих берез и работы своих столяров. Дом был поместителен, с комнатами для дворни и отделениями для приезжих. Родные Ростовых и Болконских иногда съезжались гостить в Лысые Горы семьями, на своих шестнадцати лошадях, с десятками слуг, и жили месяцами. Кроме того, четыре раза в год, в именины и рожденья хозяев, съезжалось до ста человек гостей на один-два дня. Остальное время года шла ненарушимо правильная жизнь с обычными занятиями, чаями, завтраками, обедами, ужинами из домашней провизии.

Жертвовать собой для счастья других

было привычкой Сони.

Л. Н. Толстой. Война и мир

Что такое пустоцвет? "Пустой" цветок, после которого не будет плодов. Представьте себе весенний, весь в душистом бело-розовом цветении фруктовый сад. Мечта, загляденье! Но цветы осыпаются, а завязи нет.

А вот огуречные гряды. Тонкие, хрупкие плети, усыпанные заурядными ярко-желтыми цветами. Их красота недолговечна, но одни осыпались, оставив после себя завязь - крохотные огурчики, другие исчезли бесследно. Так и люди. Целые поколения уходят в небытие. Какой след оставляют они в жизни? По-разному складываются человеческие судьбы. Кажется, что человек сам выбирает свой путь. Но всегда ли бывает так? Над этим вопросом я задумалась, дочитав "Войну и мир", быть может, самую великую книгу, созданную человеческим гением.

Среди более полутысячи героев романа есть девушка, чья судьба особенно взволновала меня. Это Соня, воспитанница Ростовых. Вот ее история. Соня - племянница графа, взятая в дом из милости. Положение ее в этом доме - при всей доброте Ростовых - незавидно. Она училась вместе с Наташей, ее одевали, кормили, воспитывали так же, как родную дочь. Но сама Соня не могла чувствовать себя равной девочкам Ростовым: она оставалась бедной родственницей и всю жизнь чувствовала себя какой-то второсортной по сравнению с родными детьми графа и графини.

Наташа - всеобщая любимица, раскованная, непосредственная, излучающая радость жизни, - уверена: что бы она ни сказала, как бы ни поступила, все будет хорошо. Соня же - в постоянном напряжении: вдруг что-то сделаю не так, выйду за рамки дозволенного. А тут еще эта любовь... Девушк....